Филипп Рёслер встретился с вице-президентом США глазами, и при этом неожиданно оказалось, что, несмотря на рост и происхождение, на труса он не похож совершенно, – поэтому Байден замолчал. Профессиональный политик, дипломированный врач и экономист, действующий вице-канцлер Германии не нуждался в переводчике, чтобы понять сказанное правильно. Но при всем этом иметь переводчика в настолько важном разговоре было необходимо, и он потратил еще минуту, прежде чем кивнул, окончательно удостоверившись в том, что расслышал американца верно.
– Хорошо, Джозеф, – сказал он, поднимаясь. – Пойдемте со мной. Мне нужно вам кое-что показать прямо сейчас.
Ехать пришлось минут сорок, потому что полиция не успела расчистить улицы столицы от толп народа. Было воскресенье – с ясной погодой, но слишком теплое, чтобы кататься на лыжах где-нибудь в дальних пригородах Берлина, и еще слишком холодное, чтобы ехать на пикники. Поэтому город и был полон праздношатающихся людей.
В машине Джозеф Байден несколько раз пытался завести разговор, все более и более раздражаясь на идиота-вьетнамца, забравшегося в неполные 40 лет на такой высокий пост и теперь пытающегося играть с ним в какие-то свои игры. Вместо того чтобы сделать все так, как требуют интересы мирового сообщества. Но Рёслер молчал, глядя куда-то в пространство перед собой. Это было настолько оскорбительно, что вице- президент США поклялся себе, что вне зависимости от того, чем закончатся эти нужные, но принявшие какой-то неожиданно бредовый оборот переговоры, на следующих выборах кандидатура Рёслера вызовет уже только недоумение.
– Это здесь.
Кортеж лимузинов остановился на маленькой площади аккуратной немецкой деревушки, с установленной прямо в ее центре некрупной конной статуей какого-то германского принца с саблей в воздетой руке. Сорок минут от занятого правительственными учреждениями района Берлина на хорошей скорости – фактически это была даже не деревня, а просто спальный район для небедных клерков и «белых воротничков» из столичных учреждений.
Вице-канцлер и вице-президент вышли из лимузина, окруженные редким кольцом телохранителей. Несколько туристов и местных жителей, остановившихся при появлении на площади увенчанных флажками представительских «Ауди», защелкали фотокамерами, и Байден, так и не понимая происходящего, машинально помахал им рукой.
– Это деревня Каппесдорф, – негромко произнес Филипп Рёслер. – Вы знаете, я родился не в Германии. Но когда мне было 12 или 13 лет, я провел в этом месте лето, и кое-что, что я увидел, я запомнил на всю жизнь. Вам это тоже стоит увидеть.
Они прошли по вытертым булыжникам в дальний край площади, где под флагштоком с вяло обвисшим германским триколором стояла врытая в землю широкая диабазовая плита. Телохранители придержали туристов, и вокруг образовалось около десятка ярдов пустоты. «Возложение венков? – смутно подумал Байден. – Почему сейчас?»
Вице-канцлер указал перед собой рукой, и вице-президент США опустил взгляд с флага на то, что ему показывали.
– Сейчас здесь живет около шестнадцати тысяч человек, – негромко сказал Рёслер. – В сороковые годы здесь жило тысячи полторы максимум.
Джозеф Байден посмотрел на него, потом снова перевел взгляд на плиту. Фамилий на полированном диабазе было много: по крайней мере, сотни две.
– Это только военные, – произнес вице-канцлер еще до того, как он успел задать вопрос. – В Каппесдорфе не было боев. И ни ваши, ни британские бомбардировщики не сожгли ее в своих налетах – жителям повезло. Просто смотрите.
Байден, морщась от неудовольствия, заставил себя посмотреть на длинный ряд ничего ему не говорящих имен.
Правее – столбик с географическими названиями.
– Немцы никогда не были трусами, – глухо сказал Рёслер сбоку, увидев, что вице- президент США отвел глаза от черной стены. – Но мы, немцы, слишком хорошо знаем, кто на самом деле выиграл Вторую мировую войну в Европе. Поверьте мне на слово, мистер Байден, ее выиграли не вы… – и после паузы: – Я служил в бундесвере. Я отвечаю за свои слова.
Обратно они ехали в таком же молчании, как и в направлении этой дурацкой деревни, с дурацким даже для европейцев названием. Потерянное время. Хотя, может, конечно, и не совсем потерянное. Скосив глаза, Байден коротко осмотрел профиль соседа, облокотившегося на обитую качественной кожей спинку сиденья бронированного автомобиля. Спокоен, скотина… Добился своего – вывел его из себя, и теперь сидит довольный и по-азиатски спокойный. Объяснил…
Сам ничего не выразив лицом, контролирующий свои эмоции и мимику с эффективностью компьютера, вице-президент США продолжал размышлять. Дышал он при этом глубоко и спокойно, как во время послеобеденного отдыха в выходные – редкие, уже почти окончательно исчезнувшие из его расписания.
Итак, верхушка германского правительства спятила. В прошлый раз, когда они решали судьбу Ирака, предшественники Меркель и Рёслера поступили аналогично – в значении «не поддержали инициативы США, своего главного партнера в мире». Того самого партнера, кому они обязаны вообще выживанием под боком у кровожадного и могучего в те длинные десятилетия середины ХХ века соседа. Но тогда, в те
