Он стоял, застыв, широко раскрыв глаза. Он только что осмыслил суть заговора отца де Марвиля и его последствия.
– Что я наделал!.. Что я наделал?! – повторял он.
Очень медленно он стал оседать на снег. Она протянула руку, чтобы его поддержать.
Но внезапно он встал на колени. И она увидела, как он возводит к небу глаза, молитвенно складывает руки.
– Прости меня, Эммануэль! И вы, дорогие и святые мученики, мои братья-иезуиты из Канады, вы, которых забудет мир, простите меня! Простите меня за то, что я присвоил себе вашу славу.
Простите мне мои ошибки, простите меня, самого недостойного, самого гадкого, самого трусливого.
Во имя братства нашего, смилуйтесь надо мной, простите меня, и я заклинаю вас чистотой ваших святых ран, – придите к моему ложу в час моей смерти!
Лицо его светилось.
Анжелика глядела на него, словно видела впервые. Она спрашивала себя, куда делся тот человек, которому она бросала в лицо обвинения.
Вдруг внезапно ее пронзил страх.
– Где дети? – вскричала она, вернувшись к реальности. – Куда они делись?
Она смотрела вокруг. Дети исчезли. Она потеряла голову, споря с этим человеком, и упустила из виду детей. Зубы ее стучали от холода и нервного напряжения.
– Где они?.. Где они?
– Там, на берегу озера, они катаются на льду, – сказал д'Оржеваль.
Он поднялся и положил руку на ее плечо.
– Успокойтесь!
– Я никогда не смогу зайти так далеко. Но как им-то удалось так далеко забраться, словно у них выросли крылья? Как до них добраться? Они удаляются! О, мой бог!
– Не двигайтесь! – сказал он. – Они вернутся. Они сами вернутся.
Легкая дымка стала застилать пейзаж, и Анжелика не видела детей.
– Они возвращаются?
– Возвращаются.
– Я их больше не вижу. Где они? Они сейчас исчезнут!
– Нет! Они возвращаются! Успокойтесь.
Она почувствовала, как его рука поддерживает ее, ибо если бы она упала, то не смогла бы подняться.
Потом показались дети, три круглых точки, еще не силуэты, такие они были маленькие и пухлые в своих одеждах, но эти три точки росли и становились все больше.
– Они приближаются?
– Они приближаются.
Они приближались, словно рождаясь из самых недр зимы. В середине находился Шарль-Анри, державший за руки близнецов, и все трое были очень довольны экспедицией.
– Ничего не говорите им. Не ругайтесь… Они – наше прощение! Они – наше спасение!
ЧАСТЬ ПЯТНАДЦАТАЯ. ДЫХАНИЕ ОРАНДЫ
62
Она думала, что лось, убитый ею, обеспечит их мясом до весны и гарантирует жизнь. Но вот появилась тень еще одного страшного врага, самого страшного зимой. Этот враг – цинга. Она показала свое отвратительное, гниющее лицо с гниющими деснами. Она начала подозревать о ее приближении, заметив бледность и усталость маленькой Глориандры. Эта очаровательная кукла, всегда веселая, следующая за ней и непрерывно что-то лепечущая, такая милая в своей живости, никогда не причиняла ей беспокойства. С самых первых часов ее жизни она преодолевала все преграды, выпадающие на ее долю: путешествия, холод, болезни.
Может быть, поэтому Анжелика не сразу встревожилась. А когда она забеспокоилась, то оказалось, что беда уже пришла. Во всяком случае, ее нельзя было избежать: у них не было необходимых продуктов, чтобы бороться с болезнью.
Она держала девочку на коленях, гладила ее лицо, волосы, такие красивые и неправдоподобно длинные для ребенка, они скрывали ее личико и маленькие губки, которые силились улыбнуться.
– О, моя маленькая принцесса! О, мое сокровище! Это невозможно! Я еще так мало знаю о тебе. И ты хочешь меня покинуть!.. я тебя прошу, я тебя умоляю, не оставляй нас!..
Этот взрыв безумного отчаяния был первой реакцией на открытие. Ведь она думала, что все несчастья остались позади.
Как защититься от ужасной болезни?.. Надо найти способ. Но в первые мгновения она лишь прижимала девочку к себе.
Глориандра де Пейрак! Маленькая принцесса! Маленькое чудо! Дочь графа из Тулузы. Она подумала о Жоффрее. Она подумала о женщинах из его рода, о его матери, которую он не решался забыть и
