— Пожалуй, никто не откажется, если с фотографией, — согласился Данила. Похоже было, что он начинал верить в осуществимость нашей бредовой идеи. То, что он поверил нам, выразилось в кратком, но энергичном выражении: — Хорошо, что я его захватил, без фотоаппарата теперь никуда не хожу. — Но тут он с азартом ударил себя по бокам и воскликнул — Я знаю, как до конца клиента ублажить.
— Как?
— Кофе с бутербродами ему подать.
Мы с Настей незаметно переглянулись. Раз нашего приятеля потянуло в область кулинарии — значит, идея захватила его всерьез. Клюнул первый клиент. Жалко только, он без автомобиля. Ничего. И так слава богу. Идея становилась на ноги и скоро должна была выйти на проезжую часть дороги. Первые дачники из Москвы медленно проезжали мимо нас, не зная, что мы готовим им западню.
Данилу охватил восторг. Он зачмокал губами. Я приготовился его слушать.
— На первом плакате должно стоять «Моем машины олигархов», на втором — «новых русских», и только на третьем — «бесплатно». И еще я что придумал: надо перетащить с площади передвижной знак, «кирпич», что въезд сюда запрещен. И плакат написать — «Природоохранная зона».
— Ну, это уже слишком, — возразила Настя, закончившая работу над первым плакатом. Надпись — «МОЙКА — БЕСПЛАТНО» красовалась на первой швабре.
— Почему слишком, — не соглашался Данила, — пусть они знают, что нарушили правила.
— Штраф сейчас стоит минимум сто рублей. Так что они сэкономили ровно половину, пятьдесят. А это знаете как греет душу крохобора?
— По себе знаешь? — не удержалась Настена, осаживая не в меру размечтавшегося Данилу.
В самый разгар работы пришлось сделать перерыв.
У нас за спиной стояли Колька с Фитилем. Фитиль в свои восемнадцать лет вымахал под два метра ростом и, как всегда, предпочитал ничего не делать, а бить баклуши. Максимум, на что он был способен, это с утра до вечера, а иногда и по ночам сидеть с сетью на реке. На сегодня это был его основной бизнес. Интересно, что его связало с Колькой? Странная дружба. Колька по возрасту подходил больше нам в товарищи, только в нем практичности было больше. Мы не знали, что это Колька привел хитрого, а главное, недоверчивого Фитиля. Колька, лучше всех знающий подноготную предыдущих наших приключений, так удачно финансово заканчивающихся, решил при очередной нашей затее на стадии разработки плана или, в крайнем случае, его воплощения в жизнь выведать самое существенное. А поскольку он издалека наблюдал за нами и ничего не мог понять, в компанию он пригласил бездельника Фитиля. То, что мы что-то затевали, ежу понятно, было видно невооруженным глазом. Но что?
—
— Чем это вы тут занимаетесь? — Колька жестом руки обвел вокруг себя, оглядывая берег, где живописно были разбросаны листы ватмана, ведра, швабры, фломастеры.
— Место уже забито, ищите себе другое, — недружелюбно отозвался Данила, недолюбливающий по- крестьянски сметливого Кольку. Тот отвечал ему тем же.
Наши самодельные плакаты Настя перевернула тыльной стороной. Только у одного на обороте была надпись, сделанная мелкими буквами: «Парковка — пятьдесят рублей».
Эту надпись и прочел Фитиль. Презрительная усмешка скривила его лицо.
— И вы думаете, что сюда заедет какой-нибудь лох, чтобы вы ему машину постерегли?
— Заедет, не заедет, это уже наше дело, только место забито, — подтвердил я заявку на золотоносный участок, сделанную Данилой.
Фитиль повернулся к Кольке:
— Из-за такой ерунды ты меня оторвал от дела. Может быть, у меня в сетях сейчас двухпудовый осетр запутался, а я здесь с тобой прохлаждаюсь. — И он подтолкнул в спину притихшего провокатора- проводника.
Когда они поднялись на дорогу, я еще успел расслышать ворчливый голос Фитиля, выговаривающего Кольке:
— Я с другой стороны дороги рыбу ловлю, так что ты не очень беспокойся, к концу дня я поштучно буду знать, сколько машин у них останавливалось. Пинкертон тоже мне выискался.
Фитиль дал подзатыльник Кольке, и они разошлись в разные стороны. А нам надо было дооборудовать рабочее место.
Гаишный запрещающий въезд знак — красный «кирпич» — мы видели недалеко, где-то метров за двести от нашего места. На металлической трубе его намертво приварили к диску грузового автомобиля. Я предложил Даниле сходить за ним. На обратном пути, когда мы корячились, перетаскивая эту тяжесть, он всю дорогу как-то странно подвывал. Я подумал, что он проклинает себя за поданную им же самим мысль. Когда на съезде на берег мы поставили веский милицейский аргумент — «кирпич», служивший основанием для взыскания штрафа, Данила, вытирая пот, сказал:
— Я стишок сочинил.
Получалось, что мыслительный процесс у Данилы убыстрялся, когда он поглощал пищу, а когда перетаскивал тяжести, еще и стихи сочинял. Меня посетила шальная мысль: а если его выпороть, не посыплются ли из него золотые монеты? Я внимательно смотрел на него, думая, сколько же ударов розгами он выдержит. Тридцать точно выдержит, не сломается и не пикнет. Мысленно, после порки в тридцать ударов без единого стона, я его пожалел — друг он мне все-таки — и вслух сказал:
— Молодец!
Виртуально выпоротый Данила обрадовался. Он как настоящий поэт был весь в себе, взгляд его ничего не выражал, а был обращен куда-то внутрь. Данила сконцентрировался. «На бутерброд в животе, наверно, смотрит, — подумал я, — ну сейчас выдаст!» И точно:
— Ждет тебя с шампунем мойка, Заверни к нам, мототройка. Как? — ожидая приговора, стоял передо мною самородок-поэт.
Критика моя была безжалостной:
— Для Гориллы сойдет, а для других не знаю. Настю спроси. — Данила скис на глазах. — Да не переживай ты, остальные не умнее его. Бери фломастер, пиши на ватмане, только покрупнее, пока не забыл, или что-нибудь новое придумай.
Обрадованный приятель бросился к бумаге.
Как мало надо человеку для счастья. Всего лишь, чтобы погладили вдоль по шерстке.
А наш замысел начинал обретать реальные контуры. Настя старалась вовсю. Я выносил на дорогу прикрепленные к швабре листы ватмана. Надписи гласили:
СТОЙ,
ОЛИГАРХ,
«НОВЫЙ РУССКИЙ»,
ЛЮБОПЫТНЫЙ,
МИЛОСТИ ПРОСИМ,
МОЙКА — БЕСПЛАТНО.
А Данила, учтя мою критику, вывел на листах ватмана более удобоваримый текст. Я его развесил на кустах вдоль дороги.
ОЛИГАРХ, НА НАШУ МОЙКУ ЗАГОНЯЙ «ФЕРРАРИ» — ТРОЙКУ. «НОВЫЙ РУССКИЙ», НУ-КА СТОЙ — ТАЧКУ БОРЗУЮ ПОМОЙ. ЛЮБОПЫТНЫЙ, ЗАЕЗЖАЙ, — ЕСТЬ ЕЩЕ БЕСПЛАТНЫЙ РАЙ!
И затем на берегу, подальше от дороги, на стволе дуба я прикрепил остальные плакаты. Их можно было увидеть, только съехав с дороги и остановившись.
СТОЯНКА ПЛАТНАЯ
ЦЕНА — 50 руб.
МОЙКА — ТОЛЬКО «НОВЫМ РУССКИМ»
ЦЕНА — 100 руб.
Мы приготовились стричь купоны. Первая же машина с московским номером, не останавливаясь,
