Задрожали у него колени.
Смотрит грозно Марко на Богдана, Смотрит Лютица Богдан на Марко,
Да не смеют двинуться для боя. Наконец Богдан промолвил первый: «Нужно, Марко, нам с тобой мириться. Отпусти ты воевод на волю,
Отпущу я Милоша и Релю».
Как услышал Королевич Марко, юо Отпустил он воевод на волю,
Милоша пустил Богдан и Релю,
Мех с вином снял Королевич Марко. Пить вино уселись воеводы,
Заедали крупным виноградом.
Лишь вина они напились вдоволь, Встали быстро сербы-воеводы,
Стали на коней садиться добрых. Молвит Марко Лютице Богдану:
«Ты, Богдан, здесь с богом оставайся, но Если будем живы и здоровы,
Встретимся, вина опять напьемся!» Лютица Богдан ему ответил: «Уезжай-ка с богом, Королевич,
Лучше б я тебя совсем не видел,
Как ты напугал меня сегодня,
Не дай бог тебе так испугаться!»
Марко с воеводами уехал,
Лютица Богдан остался дома.
КОРОЛЕВИЧ МАРКО И РАЗБОЙНИК МУСА
Пьет вцно албанец лютый Муса В кабаке турецкого Стамбула,
А когда он досыта напился,
Во хмелю да в сердцах так промолвил: «Девять лет с тех пор уж миновало,
Как служу я султану в Стамбуле.
Не выслужил коня, ни оружья,
И не жалован новым кафтаном.
Даже мне не бросили обносков! ю Но клянусь моею крепкой верой,
Король Марко
(ViapiSO
По фреске ш монастыря св. Архангела близ г. Прилепа. (около 1380 г.). Рис. А. Дероко
Убегу я в ровное Приморье И закрою у моря паромы,
И дороги, что ведут к Приморью; Выстрою на побережье башню,
Перед нею тын вобью с крюками,
Буду вешать ходжей и имамов,
И других прислужников султана».
Все, чем турок хмельной похвалялся, Отрезвев, он сделал и взаправду, го Убежал он в ровное Приморье, Запретил перевоз через реки,
И пути преградил он к Приморью.
Нет дороги царским караванам:
Триста в год там вьюков проходило. Караваны ограбил разбойник.
Выстроил он башню у прибрежья,
Перед нею тын набил с крюками;
Ходжей вешает и пилигримов.
Жалобы наскучили султану, зо Чуприлича он послал, визиря,
А с визирем войско в триста тысяч.
Только войско спустилось в Приморье, Разогнал солдат турецких Муса. Чуприлича в плен забрал разбойник;
За спиною связал ему руки,
А под брюхом коня — его ноги.
Так послал он султану визиря.
Стал султан бойца искать повсюду. Обещал он наградить по-царски 40 За лихую голову албанца.
Только тех, кто в Приморье спускался, Больше и не видели, в Стамбуле. Опечалился царь, осердился.
Говорит ему Чуприлич верный:
«Господин мой, владыка Стамбула,
Если б был здесь Королевич Марко,
Он убил бы разбойника Мусу».
Мрачно царь посмотрел на визиря, Говорит султан, роняя слезы: so «Отвяжись, и не мели пустое!
Понапрасну вспомнил ты о Марке!
Даже кости Марковы истлели.
Вот прошло уже целйх три года,
Как я бросил в темницу юнака,
А с тех пор ее не открывали».
Отвечает Чуприлич султану:
«Милостивым будь, о повелитель,
Что ты дашь, скажи, тому юнаку,
Кто живого Марка вновь отыщет?» во Отвечает так султан турецкий:
«Дам ему боснийское вцзирство,
Девять лет будет Боснией править,
А с него ни гроша не возьму я». Поспешает Чуприлич проворный, Открывает ворота темницы,
Королевича Марка выводит Перед очи ясные султана.
До земли его волосы пали —
Половиной себя покрывает,
?о Половина стелется по полу;
Мог бы землю пахать он ногтями. Полумертв от сырости подвальной, Почернел он, словно камень сизый.
Царь турецкий узника встречает:
«Жив ли ты еще хоть малость, Марко?»
— «Жив я, царь, да живется мне плохо!» Рассказал ему султан турецкий Все, что Муса учинил в Приморье. Королевича царь вопрошает: во «Сможешь ли поехать, сын мой Марко,
В ровное, далекое Приморье И убить там разбойника Мусу?
Ты получишь казны, сколько хочешь». Отвечает Королевич Марко:
«Ох, мой царь-государь, бог свидетель, Сыростью темницы я изъеден,
И глаза мои на свет не смотрят.
Как могу я с албанцем сразиться?
Ты в кабак помести меня пьяный, оо Да придвинь мне вина и ракии,
Дай бараньего жирного мяса,
Караваев пшеничного хлеба.
Пусть пройдет дня три или четыре,
И скажу, готов ли к поединку».
Три цирюльника тут подскочили;
Один моет, другой бреет Марка,
Третий волосы стрижет и ногти.
В новом кабаке пирует Марко.
Слуги носят вино и ракию, юо И баранье жирное мясо,
Караваи пшеничного хлеба.
Так проводит три месяца Марко. Подкрепился, ожил он немного. Спрашивает царь его турецкий:
«Чай теперь к тебе сила вернулась? Бедняки мне жалуются -горько На насилья проклятого Мусы».
Марко так султану отвечает: ,
«С чердака пусть кизил принесут мне,
