«М-м-м... как же хорошо от него пахнет», — промелькнуло у нее в голове.
— Нет, милая. Конечно, не смогут. — Шон снова умолк, не отрывая глаз от дороги. Перед выездом на шоссе образовалась плотная пробка. Нетерпеливо сигналя, Шон кое-как протолкался вперед и, съехав с шоссе, выбрался на автостраду, ведущую на юг.
Больница, в которую отвезли Эли, располагалась за пределами города, к юго-востоку от Сан-Антонио. Немногие больницы соглашались принимать оборотней, а те, что соглашались, быстро теряли других пациентов — из числа людей, разумеется.
Оставив машину на небольшой парковке у входа в больницу, Шон поспешил открыть дверцу Андреа. Прежде чем выйти из машины, она протянула ему меч. Шон привычным движением повесил его за спину и заторопился ко входу. Через минуту обоих окутал едкий запах дезинфекции.
В приемной яблоку негде было упасть — везде толпились оборотни, родственники или просто члены клана, к которому принадлежал Эли. Увидев вошедшего Шона, за спиной которого висел меч, большинство испуганно шарахнулось в сторону — кто-то стал молиться, остальные, оцепенев, просто молча смотрели на него расширившимся глазами. Им не нужно было объяснять, что означает Появление стража.
Андреа, не поднимая глаз, молча шла за ним. Она не могла не заметить, как у них раздувались ноздри, не могла не чувствовать взглядов, шаривших по ее телу, — все они чувствовали исходивший от нее запах фэйри, но ни один не попытался преградить ей дорогу. Никому бы это и в голову не пришло — ведь она явилась сюда вместе со стражем.
Дилан ждал их в холле возле сестринского поста. Андреа издалека заметила небольшую плотную группу. Заметив их, из-за стола поднялась медсестра — единственный человек среди всех этих оборотней. Она поспешно кинулась вперед, преграждая Шону дорогу, — ее и без того недовольное лицо побагровело от злости.
— Вы не имеете права сюда входить! — рявкнула она. — Я вас не пущу! Во всяком случае, с этой... с этой штукой!
Сестра повелительным жестом протянула руку, видимо, нисколько не сомневаясь, что Шон тут же присмиреет и покорно отдаст ей свой меч — как ученик, которого застали врасплох, послушно отдаст рассерженной учительнице рогатку. Однако Шон, отодвинув ее плечом, молча прошел мимо. Следом за ним, так же молча, двинулся Дилан.
— Куда вы?! Вам туда нельзя! Немедленно вернитесь, или я вызову охрану!
Андреа, обернувшись, оказалась лицом к лицу с разъяренной медсестрой. В горле у нее заклокотало.
— Оставьте их! — прорычала она — негромко, но достаточно угрожающе, чтобы медсестра моментально закрыла рот.
Ошеломленная ее напором, она нерешительно топталась на месте. Андреа чувствовала ее растерянность и страх... и догадалась, что та что-то замышляет. Она могла бы поклясться, что стоит им только повернуться спиной, как медсестра примется звонить охране.
Тяжело вздохнув, Андреа схватила женщину за руку и потащила за собой. Та упиралась, что-то кричала, даже пыталась выдернуть руку, но тут же умолкла, едва только они вошли в палату. Тут тоже толпились оборотни. И еще здесь явственно пахло смертью.
Глава 5
Даже воздух в комнате, казалось, был пропитан, горем — оно было настолько ощутимым, что трудно было дышать. Сердце Андреа сжалось — протолкавшись вслед за Шоном сквозь плотную толпу, она увидела лежавшего на больничной кровати Эли. Глаза у него запали, нос заострился, ошейник, который были обязаны носить оборотни, на фоне мертвенно-бледной кожи выглядел, словно след от удавки на шее мертвеца. Всего его опутывали какие-то трубки, аппарат искусственного дыхания в углу негромко попискивал.
На первый взгляд Эли был ненамного старше Шона — от силы лет сто, вряд ли больше. Его подруга дрожащим комочком свернулась возле него, слепая и глухая ко всему, кроме своего горя. Четверо мужчин помоложе и молодая девушка скорее всего дети Эли, догадалась Андреа, потянув носом и ощутив знакомый запах, — столпились вокруг кровати. В другом углу стоял еще один мужчина, постарше. Окаменев от горя, он не замечал ничего вокруг себя. Отец Эли, решила Андреа.
В воздухе отчетливо чувствовался запах злобы — злобы на людей, на тех, кто это сделал. Ни один из оборотней не должен смотреть как умирает его сын, так же как никто из щенят не должен видеть, как один из стражей оборвет нить жизни их отца у них на глазах. Какая подруга захочет, чтобы ее возлюбленного отняли у нее? Горе, которое испытывала эта женщина, может сломать ее. И ничто уже не вернет ее к жизни.
Подойдя к кровати, Шон осторожно тронул Эли за плечо.
— Эй, Эли! Ты меня слышишь? — мягко спросил он. — Послушай, парень, что ты такого сделал, что тебя так изрешетили? Какого черта эти пули липли к тебе? Намагнитил ты их, что ли?
Эли с трудом улыбнулся — несмотря на все лекарства, которыми его накачали, лицо его исказилось от боли.
— Такой уж я везунчик, Шон. Чертовски... притягательный. Ты ж меня знаешь. — И чуть слышно добавил: — Спасибо, что пришел.
Андреа видела, как Шон, неимоверным усилием воли подавив ярость и гнев, обнадеживающе похлопал кузена по плечу.
— А ну посмотри, кого я привел, Эли, — с улыбкой пробормотал он. — Правда, хорошенькая? Это моя соседка, племянница Глории, та самая, которую я выбрал себе в подруги. Славная девчушка, верно?
Чуть заметным кивком он дал Андреа знак подойти к кровати. Она замялась — чтобы выполнить его просьбу, ей пришлось бы отпустить медсестру, а Андреа очень не хотелось этого делать. Видимо, Дилан догадался об этом — не говоря ни слова, он встал так, чтобы закрыть собой дверь. Андреа облегченно вздохнула — она знала, что мимо Дилана и муха не пролетит.
Обхватив Андреа за талию, Шон притянул ее к себе. Подруга Эли, вздрогнув, вскинула голову. Глаза ее яростно сверкнули.
— Полукровка! — ощетинившись, прошипела она. — Отродье фэйри! Пусть убирается!
Но Шон словно не слышал.
— Эли, позволь Андреа дотронуться до тебя. Она попробует снять боль.
Из груди Эли вырвался прерывистый вздох.
— Проклятие... все, что угодно, только чтобы не мучиться так...
Андреа почувствовала, как ее захлестывают волны злобы — похоже, в этот момент ее ненавидели все: отец Эли, его подруга, их дети... даже медсестра. В ошейниках или без, все они с трудом удерживались от того, чтобы не растерзать ее на куски. Одно неверное движение — и ей конец. Они могут наброситься на нее в любую минуту, оскорбленные тем, что она посмела явиться сюда, когда они собрались, чтобы проводить в последний путь одного из своих. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы оттолкнула Шона и бросилась наутек, а потом вскочила бы в грузовичок и уехала туда, где ее не найдут. Например, в Ривер-Волк — говорят, в это время там прекрасная погода...
Но Андреа понимала, что не уйдет. Такова была оборотная сторона дара, которым ее наградили далекие предки. Видеть мучения Эли, а потом повернуться и просто уйти она не могла. Она не оставит его страдать.
Стянув с Эли одеяло, Шон приподнял ему рубашку, и Андреа сдавленно охнула. Бледный живот Эли крест-накрест пересекали две рваных раны с розовыми сморщенными краями, которые не расходились только потому, что были склеены стерильной клейкой лентой в тех местах, где хирурги безуспешно пытались их зашить. Выстрелом ему разворотило живот, и часть внутренностей вывалилась наружу. Уродливые стежки частично воспалились. Зрелище было отвратительное — этого беднягу сначала выпотрошили, потом занесли в раны инфекцию, и теперь он умирал ужасной, мучительной смертью.
Раны, подобные тем, которые получил Эли, ей еще не доводилось исцелять. Вряд ли тут поможет ее дар, в отчаянии подумала Андреа. Единственное, что в ее силах, — это хоть как-то облегчить страдания Эли… может, сделать его смерть не такой мучительной. Она покосилась на Шона — чуть заметно кивнув, он
