Он тяжело вздохнул.
— Я просто хочу посмотреть на нее, — тихо сказал он. Что бы ни сказали и ни сделали родители Меган, его это не остановит, но для начала надо попытаться заручиться их согласием.
Эвелин и Джордж обменялись взглядами, и Джордж незаметно кивнул.
— Могу я остаться с ней наедине? — спросил Рис.
Джордж отрицательно помотал головой:
— Нет, это исключено.
Поборов раздражение, Рис подошел к постели.
— Что говорят доктора?
— Ничего обнадеживающего, — ответил Джордж едва слышно. — Даже если она очнется, она не сможет ходить.
Рис взял Меган за руку.
— Как это произошло?
— Она ездила покупать свадебное платье. Ее сбил пьяный водитель, когда она переходила дорогу.
— Где он?
— В тюрьме.
Рис кивнул. Если Меган умрет, все копы мира не смогут защитить мерзавца, который сделал это с ней.
— Как вы познакомились с нашей дочерью? — спросила Эвелин.
— Это произошло в «Шорсе». Мы встречались несколько месяцев. — Рис сглотнул. — Это я просил ее выйти за меня замуж, и она согласилась.
Джордж и Эвелин переглянулись. На лице Джорджа отразилось недоверие.
— Она нам об этом никогда не рассказывала, — прошептала Эвелин и посмотрела на мужа. — Почему она скрыла это от нас? — спросила она и разрыдалась.
Джордж обнял супругу за плечи и усадил на стул.
Рис без промедления подошел к кровати Меган. Взяв ее за руку, он снова попытался установить ментальную связь. На расстоянии не получалось, и он молился, чтобы сейчас наконец удалось. «Меган? — Он сжал ее ладонь, мысленно умоляя ответить. — Меган, ты меня слышишь?»
— Черт возьми, Меган! — настойчиво повторял он. — Ты должна меня услышать!
Ответом ему была тишина.
Рис шел по темным улицам, не разбирая дороги. Ничто не имело сейчас значения — только Меган. С момента аварии прошло четыре дня, а она все еще была недоступна для него, заперта в коме. Он навешал ее каждую ночь. Ее родители больше никогда не оспаривали его право присутствовать в палате. Не желая оставлять Меган в одиночестве, мать и отец по очереди дежурили у ее кровати: Эвелин — днем, Джордж — ночью. Рис приходил в госпиталь глухой ночью, когда усталость и беспокойство брали свое и отец Меган уже не мог противостоять сну.
Сейчас Рис снова стоял в изголовье кровати. Не обращая внимания на спящего на стуле Джорджа, он брал Меган за руку и тихо говорил ей о своей любви, о жизни, которая их ждет, если только она проснется. Хоть и не был уверен, что она его слышит, он продолжал говорить, вспоминая ночи, которые они провели вместе. Ночи, когда они занимались любовью…
— Меган, милая моя. — Кончиками пальцев он гладил ее по щеке, по губам.
Ее лицо было бледным как полотно, кожа холодна, дыхание поверхностно. Сколько она еще пролежит здесь вот так, неподвижная, без сознания, прежде чем он потеряет ее навеки?
Рис посмотрел на ее шею, туда, где слабо бился пульс. Если он переведет ее через черту, вернет ли ей это здоровье?
Или она будет приговорена провести вечность в том ужасном состоянии, в котором находится сейчас?
Как узнать?
Прошло три бесконечных недели. Страх и беспокойство за Меган сблизили Риса с ее родителями. Он неожиданно обнаружил, что искренне привязался к ним. Эвелин и Джордж были добрыми, честными людьми, открыто выражали свою признательность докторам и сестрам, ухаживающим за дочерью. Естественно, им было интересно узнать больше о мужчине, который собирался жениться на их дочери, но они вели себя с ним очень тактично, вопросов не задавали и не настаивали на обсуждении тем, которые он не хотел обсуждать.
Рис знал, что они удивляются, почему он всегда появляется с наступлением темноты, даже в уик-энд, почему никогда не пьет кофе с Джорджем и не угощается пончиками или другими домашними лакомствами, которые Эвелин приносила в госпиталь, чтобы угостить персонал. Он хотел рассказать им, кто он такой, но пока решил не спешить. Одно дело, если родители Меган будут считать его загадочным, и совсем другое — если узнают всю правду о нем.
Джордж и Эвелин часами разговаривали с дочерью, читали ей.
Рис тоже продолжал с ней беседовать: иногда вслух, иногда мысленно, но ответа не было. Она не открывала глаза, не двигалась. Часть бинтов с нее сняли, и теперь Рис смог видеть ужасающие синяки на ее лице и правой руке.
Этой же ночью доктор вызвал родителей Меган к себе в кабинет. Новости были плохие. Как можно мягче врач объяснил, что с каждым следующим днем вероятность того, что Меган очнется, уменьшается. Он также сказал, что если она и очнется, то существование ее будет скорее всего незавидное — она потеряет все когнитивные неврологические функции.
Обезумевшая от горя Эвелин разрыдалась.
— Лучше бы уж она умерла! Меган не захотела бы так жить.
— Но еще остается, хоть и маленький, шанс, что она проснется и останется полноценной, — сказал доктор. — Хотя, думаю, вы должны быть готовы и к худшему варианту развития событий.
Как и каждую ночь, в эту Рис снова попытался наладить контакт с Меган. Сегодня страх и чувство обреченности, вызванные пессимистическим прогнозом лечащего врача, заставили его упорствовать в своем стремлении достучаться до сознания Меган. Сосредоточившись на конкретной задаче, он даже не заметил, как пролетали минуты и часы и стремительно приближался рассвет.
Рис уже хотел было поцеловать Меган на прощание перед уходом, когда почувствовал какой-то отклик с ее стороны.
— Рис? — позвала его Меган мысленно.
— Меган! — В его сердце вспыхнула надежда. — Меган, ты меня слышишь?
— Где я? Где ты? Тут темно, так темно…
Лучи восходящего солнца пощипывали его кожу. Рис подошел к окну и задернул шторы.
— Меган, открой глаза, ради меня.
— Не могу. Что со мной? Я умираю?
— Нет, любимая. Ты в коме.
— Как же тогда мы разговариваем?
— Не знаю. Я хочу кое-что попробовать.
— Что?
— Хочу дать тебе немного моей крови. — Он едва заметно улыбнулся, почувствовав ее отвращение. Это может поспособствовать твоему выздоровлению.
Опасаясь, что она будет возражать, Рис не стал дожидаться ответа. Он прокусил свое запястье и, слегка приоткрыв губы Меган, поднес к ним свою руку, так что несколько капель крови попали ей на язык.
Рис бы дал больше, но медсестра выбрала именно этот момент, чтобы появиться в палате.
Повернувшись к ней спиной, Рис прикрыл рану на запястье, попрощался с сестрой и покинул палату.
