нас время останется. Может быть, куда-нибудь сходим…
— А сколько ты тортов собираешься покупать? — спросил я Данилу, желая и деду с бабушкой взять один в подарок. Данила замялся:
— Понимаешь, эта дура Гориллиха сунула мне тысячу рублей и вытолкала за дверь, при тебе это было… Вот теперь и думай: то ли она отдала с переплатой — сто рублей за торт, сто переплата за пять тортов, то ли за десять тортов без переплаты, по сто рублей. А переплату потом отдаст, когда мы торты ей привезем.
И правда, идиотизм какой-то получался. Деньги дала, торты заказала, а сколько покупать, мы не знаем.
Было бы девятьсот рублей или триста, сразу бы стало ясно, что это деньги за девять или за три торта, и не более того. Основная сумма — девятьсот сейчас, а навар — потом. Девятьсот на двести без остатка не делится. Значит, брать надо было бы девять тортов. А у нас тысяча рублей. То ли пять тортов, то ли десять — сиди и думай, что у невесты Гориллы перед свадьбой было на уме.
— Вспомни, как она на берегу речки говорила, — напомнил я Даниле, — что возьмет хоть десять тортов.
— Правильно, хоть десять — значит, десять уже выше крыши. Самый раз половина — пять.
— А купишь ей пять, жучка скажет, я вам на десять тортов давала, где остальные?
— Ну и что, навар-то пятьсот рублей останется?
— А если мы ей купим десять тортов и потом получим сверху навар за все десять, это уже не пятьсот будет, а целая тысяча рублей, разница есть?
Действительно, как можно заработать тысячу рублей в нашем городишке? Да никак. Данила здесь на все сто процентов прав. И вот эта неопределенность с количеством и сгубила нас. Если бы Нинэль четко сказала, что ей нужно пять тортов, мы бы купили пять, ну я еще один, деду с бабкой, и все. Наша прибыль составила бы триста рублей. Пятьсот рублей навар, минус затраты на билеты в оба конца, — двести рублей. А так, когда мы начали подсчитывать прибыль, нам хотелось, чтобы она как на дрожжах росла и росла. Естественно, что мы остановились на варианте в десять тортов. Хотя десять тортов за свадебным столом не лезли ни в какие ворота. Данила стал прикидывать:
— Горилла сдвинет свои четыре стола в ряд и рассадит гостей.
— Добавь еще один стол, там место еще есть, легче считать будет, — посоветовал я Даниле.
— Хорошо, пять столов в ряд, и на каждый стол она поставит по два торта. Многовато получается. Хотя кто его знает, что там за родня у Гориллы, может быть, пожрать любят, им и два торта мало будет.
— Не забывай, сколько они до этого съедят и выпьют, — напомнил я аналитику Даниле свадебный расклад. — И столы у него маленькие.
— Если два торта поставишь на один стол, они все место займут, а куда еще локти ставить, ты подумал?
— Торты можно друг на друга положить и резать, как слоеный пирог, — не сдавался мой приятель, — по-моему, она заказала десять штук.
— А может быть, нам купить еще десять и с лихвой окупить всю поездку? Продадим на рынке, пусть не по двести рублей, а хотя бы по сто пятьдесят, и нам еще с тобой со второй десятки сколько останется? Пятьсот рублей.
— За столько не продашь, хорошо бы их продать по сто двадцать рублей и со второй десятки тортов окупить нашу поездку, а тысяча с Гориллихи пошла бы на выручку твоей бабке.
На этом варианте мы и остановились, что покупаем двадцать тортов. Десять Нинэль, дивить родню Гориллы, десять в свободную продажу.
— Возвращаться сюда будем? — спросил Данила. — А то я тогда забираю все сладкие пирожки и фотоаппарат.
— А где же ты собираешься до вечера держать торты? Конечно, будем.
Данила все равно взял с собою в дорогу наш нехитрый скарб:
— Так вкуснее ходить, и, может быть, где-нибудь сфотографируемся.
Глава VI
Белый порошок в коробках от тортов
Путь к фабрике тортов лежал мимо квартала «новых русских». Я с гордостью показывал Даниле суперсовременное здание нефтегазовой компании и их жилой комплекс.
— Вот бы присосаться к трубе нефтяной или газовой, — мечтательно произнес Данила.
— Таких желающих знаешь сколько, и у нас, и на Западе?! Труба-то одна, а желающих легион, у кого сильные локти, тот первый и дорвался до нее. Видишь, где теперь такие чемпионы живут, — и я кивнул головой на красивый высокий дом с эркерами, подземными гаражами, — там еще внутри у них зимний сад, теннисный корт и бог знает что. Внутрь просто так не войдешь, кругом охрана. У них за забором, как в тюрьме, свой отдельный мирок. А ты — «присосаться».
Данила постоянно крутил головой, восхищаясь. Мы как раз проходили недалеко от пропускного пункта, ведущего на территорию жилого комплекса. Шлагбаум периодически поднимался и опускался, впуская и выпуская крутые иномарки.
— Глянь сюда, узнаешь? — Данила кивнул головой на джип «Гранд Чероки», стоявший метрах в тридцати от контрольно-пропускной будки охранников. Он стоял не с внутренней, охраняемой стороны, а с внешней, с улицы. Молодец Данила, угадал марку машины, на которой ездил Хват-Барыга, самый крутой бизнесмен из нашего городка. Я теперь сам, поживши неделю-вторую за городом, считал городишко своим.
— Этого добра по Москве знаешь сколько, пруд пруди!
— Да нет, ты на номер посмотри, узнаешь?
— Три пятерки подряд и потом еще буквы.
— Машина Хвата! А я что говорю, — гордость распирала Данилу, как будто он забил гол в ворота «Баварии».
— Я и не знал. — В моем ответе сквозило равнодушие.
— Значит, он где-то здесь живет, раз машину поставил, считай, на проезжей части. Давай подождем его, поболтаем немного, — предложил Данила.
— Неудобно как-то, — стал я отговаривать приятеля. Как ему объяснишь: это у нас там, в городке можно запросто подойти к любому и болтать с ним хоть два часа, никому и в голову не придет, что ты что- то делаешь не так. А тут этот мегаполис — Москва, болтать без дела с малознакомым человеком не принято.
— Чего неудобно? Спросим, как дела.
— Он что, тебе про свои дела начнет рассказывать? — решил я остудить пыл приятеля. Но не так легко переубедить Данилу. Деревня такая непосредственная — считает, что если с кем-то знаком, то можно запросто из одной миски щи хлебать. Данила предложил:
— Помнишь, у него кредит был в миллион долларов, в банке брал, — поговорим, узнаем, погасил он его или нет. Спросим, где живет? Может, в гости пригласит?
Я рассмеялся:
— Максимум на что можешь надеяться, это если он тебя на машине до метро подбросит. Пошли за тортами, здесь недалеко.
К кондитерской фабрике, специализирующейся на тортах «Птичье молоко», мы пошли через пустырь. Я подумал, что через захламленный фабричный двор путь в фирменный магазин будет короче, и повел Данилу через него. Мы заблудились в двух соснах. Пришлось возвращаться обратно. По ошибке зашли в какое-то темное помещение. Мы уже выходили из него, когда в пустой двор заехала иномарка с заляпанными номерами и загородила нам выход. Я оглянулся в поисках другого выхода. Его не было. Из машины вышел узбек и осторожно огляделся. Я попридержал Данилу руками. Подождем. Не хотелось ни
