- Пропустите, - потребовала Вель. Голос предательски задрожал. - Пропустите! Вы должны подчиниться! У меня есть право. Право крови.
Тени засуетились, заворочались, чуть рассеявшись, сделавшись более прозрачными. Но не ушли, опять зашептали-зашелестели, эхом повторяя её последнее слово:
- Крови. Крови. Крови...
Авелия понимала, что это означает.
- Ну, птичка, - процедила она, вынимая нож, - теперь ты одной рубашкой не отделаешься.
Стиснула зубы и провела лезвием по ладони.
Кровь потекла, но ни одна капля не упала на землю - тени подхватывали их налету, наполняясь силой, растраченной за века пребывания в этом мире. Её было слишком мало, чтобы насытить охранявших пределы, но это была особенная сила, особенная кровь...
- Хватит, - тихо попросила Вель, чувствуя, как слабеет. - Хватит, оставьте и мне немного.
Тени заворчали, и недовольно, и благодарно, расступаясь перед ней. Девушка вынула из сумки несколько синих лоскутов и сдавила в ладони, зажимая порез. Убедилась, что путь свободен, и шагнула вперед.
Одноглазый сидел в центре маленькой полянки. Ему повезло - он сумел уйти от теней в светлый лес. Но вырваться из кольца не смог. Наверное, отбивался он теней какими-то чарами, но когда его силы иссякли бы, темные без труда заполнили бы это пространство и выпили бы жизненную энергию пленника. По их законам он был виновен, а наказание они признавали лишь одно - смерть.
- А, это ты, - скривился он, заметив девушку.
- Я, - ей трудно было стоять, и Вель села подальше от сверлившего её недобрым взглядом мага.
Но он сам поднялся и подошел, зависнув над ней, как высматривающая добычу птица, имя которой ему дали.
- И зачем явилась?
- Один остолоп отстал от отряда. Пришлось возвращаться за ним.
- Да? - он присел на корточки перед ней. - А разве в твои планы не входило оставить меня тут? У меня было время подумать, Вель. Ты же не по доброте душевной рассказала мне, о чём нельзя думать на Черте. Знала, что после твоих слов я при всем старании только об этом и буду думать, да? А я ещё благодарил. Действительно, остолоп!
- Я думала, ты сильнее. Тени попугали бы тебя. Пальнул бы по ним светом, пробежался бы. Навернулся бы пару раз на корягах...
- Дура! А то, что я был там не один? Остальные хоть дошли?
- Да.
- И то хорошо. Но какая же ты всё-таки... Мало было извинений? - он увидел зажатые в кулаке лоскутки, подцепил края и резко дернул. - И этого было мало?
Авелия тихо вскрикнула от боли, а одноглазый уставился на испачканные кровью полоски ткани в своей руке.
- Это... ты...
- Порезалась, - буркнула она в ответ. - Поэтому сразу идти нельзя. Тени чувствуют кровь.
Она, действительно, опасалась, что они снова набросятся на неё и выпьют всё без остатка. Данная ей сила не сравнится с силою первых, и её может не хватить на то, чтобы остановить темных стражей.
- Так что, придётся ждать, пока рана затянется?
- Не придётся. Перекинусь.
- Ну так... давай.
- Не могу, - девушка закрыла глаза и откинулась на спину. - Пока не могу, я устала. И тебе пока нельзя в сумерки. Ты ещё думаешь о прошлом.
- Попробуй тут не думать.
- Думай. Но думай по-другому. Даже если ты душил младенцев в колыбели, думай, что был прав, когда делал это.
- Ты ненормальная! - Вель услышала, что он сел рядом. - Не душил я никаких младенцев!
- И о чем же ты думал, что тени кинулись на тебя?
Он не ответил. Конечно, зачем ей знать, какие грехи скрываются в прошлом великих магов! Колдун недоделанный! Даже не подумал предложить ей помощь, тут же еще можно использовать дар!
- Мой дед был имперским офицером, - сказала она, не открывая глаз и будто бы ни к кому не обращаясь. - Приплыл на Саатар в одну из прошлых войн. Встретил здесь бабушку... Я никогда его не видела, но знаю, что в Империи у него остались братья и сестры. Мама говорила, что её отец был пятым ребенком в семье, но не младшим. Всего их было восемь. Так вот, всякий раз, убивая имперского солдата, я думала, а что, если это какой-нибудь мой родственник? Троюродный брат, дядя... Это ведь большой грех в глазах богов - пролить родную кровь. Но я всегда вспоминала о том, что если бы я этого не сделала, тот солдат убивал бы моих друзей, знакомых, просто невинных людей. Защита невинных - благое дело. А ради благого дела можно и грех на себя взять.
Вель давно это для себя решила и давно сама себя простила. А вот как бабушка могла простить деда, до сих пор не понимала. Он же был врагом, она должна была его ненавидеть. А она полюбила. И принцесса Эннатиаль полюбила когда-то капитана Эдмона, а он тоже был врагом - вчера у Кургана Авелия вспоминала их историю, услышанную в детстве от мамы, и думала о том, какая всё-таки странная штука эта любовь...
- Ты это серьезно? - неожиданно рассмеялся маг. - Серьезно, каждый раз вспоминаешь о своей имперской родне?
Она открыла глаза и посмотрела на него с удивлением. А что в этом смешного?
- Да-а, - протянул Буревестник. - Тараканов у тебя в голове ещё больше, чем я предполагал.
Вель села и задумчиво почесала макушку. Подтянула к глазам не попавшую в косичку короткую русую прядь и пожала плечами. На голове могут завестись вши или блохи. Но тараканы?!
Одноглазый снова расхохотался:
- Не на голове. В голове. Тараканы. Странности, странные мысли. Так говорят.
- А, ясно. У меня тараканы. Тогда у тебя тоже. И твои тараканы привели тебя сюда.
Он сразу перестал ухмыляться. Посерьёзнел. Отвернулся в сторону и начал тем же тоном, что и она до того, словно говорил с пустотой:
- Однажды я убил человека. Это был первый человек, которого я убил. Он не был моим врагом. Наоборот. Я уважал его, хоть и не был с ним очень близко знаком. Его многие уважали, ценили. Он был хорошим человеком. Хорошим магом. Хорошим наставником. Я убил его не потому, что желал ему зла, а потому, что не видел другого способа спасти его от мучительной смерти. Но иногда я думаю, всё ли я тогда сделал, чтобы избежать этого. Может, был другой выход? Может, я что-то упустил? Я вспомнил об этом после того, как ты сказала, что на Черте нельзя сожалеть о прошлых смертях. Но одного случая, наверное, было бы мало, чтобы привлечь такое количество теней. Были ещё. Были люди, которых я лично не убивал, но которые умерли по моей вине. Нил. Тоже маг. Он прибыл из другого... другой страны, это была не его война. Но он остался с нами. Я должен был страховать его в одном деле, но опоздал. От Нила и его ребят осталось только пятно, как то, что мы видели сегодня на дороге. Ещё Вар...
А потом он говорит, что это у неё в голове расплодились вредные насекомые. Свои бы мозги почаще проветривал! Может, и теней бы нормально прошел. Тем ведь всё равно, виновен ты на самом деле или нет, они не судят - приговор себе человек выносит сам в своём сердце. Они лишь приводят его в исполнение. А послушаешь Буревестника, так все жертвы Кармольской войны на его совести.
- Да уж, - нахмурилась девушка, - теперь понятно, чего тени к тебе прицепились. Такого преступника ещё поискать надо. Тебе что, трудно было в десяток мест сразу успеть, всех друзей спасти, а всех врагов убить? А пожары потушить? Ураганы усмирить? А заодно урожайность на полях поднять и надои у коров увеличить?
- Иди ты. Я же серьезно.
- И я не шучу. Если ты бог, не отлынивай от обязанностей, твори добро. А если человек... кончай
