Россия: критика исторического опыта. Том1

3 История крестьянства в Европе. М., 1986. Т. 3. С. 326.

4 Покровский М. Н. Очерк истории русской культуры. М; Л., 1925. Ч. 1. С. 48.

5 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981. С. 266; Он же. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 247, 652, 864.

6 Марр Н. Я. Избранные работы: Основные вопросы языкознания. Л., 1936. Т. 2. С. 256.

7 Дугин А. Континент Россия// Континент Россия. М., 1990. С. 56.

8 Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1903. Ч. 3. Вып. 1. С. 33.

9 Кобрин В. Б., Юргaнoв А. Л. Становление деспотического самодержавия в средневековой Руси: К постановке проблемы// История СССР. 1991. № 4. С. 61.

10 Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. М., 1972. С. 187, 195.

11 Марр Н. Я. Избранные работы… Т. 2. С. 274.

12 Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. С. 294.

13 Васильев Л. С. Курс лекций по Древнему Востоку (Ближний Восток). М., 1985. С. 15.

14 Семенов Ю. И. Социально-экономический строй древнего Востока: Современное состояние проблемы// Народы Азии и Африки. 1988. № 2. С. 158.

15 См.: Ахиезер А. С, Матвеева С. Я. Гуманизм как элемент культуры//Общественные науки. 1990. № 2. С. 148.

16 Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. М.; Л., 1946. С. 534.

17 Васильев Л. С. Что такое «Азиатский способ производства»?// Народы Азии и Африки. 1988. № 3. С. 75.

18 Ключевский В. О. Сочинения. М., 1956. Т. 1. С. 320.

19 Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Ч. 3. Вып. 1. С. 37, 38.

20 Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. Пг., 1919. С. 341.

21 Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. С. 230.

22 Зимин А. А. Княжеская знать и формирование состава Боярской думы во второй половине XV — первой трети XVI в.//Исторические записки. 1979. № 103.С.226.

23 Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. С. 464.

24 Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Ч. 3. Вып. 1. С. 61. 120.

25 См.: Богословский М. М. Несколько слов об одном проекте реформ XVI и. М., 1898. С. 6, 7, 11, 19, 21.

26 Одна из версий этих слухов — см.: Афанасьев Л. Н. Древо жизни: Избр. статьи. М., 1982. С. 416.

27 См.: Корецкий В. И. Смерть грозного царя// Вопросы истории. 1979. № 9.

28 Флетчер Дж. О государстве Русском. СПб., 1906. С. 31–32.

29 Покровский М. Н. Местное самоуправление в древней Руси// Мелкая земская единица. СПб., б. г. С. 224.

30 Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. С. 240. — Впрочем, не все согласны с доказанностью этого тезиса (см.: Смирнов И. И. Заметки о феодальной Ру си XIV–XV вв.// История СССР. 1962. № 3. С. 153).

31 Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. С. 250.

32 Огановский Н. Закономерность аграрной эволюции. Ч. 2. С. 74–75.

33 Огановский Н. Закономерность аграрной эволюции. С. 113.

34 Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI–XVII веков. М., 1937. С. 389.

Глава III. Новая государственность и господство идеала всеобщего согласия

«Оставьте друг другу вражды и тяготы свои»

Катастрофические результаты господства в обществе авторитарного идеала сделали его дискомфортным в глазах значительной части людей. Это неизбежно стимулировало новую инверсию, т. е. стремление перейти к противоположному идеалу. Однако накопленное культурное богатство может стать тормозом для резкого инверсионного перехода, создать условия для вялой инверсии, которая позволяет создавать критический барьер на пути инверсии, инерции истории. Новый идеал формировался под влиянием негативного опыта как авторитаризма, так и соборного идеала, которые оба не создали основу для предотвращения катастрофической дезинтеграции общества. Это послужило мощным стимулом для возвращения к древнему вечевому идеалу, где все элементы находились (по крайней мере в идеале) в гармоничном согласии. Однако возврат к классическому синкретизму был невозможен. Поэтому в действительности речь могла идти о формировании нового порядка из вычлененных элементов вечевого идеала.

Новый идеал, который можно назвать ранним идеалом всеобщего согласия, гармонично соединил разные слои общества. Он нес идею, что долг народа — подчиниться воле царя, долг царя — прислушаться к голосу земли. С. Платонов считал, что политика первого после Смуты царя Михаила Федоровича, «руководствовалась общественной серединой» [1]. Эта ориентация получала вполне конкретное воплощение. «Поражаешься тем вниманием и благосклонностью, с которым по крайней мере в первую половину XVII столетия встречали их челобитные верховная власть и правительство… Из 100 первых всеуездных земских челобитных, попавших нам под руку среди бумаг устюжской и новгородской четвертей, отказано было по 3, удовлетворено 76…» [2]. Это свидетельствовало о стремлении верхов к гармонии, в которой должна осуществляться Правда. Идеал получил обоснование у келаря Троице-Сергиевской лавры Авраамия Палицына (ум. 1627). Защиту от бедствий самовластья он видел в союзе государя, «царского синклита» и «всего воинства» с опорой на «всенародное множество всех чинов», т. е. на Земский собор. Дьяк Иван Тимофеев (ум. около 1631) писал, что «истинный царь лишь природный и вместе с тем избранный», избирать можно лишь «природного царя». Согласно мысли Ивана Тимофеева, несмотря на то, что Бориса Годунова допустили к «помазанию» «все люди земли», что решение собора было согласно воле народа («чадь малая»), он не был природным царем, не имел Божьей санкции. Повиноваться же следует законным царям, которые придерживаются «повеления данных Богом». В новом идеале парадоксально уживалась соборная идея выборности царя с авторитарным принципом природой данного. Тем самым создавалась предпосылка некоего «третьего» в организационных формах, снимающих крайности. Любопытно, как понимал Иван Тимофеев существо общественных организаций: городские советы, объединение их, совет «всей земли», «малое совокупление», «многолюдное собрание», «вселенский собор» — он пытался распространить новый идеал на все этажи общества. Весь идеал был пронизан пафосом соединения некоего естественного или божественного установления с определенными формами активности, социальной ответственности людей.

Новый идеал овладевал обществом медленно, как бы клиньями врезаясь в отдельные его сферы, формируясь в борьбе против слабеющего авторитаризма. Он был продуктом массового творчества, активизировавшегося в кризисной ситуации смуты.

Формирующийся государственный аппарат объединил древние общинные институты и бюрократию. Уложение 1649 года отразило существование в сфере местного управления бюрократической власти воевод и одновременно показало, что низовой аппарат «использовал институты и обычаи, свойственные общинному строю» [3]. Однако наиболее ярким воплощением нового идеала был Земский собор. Его возникновение следует признать одним из наиболее важных социокультурных новшеств в истории страны. Имеется историческое свидетельство о созыве собора еще в 1211 году. Следующий Земский собор, так называемый Собор примирения, состоялся в 1549 году в начале упадка раннего авторитаризма. Иван IV