было нормально, хотя и неприятно – среди своих.
В воскресенье группа встретилась на вокзале в полном составе, потому что Витя отдал машину в гараж – что-то подкручивать и настраивать. Встретились рано – к девяти им было уже начинать, а до этого надо было и добраться до места, и переодеться.
– А мой-то дурак… На рыбалку пошел!.. – четко обрисовала обстановку зевающая Машка. Фраза была из классического анекдота, и подошла она отлично: точно так же зевающие ребята посмеялись, и это взбодрило. Когда они добрались до Сестрорецка, а потом местным автобусом до базы, Витя сделал еще одну умную вещь. Он заставил всех бежать последние два километра, и в результате группа вышла на учебный бой в весело-хищном настроении. В таком хорошо драться, и выпавший группе первым «захват укрепрайона» они провели на подъеме – умело и слаженно.
– Всегда бы так, – с удовлетворением отметил кто-то из ребят, когда они едва ли не вприпрыжку вернулись в проходной коридор. На десять минут раньше контрольного времени, победившие и к тому же потерявшие всего троих ранеными. По правилам «Барса» получивший попадание в конечность игрок мог продолжать.
– Скатали лодочку… – машинально Николай произнес выражение, всплывшее откуда-то издалека, из тех школьных лет, когда он предпочитал не хардбол, самбо и легкую атлетику, а байдарку. Тогда это было популярно. – Скатали…
Они вернулись в «инструкторский домик», чтобы вдарить по первой «перерывной» чашке чая из термосов, и обнаружили, что инструкторам не до них. Те пялились в телевизор. Антенна в нем явно была настроена криво, да и развертка тоже – по рябящему «снегом» экрану сверху вниз непрерывным потоком ползли почти белые полосы. Но видно все равно было, – показывали выступление вице-премьера Рогозина.
– Какой канал?
– Да тихо ты!
– А что случилось-то?
На спросившего шикнули уже впятером или вшестером, и он заткнулся, наклонившись к экрану точно так же, как все остальные. В комнату отдыха вошли остатки разбитых наголову соперников сегодняшнего дня, теперь пришлось шикать на них, и из-за всего этого Николай не слышал ничего произносимого вальяжным вице-премьером еще минуты полторы. Потом до него добрались слова «отравляющие вещества», потом их название – и глаза у проходившего обязательный курс токсикологии доктора полезли на лоб. С этой секунды он слушал уже не отрываясь – как и все остальные.
– …Что бы ни говорили зарубежные эксперты, на самом деле никакой речи об утечках или заражении любого рода не идет. С первого же дня, с того момента, как стало ясно, что уничтоженные террористы имели при себе боеприпасы, снаряженные отравляющим веществом, на месте начали работать сразу две независимые группы специалистов, – относящихся как к Министерству обороны, так и к МЧС. Я со всей ответственностью заявляю, что…
– Заявляет он, – с неприкрытой брезгливостью сказал Сергей, и обернувшийся на него Николай неожиданно поймал странный, оценивающий взгляд Вити. Тот едва заметно шевельнул губами, и сказанное Николай прочел без труда – «химоружие», «вчера». Ну да, конечно: именно вчера он это и упомянул. Вот так и зарабатывается дешевая популярность.
– Хочу также особо отметить, что в ходе нападения на пост охраны ЛАЭС террористы не использовали ни одного боеприпаса, снаряженного отравляющим веществом. Они просто не имели возможности сделать это, потому что были уничтожены буквально за минуты. Все, что было обнаружено среди имеющегося у них оружия, боеприпасов и вещей, было тщательно и многократно изучено. Еще раз повторю: ни малейших следов утечки любого рода не зафиксировано. Все, что они принесли с собой, было снято с их тел неиспользованным. Как вы помните, два дня назад я уже рассказал о том, что один член террористической группы был взят живым. В настоящее время его состояние уже не внушает опасений, и те показания, которые он начал давать, позволяют нам…
– «Не внушает опасений!» – восхитился один из инструкторов, и хмыкнувшая Маша одарила его такой улыбкой, что парень едва не умер на месте.
– Забавно…
Рогозин уступил место какому-то глубокомысленному очкарику, и все одновременно разогнулись. Парень, верховодивший в команде конкурентов (несколько раз за утро его успели назвать Слонотопом), поднялся со скамьи, поставил обе руки на пояс и покрутил поясницей в разные стороны, – как пародия на вдруг увлекшуюся бодибилдингом грацию с яблоком. Николай с удивлением обнаружил, что все «свои» ребята смотрят на него и на Лену. На него – понятно, а на Лену – как на химика, что ли? Смешно, но, восприняв висящее в воздухе напряжение, через несколько секунд молчаливого и удивленного переглядывания инструкторы и Слонотоп со своими сделали то же самое. Все вместе они уставились на них так, что не почувствовать неловкость было трудно. Николай и почувствовал – что не помешало ему спокойно молчать, разглядывая окружающих точно так же, как те зачем-то разглядывали его. Это сработало, и через сколько-то времени такой игры в гляделки так и не понявшие, зачем все это случилось, «Барсовцы» и конкуренты по игровому полю начали обмениваться какими-то комментариями.
– Коль, – позвала его после этого сзади Лена, причем почему-то шепотом. – Что ты думаешь?
– Ты не упустила в начале? Как «О-Вэ» называлось?
Лена назвала.
– Значит, не послышалось. – Николай пожевал губами, с неудовольствием прогоняя через себя обрывки старых знаний. – Плохо.
– Почему?
К склонившейся почти к самому его плечу Лене присоединились сначала Витя, а за ним и Сергей с Лешей Тихомировым.
– Потому что это означает, что это, скорее всего, не самоделка. Если, скажем, фосген… – Николай задумался, не слишком ли он ошибается, но решил, что все верно: когда-то он это точно читал, причем в заслуживающем доверия источнике.
– Фосген – его можно сделать самостоятельно, и я даже знаю как. И Лена наверняка знает – это не требует ни особо сложной технологии, ни слишком экзотических ингредиентов. Хлор – как другой пример. Фактически это тоже ОВ, причем исторически – самое первое, если не считать татаромонгольских ухищрений. Но эти ребята взяли не их, а такое…
Поймав кожей чей-то внимательный взгляд, Николай поднял голову, обнаружив слушающего его «Барсовца» в каком-то метре сбоку.
– Такое, – закончил он уже тише, – за которое мы теперь долго будем отмываться.
– Мы – это кто? – поинтересовались сбоку. Он даже не стал оглядываться, чтобы посмотреть, кому принадлежит голос.
– Да мы все, – глухо объяснил он, удивляясь, что кто-то мог это еще не понять. – Русские.
Конец января
Есть вещи поважнее, чем мир.
– Вот уж не предполагал, что мне придется услышать такое! – Вице-президент был действительно искренне поражен и не собирался этого скрывать. До сегодняшнего дня он считал, что неуступчивость германского кабинета обусловлена лишь одним – стремлением заполучить кусок побольше в будущем победном пироге. Именно поэтому, в глубине души ничего против столь разумного подхода не имея, он принял приглашение на личную встречу. Аналитики Белого дома были полностью согласны с его предположениями, тем более основанными на их собственном анализе, и после обсуждения с президентом был подобран целый спектр уступок и льгот, на которые США были готовы пойти. Без бундесвера и люфтваффе в ближайшие годы абсолютно точно не обойтись, и это стоило любых денег и любых поблажек. Но теперь вдруг оказывается, что Меркель и Рёслер на самом деле не хотят участвовать в умиротворении зарвавшихся и возомнивших о себе Бог ведает что соседей по континенту, – и вот это было неожиданным и странным.
– Я вырос на книгах Руделя и Меллентина, – сказал он почти с гневом. – Мне и в голову не могло прийти, что германский народ выродился в трусов и…
