Мой нежный граф

навсегда исчезнешь из его жизни.

— Это безумие, — пробормотала Кэролайн, хватаясь за складки платья.

Брент постучал пальцем по одному из листов.

— Я потратил все утро, чтобы изложить эти условия здесь. Ты должна подписать обе бумаги, одну для себя и одну для меня. — Подавшись вперед и понизив голос до хриплого шепота, он с вызовом бросил: — Если ты не подпишешь их, Кэролайн, то ничего не получишь. Выбирай: можешь отправиться в Америку, как намеревалась в день нашей свадьбы, с условием, что ты исчезнешь из моей жизни и отдашь мне моего ребенка, если носишь его, или отправляйся туда без всяких средств, кроме своего изворотливого ума и роскошного тела. Итак, все наконец прояснилось?

Кэролайн ошеломленно смотрела на него, своего мужа, сидевшего всего в пяти футах, который так бессердечно гнал ее прочь, будто она никогда ничего для него не значила. Гнев переполнял ее и рвался наружу, пульс ускорился от недоумения и шока, и все-таки с выдержкой, которой Кэролайн сама от себя не ожидала, она неторопливо подошла к столу, глядя Бренту прямо в глаза.

— Это наверняка незаконно, — процедила она и, наклонившись к графу, прошептала: — Я ничего не подпишу.

Брент покачал головой и окинул ее взглядом.

— Это не для меня, Кэролайн, это для тебя. Я ничем тебе не обязан, но, если ты хочешь жить в чужой стране хоть с каким-то намеком на достоинство, советую тебе как следует обдумать это соглашение.

Он уперся ладонями в стол и наклонился так близко, что Кэролайн ощутила тепло его кожи.

— С этой минуты я не желаю иметь с тобой ничего общего, но поскольку юридически ты по-прежнему останешься моей женой, твое обеспечение налагает определенные обязательства…

— Я не собственность, от которой можно избавиться по первому капризу! — в ярости выкрикнула Кэролайн.

У графа задергалась щека, но он не шевельнулся.

— Согласно закону, ты являешься моей собственностью.

Кэролайн знала, что должна сохранять спокойствие. Если Брент даст ей возможность объяснить, она заставит его образумиться.

Она выпрямилась и сказала:

— Я хочу остаться с тобой…

— Наглая ложь, Кэролайн. Ты никогда меня не хотела.

Впервые с тех пор, как Брент вошел в комнату, Кэролайн заметила эмоцию в его словах, произнесенных с горечью, почти грустно.

Она смягчила тон до нежной мольбы.

— Да, я не хотела тебя, когда мы поженились, но теперь ты мой муж, Брент, во всех отношениях. Я не хочу покидать тебя. Я нуждаюсь в тебе и Розалин.

Его глаза потемнели, как грозовые тучи.

— Я не игрушка, которой можно забавляться, когда тебе вздумается, Кэролайн, а Розалин моя дочь, и ты не имеешь к ней отношения. Твои желания теперь к делу не относятся.

Брент больше поразил ее своим высокомерием, чем словами. Кэролайн, однако, была готова к борьбе и не желала просто так сдаваться. Она решила прибегнуть к другому подходу, воззвать к логике графа.

— Похоже, вы забываете, милорд, что без меня у вас не было бы Мирамонта, — решительно и без лишних эмоций напомнила она. — Вы с моим отцом заключили соглашение и не можете заставить меня покинуть мой дом.

На секунду Брент нахмурил брови, потом его глаза широко распахнулись от внезапного понимания.

— Так вот что ты думала? Мирамонт всегда был моим, Кэролайн. Кузен не мог продать его. Я согласился жениться на тебе и взял тебя у отца как довесок в обмен на право купить у него девять лошадей, дорогая, вот и все. Как ни абсурдно, — язвительно улыбаясь, добавил он, — твой отец, милейший барон Сайзфорд, получил большую выгоду от нашей сделки, потому что избавился от тебя.

Опустив глаза в стол, как будто не замечая потрясенного взгляда жены, Брент невозмутимо продолжал:

— А что касается твоего дома, Кэролайн, Мирамонт никогда им не был. Ты всего лишь временно задержалась в нем, ожидая случая выпутаться из досадного осложнения и сбежать. А теперь подпиши это и убирайся. Мне надо работать.

Стоя у пылающего камина, Кэролайн вдруг ощутила пронизывающий холод, и, хотя она изо всех сил старалась сдерживаться, ее глаза медленно наполнились слезами.

— Я не могу поверить в то, что ты делаешь с нами, — произнесла она хриплым, отчаянным шепотом, обхватив себя руками, чтобы согреться и успокоиться.

— Нет никаких нас, Кэролайн, и никогда не было.

Он снова удобно уселся в кресле, достал бухгалтерскую книгу и принялся перелистывать ее, игнорируя жену.

Кэролайн овладела нарастающая паника.

— Я никуда не пойду и ничего не подпишу, пока ты не выслушаешь меня. Я не какая-нибудь юная и наивная девочка, и я этого не потерплю, Брент. Ты не можешь отмахнуться от меня так же легко, как от Шарлотты. Я не своенравная сестра, я твоя жена.

Брент поднял голову.

— Ты упускаешь один момент, Кэролайн. Шарлотта оставила меня, и я прогнал ее из своих мыслей. Ты же никогда не существовала.

— Что это значит? — едва ли не закричала она. — Я никогда не существовала в твоих мыслях? В твоей постели? — Она пыталась сдержать слезы, отказываясь отводить взгляд. — Все, что между нами было, реально, и ты это знаешь. Ты никогда не сумеешь убедить меня или себя, что случившееся между нами в ночь, когда ты сделал меня своей женой, или восхитительная близость в теплице три дня назад, ничего не значили. Я совершенно ясно помню все, что видела в твоих глазах и слышала из твоих уст. Это было по- настоящему, Брент, и продолжает существовать даже теперь.

Этим она разожгла в нем какую-то искру. Брент поджал губы, стиснул челюсти, а мягкий шелк его рубашки натянулся на груди над вздувшимися мышцами. Эта гневная реакция была определенно лучше холодности и равнодушия, и так же внезапно, как изменилось настроение Брента, Кэролайн захотелось рассказать ему все начистоту.

Успокоившись, она смело ринулась в бой:

— Я признаюсь, что хотела уйти от тебя, когда мы венчались. Я хотела аннулировать брак. Ты тоже меня не хотел, так что, даже если тебе неприятна эта мысль, ты по меньшей мере должен это понять. Многие супружеские пары расходятся и живут отдельно или аннулируют брак, и у меня были все основания полагать, что мы пополним их число.

Кэролайн бесстрашно выпрямилась и посмотрела прямо в глаза Бренту.

— Но наши чувства друг к другу все изменили. Я не рассчитывала, что любовь сделается частью наших отношений, но она возникла, Брент, она, вне всяких сомнений, связывает нас теперь, и ты знаешь это…

Граф так быстро встал, что его кресло с грохотом повалилось на пол, и впервые с тех пор, как он вошел в кабинет, его черты исказила дикая ярость.

— Любовь? — гневно прошептал он. — Думаешь, это любовь? Любовь никогда не строится на лжи, Кэролайн, а это единственное, что связывало нас.

Продолжая смотреть в глаза мужу, Кэролайн бесстрашно, с вызовом ответила:

— Что бы ты ни думал обо мне, Брент, клянусь, я никогда не лгала тебе…

— Ты лгала мне, когда произносила чертовы клятвы! — взорвался граф. Испепеляя жену горящим от ярости взглядом, он грозно навис над ней. — Ты лгала мне со дня нашей первой встречи, а я был глупцом, потому что мне даже в голову не приходило, что женщина может быть такой вероломной и бессердечной!

Кэролайн смотрела на него, изумленная и оглушенная силой этой вспышки, отвращением в его