Медленно встав, Кэролайн с неуверенностью вгляделась в ничего не выражавшее лицо, в грозную позу мужа. Лицо Брента выглядело очень усталым, что неудивительно, ведь он, по всей видимости, почти не спал ночью, но двигался он легко, одетый в удобные темно-синие брюки и кремовую шелковую рубашку.
— Прости, что не встретилась с тобой раньше. Я проспала, а Гвендолин не…
— Я уволил ее сегодня утром, — оборвал ее Брент, по-преж-нему не глядя на нее и раскладывая два листа на поверхности стола, один рядом с другим.
Холодность и резкость его слов поразили Кэролайн.
— Уволил ее? Почему?
— Я дал ей образцовые рекомендации, и, насколько я знаю, жене лорда Хестершира нужна камеристка.
У Кэролайн заколотилось сердце.
— Что случилось? — в тревоге спросила Кэролайн, схватившись для уверенности за спинку канапе.
— Я составил для тебя документ, Кэролайн, — просто ответил он, потянувшись за пером и удобно устроившись в большом кожаном кресле за письменным столом. — Я провел утро со своими адвокатами, обсуждая денежные вопросы и определенные меры, которые нужно предпринять, прежде чем ты уедешь.
Она быстро заморгала.
— О чем ты, черт возьми, говоришь? Я никуда не собираюсь.
— О разводе не может быть речи, — спокойно продолжал граф, не поднимая ни головы, ни глаз. — В моей семье никто никогда не разводился, и я не вижу причин делать это теперь, при условии что мы заключим приемлемое соглашение.
Он смолк на мгновение и начал что-то писать на бумаге, лежавшей перед ним. В этот момент первая искра тревоги поразила Кэролайн, да так быстро и действенно, что у нее затряслись руки и ноги, и она не смогла больше стоять.
Опустившись на канапе, она посмотрела на Брента широко распахнутыми от потрясения глазами. Сделав судорожный вдох, попыталась внести в происходящее какую-то логику.
— Я требую, чтобы ты объяснился, Брент, потому что твои слова и резкое обращение начинают меня пугать.
Граф медленно поднял голову. Кэролайн ожидала увидеть огонь или холодность, возможно, необъяснимый гнев или обиду, даже отвращение, но выражение его глаз внушило ей такой страх, какого она еще в жизни не испытывала. Впервые за все время, что знала Брента, она не видела в его глазах никаких чувств, абсолютно ничего.
— Я нашел письмо профессора Дженсона, Кэролайн. Теперь я понимаю, почему наш брак был для тебя фиктивным. И оказывается, что это откровение уже давно снизошло на весь Колумбийский университет. Как видно, свобода… грязь и растения нужны тебе больше, чем я, Розалин и Мирамонт, и, откровенно говоря, я больше не хочу, чтобы ты жила здесь со мной.
Брент снова устремил взгляд в стол, и когда значение его слов дошло до сознания Кэролайн, когда понимание вспыхнуло внутри, поглотив и взбудоражив ее, ей вдруг показалось, будто ее ударили кулаком в живот; дышать стало невозможно.
— Я зарезервировал и выкупил тебе билет на корабль до Америки — тот же корабль, на котором через три недели уплывут Шарлотта и Карл, — безжалостно продолжал граф. — До тех пор можешь оставаться здесь, потому что после обеда я уезжаю в Лондон, где меня ждет затяжное правительственное дело. Розалин отправится со мной, и мы вряд ли вернемся раньше, чем ты уплывешь, поэтому между нами не будет никаких конфликтов.
— Я… Ты не понимаешь, Брент.
— Вероятно, это самые искренние слова, какие ты мне говорила, — резко, с ноткой сарказма возразил он. — Я не понимаю, как ты могла ожидать, что тебя примут в учебное заведение, когда поймут, что ты не мужчина. У тебя слишком пышная фигура, чтобы скрыть свой пол.
— Позволь мне объяснить…
— Итак, прежде чем ты уедешь, я должен знать, есть ли у тебя какие-то подозрения, что ты носишь моего ребенка. Ощущаешь ли ты какие-нибудь симптомы беременности?
Если бы не охвативший Кэролайн леденящий ужас, нелепость вопроса могла бы ее рассмешить. Но грубость Брента, его непроницаемое лицо и реальность происходящего внезапно наполнили ее странной смесью страха и гнева, горячего, сильного и сочащегося из каждой поры ее кожи.
— Как ты смеешь, — прошипела она, медленно поднимаясь. — Как ты смеешь гнуть свою линию, будто меня не существует, будто мое будущее ничего не значит, а в прошлом я была для тебя не более чем… племенной кобылой для удобного использования. Я имею право, по крайней мере, объяснить ситуацию.
Граф глубоко вздохнул, тяжело откинулся на спинку кресла и обратил к жене лишенное всякого выражения лицо.
— Начать с того, Кэролайн, что ты все предельно ясно объяснила, когда вышла за меня замуж, намереваясь аннулировать брак. Во-вторых, ты для меня ровным счетом ничего не значишь, потому что наши отношения строились на лжи, следовательно, этих отношений не существует и все, что произошло между нами за последние пять месяцев, сводится на нет. И наконец, леди Кэролайн, ваше будущее больше меня не касается. Пожинайте, что посеяли. — Он сощурился и понизил голос до резкого шепота. — Итак, есть ли у вас подозрения, что вы беременны моим ребенком?
Кэролайн смерила его испепеляющим взглядом.
— Я совершенно определенно не беременна вашим ребенком, лорд Уэймерт, и в эту минуту я рада этому как никогда.
Никак не отреагировав, Брент медленно вернул перо в чернильницу, повернул бумаги к Кэролайн и подвинул их в ее сторону.
— Я распорядился, чтобы вам каждый месяц высылали деньги на содержание…
— Ты просто хочешь сделать мне больно…
— …в количестве, которое я счел справедливым, — непоколебимо продолжал граф. — Я также оставил за вами право заводить любовников, когда вам будет угодно, равно как и сам буду заводить любовниц; этот пункт, однако, требует дополнительных пояснений.
— Пояснений? Это уже не укладывается ни в какие рамки! — возмущенно воскликнула Кэролайн.
Пропустив ее слова мимо ушей, граф подался вперед и уперся локтями в столешницу.
— Поскольку я спал с вами меньше месяца, шансов, что вы беременны, почти нет. Как бы там ни было, ребенка, которого вы родите в ближайшие восемь-десять месяцев, я буду считать своим и воспитывать соответственно. Ребенок, которого вы родите по истечении названного десятимесячного срока, будет на вашей и только на вашей ответственности. Вам понятны эти положения?
У Кэролайн отнялся язык. Она с отвращением и недоумением смотрела на мужчину, который всего три дня назад признавался, как ею дорожит, теперь своими словами и поведением ввергал ее в пучину страха и отчаяния.
Граф медленно поднялся.
— Поскольку вам, очевидно, не удается сразу воспринять суть моего вопроса, позвольте разъяснить. Милостиво позволяя вам учиться в Америке, к чему вы, по всей видимости, стремитесь уже достаточно давно, «вкладывая средства в ваши интересы», как умело сформулировал мой адвокат, не навлекая скандала ни на вашу, ни на свою семью грязным бракоразводным процессом, который, несомненно, стоил бы многих средств и усилий, я ставлю только два условия.
Брент перегнулся через стол, уперев кулаки в твердую дубовую крышку, и вновь без всякого выражения посмотрел в глаза жене.
— Во-первых, вы никогда больше не станете искать меня и просить больше денег. Того, что я буду вам высылать, более чем достаточно для женщины, которая вышла замуж обманным путем. Второе и самое главное условие нашего соглашения, Кэролайн, состоит в том, что, если ты беременна, ты вернешь мне моего законного ребенка в течение шести месяцев после его рождения. Я воспитаю его, как должно, а ты
