соответствующие ее реальным возможностям, замышлялись на земле, а рождались в воздухе. Без проверки в «натуре» ни один прием не рекомендовался к исполнению. Такая методика подготовки была принята в Корее, проверялась через тринадцать лет во Вьетнаме (где противоборство с американским «фантомом» вел истребитель следующего поколения МиГ-21) и утвердилась через двадцать лет на Ближнем Востоке.
Итак, чтобы родились эффективные приемы, нужен был бой. После экспериментов натурного моделирования с участием реального противника выяснилось следующее. «Микроскопическая» разница в двух сравнивавшихся на бумаге компонентах — нагрузке на крыло и тяговооруженности превратилась в ощутимую, способную повлиять на выбор тактики. «Миг» безоговорочно выигрывал у «сейбра» вертикаль и высоту в целом. «Сейбр» не уступал в горизонтальном маневре, причем равенство перерастало в преимущество по мере снижения к земле. Помогали «сейбру» круче разворачиваться большие воздушные тормоза («лопухи», как называли их летчики). За счет торможения — уменьшения поступательной и увеличения угловой скорости разворота — занималась выгодная позиция. Выявление сильных и слабых сторон техники в очных испытаниях определили логику боя, Для «мига» — это «на вертикаль и вверх», для «сейбра» — «на горизонталь (в вираж) и вниз».
Владея вертикалью, летчик «мига» мог контролировать дистанцию, используя лучшие характеристики разгона. Сближение с «сейбром» или отрыв от него обеспечивала техника (избыток тяги). Однако данное преимущество ликвидировалось при затягивании в длительное маневрирование со сменой мест противниками на малой высоте. Предпочтительной для «мига» становилась тактика «серии атак», реализация которой сдерживалась оборонительным характером выполнявшихся боевых задач.
Следовало отметить, что «миг» не настолько уступал своему противнику в горизонтальной маневренности на малых высотах, чтобы отказываться от фигур виражного характера, особенно когда их выполнение диктовалось условиями боя: например, в ситуациях, когда F-86 выпуском воздушных тормозов не добивался выигрыша в позиции, но терял энергию, необходимую для активного продолжения боя. «Сейбры» ставили на службу тактике относительно большой запас топлива. Часть сил выделялась для несения дежурства в воздухе вблизи аэродромов «мигов» — над морем, куда последним выходить запрещалось. Наблюдая сверху за движением на прибрежных аэродромах и в воздушном пространстве над ними, «сейбры» стремились атаковать взлетающие и заходящие на посадку самолеты. По неписанным законам локальной войны обстрел прекращался после касания колесами земли. Наши летчики на посадке «прикрывались» горами: высота полета по кругу составляла 200 метров. Кроме того, выделялись группы прикрытия аэродромов.
3. Самолет и летчик
У наших летчиков, первыми вступивших в бой в небе Кореи, опыт полетов на самолетах МиГ-15 был еще небольшим. Однако переучившиеся на него с поршневых «лавочкиных» и «Яковлевых» не испытывали трудностей ни в пилотировании, ни в эксплуатации материальной части. Обращение с оборудованием было простым и нетрудоемким. Освобождение от черновой работы с арматурой позволяло сосредоточить внимание на оценке обстановки и принятии решений в бою. Открытый обзор из кабины обеспечивал круговой обзор. Самолет «предупреждал» о выходе на критические режимы тряской, которая ликвидировалась легкой отдачей ручки. Чтобы «загнать» МиГ-15 в штопор, требовались немалые усилия принудительного характера. Самолет «шел» за сектором газа двигателя без признаков инертности, что считалось особо важным при переходе на сближение с противником. Дополняли «портрет» самолета МиГ- 15 высокие показатели надежности и живучести (понятия родственные), отсутствие отказов техники в воздухе.
МиГ-15 был создан для воздушного боя, то есть полностью соответствовал своему целевому назначению. Конструктор точно спрогнозировал условия его боевого применения и даже степень возможного сопротивления со стороны перспективных самолетов противника. У наших летчиков- интернационалистов не возникало сомнения в том, что они воюют на лучшем истребителе в мире. Им оставалось направлять свои усилия на умелое использование выдающихся боевых качеств МиГ-15 в схватке с воздушным противником.
4. Характер воздушных боев
В небе Кореи в вооруженное противоборство вступили реактивные истребители первого поколения, скорость которых (по сравнению со скоростью поршневых самолетов) возросла в полтора раза, а практический потолок — почти вдвое. Технический прогресс обещал коренные преобразования в тактике. Однако таковых не произошло. Все освоенные ранее способы решения основных боевых задач, приемы и даже типовые боевые маневры остались в силе. Ничего из старой тактики не отменялось. Пришлось только пополнять ее новыми элементами.
Почему резко возросшие скорость и высота полета — основные компоненты тактики — не привели к разительным переменам в воздушном бою?
Главным препятствием было старое оружие, перекочевавшее на реактивные истребители с поршневых. Дальность действия авиационных пушек возросла незначительно, поэтому область возможных атак мало изменила свои размеры. Чтобы достичь основной цели боя — поразить воздушного противника, — требовалось зайти ему в хвост и сблизиться на небольшое расстояние. Необходимость выхода на малые курсовые углы и короткую дистанцию по отношению к подвижной цели обусловливала маневренный характер боя. Слабая мощь бортового огня вынуждала, как и прежде, компенсировать ее количеством участвовавших в атаке самолетов. Последнее обстоятельство оставляло бой групповым. Эскадрилья вводилась в бой одновременно. Это означало, что звенья наращивали усилия с минимальным временным интервалом, конец одной атаки означал начало другой. Звеньевой бой (типовой вариант) после перехода к маневрированию с большими перегрузками распадался на схватки отдельных пар. Пара считалась неделимой, разрыв ее в бою ставил одиночные экипажи под повышенную угрозу нападения со стороны противника. Чаще эскадрильей называлась восьмерка, ибо управление тремя звеньями реактивных самолетов (после встречи с противником) предельно затруднялось. Не легче было и поддерживать огневое взаимодействие.
Восьмерки на боевом дежурстве считались сменами. Первая смена, находившаяся в дежурном домике, через два часа переходила в третью, вторая — в первую, третья — во вторую. По сигналу с КП готовность № 1 занимала первая смена. Ночью дежурило звено, принцип смены сохранялся для одиночных экипажей.
Восьмерка после взлета чаще всего заполняла зону барражирования над основным объектом прикрытия — электростанцией на реке Ялуцзян (река в переговорах по радио называлась лентой). Звенья располагались в два яруса. О приближении противника командный пункт информировал по радио. Первыми в контакт с «мигами» входили «сейбры», которые стремились связать их боем и обеспечить беспрепятственный проход к объекту удара своим истребителям-бомбардировщикам. Основная борьба с последними возлагалась на зенитную артиллерию, батареи которой размещались на подступах к электростанции. Звено «мигов» из верхнего эшелона выдвигалось навстречу противнику, запасаясь высотой и скоростью для вступления в бой на выгодных условиях.
5. Что черпалось из опыта?
Ближний маневренный бой как сложное военное явление был исследован, а принципы его, проверенные в прошлых войнах, — известны. Поэтому изучение и использование опыта Великой
