— способность самолета быстро изменять направление полета в любой плоскости. Это разрушило один из основных принципов воздушного боя — связь маневра и огня. Траектория полета на перехват была описана математически и заведена в машины, ставшие элементом оборудования КП.
Случай для проверки на практике новых теоретических концепций, реализованных в технике, не заставил себя долго ждать. Через тридцать лет после последнего боя в Корее между МиГ-15 и «сейбром» в небе Вьетнама встретились реактивные истребители второго поколения: американский самолет «Фантом» F-4 и самолет советского производства МиГ-21, который пилотировали северовьетнамские летчики.
Начиная с первого боя, состоявшегося 23 апреля 1966 года, и до последнего в январе 1973 года их результаты резко расходились с прогнозируемыми и оставались загадкой для американского командования. При шестикратном численном превосходстве в воздухе «фантомов» соотношение потерь складывалось не в их пользу. В противоборстве с «мигами» воздушные агрессоры потерпели бесспорное поражение. Не помогали поиски лучшей организации налетов, перестроение боевых порядков, блокирование северовьетнамских аэродромов, а также интенсивная постановка помех радиолокаторам наведения. Уровень потерь лишь временно снижался для того, чтобы совершить очередной скачок вверх.
Неутешительные исходы воздушных боев заставили ведущие американские фирмы провести исследования для установления истинных причин провала. Сделанные выводы нельзя было отнести к открытиям высокого ранга: выявилось очевидное несоответствие боевых возможностей техники и уровня подготовки летного состава условиям ведения боевых действий.
После войны в Корее на вооружение американских ВВС поступили тактические истребители двухцелевого назначения. Типичный их представитель — «фантом», по мнению его создателей, должен был с одинаковым успехом поражать как воздушные, так и наземные цели. В варианте бомбардировщика он поднимал шесть — восемь бомб калибра 450 килограммов, что непосредственно отразилось на удельной нагрузке на крыло: она составляла 490 кг/м2. «Затяжеление» самолета в условиях господствовавшей тогда теории перехвата казалось оправданным: по расчетам исход боя должна была решать первая ракетная (дистанционная) атака. Однако боевая практика опровергла прогнозы мирного времени. Вместо перехватов с запрограммированной железной логикой «фантомы» были вынуждены вести непредсказуемые маневренные бои «классических» форм (по типу корейских).
Концепция «двухцелевого назначения» нашла практическое применение в следующем. В ходе налетов на объекты Северного Вьетнама «фантом» в ударном варианте прикрывался (эскортировался) «фантомом» в истребительном варианте. Когда, пренебрегая численным неравенством, МиГ-21 предпринимали скоростные атаки по смешанному боевому порядку противника, уклониться от них можно было только оборонительным маневром. Отрыв от мига увеличением дистанции исключался: по характеристикам разгона (а также по скороподъемности) и по максимальной скорости «фантом» преимущества почти не имел. Так разворачивался маневренный бой, в котором инициативу захватывал МиГ-21.
Результаты боев не разошлись с итоговыми данными исследований, проведенных применительно к реальной обстановке. Моделирование, результаты которого приведены на рис. 22, показывало выигрыш северовьетнамского истребителя как в вероятности поражения своего противника, так и в собственной выживаемости.
МиГ-21 несколько уступал «фантому» в тяговооруженности (0,7 против 0,8), однако эта разница устранялась накоплением энергии, превосходством в скорости к началу боя. Для создания лучших условий защиты своих бомбардировщиков американские истребители из групп эскорта совершали полет на уравненных с ними скоростях (до 850 км/ч). «Миг», свободный в маневре, увеличивал скорость до 1200 км/ч и сближался с противником с задней полусферы. Ради достижения скрытности радиолокационный прицел не включался, система предупреждения «фантома» не срабатывала (пуск ракет производился по механическому визиру). Дело оставалось за точностью, поскольку атака не повторялась. Затягивание в бой после потери внезапности при численном преимуществе противника не предусматривалось. Так накапливалось преимущество в вероятности поражения.
Основным показателем маневренности самолета считалась скорость установившегося разворота, причем 85 процентов ее прироста давало уменьшение нагрузки на крыло и только 15 процентов — увеличение тяговооруженности. Маневр — основа обороны, а способность успешно обороняться непосредственно связывалась с выживаемостью. Удельная нагрузка на крыло у «фантома» достигала 490 кг/м2, а у МиГ-21 — только 340 кг/м2. Как убеждал график, исполненный американскими исследователями, при средней скорости ведения боя, соответствовавшей числу М = 0,8, вероятность выживания МиГ-21 равнялась 0,93, а «фантома» — 0,83. Таким образом, при одинаковом уровне подготовки летного состава истребитель целевого назначения не должен был проигрывать маневренный бой своему затяжеленному противнику, случайность становилась закономерностью. Так накапливалось преимущество в неуязвимости.
Воздушные бои во Вьетнаме характерны тем, что их вели высотный перехватчик, не потерявший маневренности (МиГ-21), и маловысотный истребитель-бомбардировщик, более мощный и менее поворотливый («фантом»). Американские летчики вели борьбу «на два фронта»: с воздушным противником и с недостатком техники. Трудно было рассчитывать на успех в маневренном бою на неманевренном самолете. Тактика одноразовых внезапных атак, выбранная северовьетнамскими истребителями, лучше отвечала условиям оборонительных задач, соотношению сил в воздухе и боевым качествам техники. Немаловажное значение имело их моральное превосходство над агрессором, убежденность в правоте своего дела — охране воздушных рубежей своей Родины.
9. МиГ-21 против «миража»
Начало следующей локальной войны, в которой воздушный бой снова изменил свое содержание, почти сомкнулось с окончанием войны во Вьетнаме. В октябре 1973 года МиГ-21, который пилотировали сирийские летчики, встретился с новым противником — израильским истребителем «Мираж-IIIС».
В отличие от «фантома», «мираж» был истребителем строго целевого назначения, который не поддался «велению моды» и не исключал из комплекта своего вооружения пушку. Приспособленность к ведению ближнего маневренного боя отражала малая удельная нагрузка на крыло (менее 300 кг/м2) и наличие тепловых ракет малой дальности. Смена обстановки в бою могла кратко характеризоваться так: «перехватчик (МиГ-21) против легкого истребителя («мираж»)». Поражающие возможности самолетов были одинаковыми. Четко просматривалась аналогия с боями в Корее. Она наводила на выбор для МиГ-21 тактики «серия атак» с тенденцией к увеличению высоты. Результаты сравнения боевых и пилотажных характеристик самолетов подтверждали это: «мираж» уступал «мигу» в тяговооруженности (0,6 против 0,7), то есть был склонен к нисходящим или горизонтальным фигурам (спираль, вираж).
Таким образом, готовность воевать для летчика МиГ-21 означала владение в совершенстве способами и приемами ближнего боя. Не было сомнения в том, что противник для выравнивания уровней энергии будет затягивать «миг» в маневрирование на установившемся режиме без потери скорости (от чего отказывался «фантом»). Переход к парному, а то и одиночному бою на виражах также не отвергался логикой боя. Ответные действия «мигов» на начальных этапах объединялись под немудреным девизом: «Увидев «мираж», не становись в вираж». Особую цену приобретала, как и во Вьетнаме, неожиданная и точная ракетная атака. Внезапность атаки должна подготавливаться скрытностью сближения, но условия маскировки полета значительно усложнились: противник перекрывал весь район боевых действий своим радиолокационным полем, выходить за пределы которого «миражи» не решались.
Методика подготовки летного состава к ближнему маневренному бою, принятая в ВВС США, была известна из зарубежной военной печати. Она использовалась и при обучении израильских пилотов. Сирийские истребители решили овладеть тактическим оружием противника. Разработанная применительно
