– Было, малыш, было. Чего уж тут гадать? – раздался откуда-то из дальнего угла тихий смешок.
Я резко повернулся на голос.
В углу, возле криво сколоченной тумбочки, стоял, скрестив руки на груди и меряя меня насмешливым взглядом… Дар. Но как же так?! Он ведь до этого только во снах появлялся!
Властелин усмехнулся, словно прочтя мои сумбурные мысли, сделал шаг ко мне.
– Я пришел попрощаться, малыш. – Сколько повторять?! Я не малыш! Мне уже семнадцать. Еще одна теплая улыбка: – Я помню, малыш, помню.
Я не ма… Стоп. Попрощаться?!
Дариэн неслышно опустился на край моей кровати.
– Попрощаться, – вздохнул он, и лишь теперь я заметил, что вижу сквозь него…
Но… Как? Он призрак?! На Крома – кардморское привидение – Дар сейчас совершенно не похож! Но когда я протянул руку, надеясь, что все-таки смогу коснуться его, пальцы прошли сквозь… Дар недовольно поежился, а меня же словно прорвало:
– Прощаться?! Почему?! Как?! Ты же привязан к мечу и…
Дар усмехнулся, перебив волну моих невнятных восклицаний:
– Малыш, ты так ничего и не понял? Это все было наяву. И Янтарный путь, и схватка.
Я сглотнул комок, застрявший в горле. И Царица?
– Подожди, то есть теперь она действительно мертва?
– Да. Окончательно и бесповоротно. Но ведь тогда выходит…
– А магия?! Мы ведь получали ее от нее?! Теперь темные беззащитны?!
Властелин недовольно поморщился:
– Ди, ну что за чушь ты несешь? Ты хоть думай, прежде чем говорить. Ну возьмем, к примеру, Орраш. Его создал Доргий с помощью других богов. Наш мир – преимущественно светлый, темная магия в него привнесена извне… Подумай сам. Доргий создал мир. Орраш целиком и полностью принадлежит ему. Разве понадобится царю богов захватывать и уничтожать какой-то еще? У него есть Орраш! Но есть и более слабые боги, не способные создавать что-то свое, и вот они как раз таки могут попытаться захватить, уничтожить, изменить чужое творение.
– То есть… Царица не была самой сильной из темных богов?
– Конечно нет, – хмыкнул Дариэн, – просто теперь, когда ее нет… ты замечал, какую боль причиняют темным светлые заклинания? – О, еще б я не замечал! До сих пор при одном воспоминании о светлом общеисцеляющем мурашки по коже бегут. – А вот для светлых таких неудобств от темных заклинаний нет, – продолжал Дариэн. – Фактически, мы всегда в какой-то мере были чужими для Орраша. Да, обученный Властелин способен выйти на бой против целой армии, но… Это скорее исключение из правил. Теперь же, когда исчезла преграда, которой, по сути, и являлась Царица Ночь…
– Теперь темные заклинания станут сильнее?!
– Малыш, – поморщился Дариэн, – ты опять передергиваешь факты. Теперь… просто изменится сила действия многих заклинаний, как темных, так и светлых. Какое-то время будет очень трудно. А потом чаши наконец придут в равновесие. Что ж, – вздохнул он, – что-то я с тобой заболтался, а клятву Мира по отношению ко мне ты уже выполнил… Пора. Мне еще в Стальную пустыню надо зайти, завести одного заплутавшего ребенка к родителям…
– А потом тебя ждет о-очень долгий разговор с двумя известными тебе дамами. И, честно говоря, я тебе не завидую, – хмыкнул незнакомый голос откуда-то от двери.
Да что здесь, проходной двор им всем, что ли?! Я вскинул голову и остолбенел: в дверях стоял… эльф, причем такой же прозрачный, как и Дариэн. И вот где-то я его уже видел…
– Мирноэль?! – потрясенно выдохнул Первый Властелин.
На мгновение наступила тишина…
– Я пришел проводить тебя, – вздохнул эльф, опуская глаза.
– Ты?! Нет уж, увольте,
Ощутимо повеяло холодом. Где-то вдали раздался запоздалый раскат грома.
Каким-то десятым чувством я понимал, что при этом диалоге мое присутствие более чем нежелательно… Но комната-то была моя! В общем, я старательно прикидывался предметом меблировки и в разговор не вмешивался.
– Да, я! – не выдержал князь, взглянув на Властелина. – Я! Доволен?! Я семь тысяч лет ждал встречи с тобой!
– А общения в Дубраве не хватило? – искривил губы в усмешке Дариэн.
– Не хватило! – взорвался Мирноэль. И куда девалось хваленое эльфийское спокойствие?
– А что ж так?!
– Да то, что я семьдесят веков ждал этого дня! Семьдесят веков, слышишь? Ждал, чтоб извиниться!
В мертвой тишине, наступившей в это мгновение, мое «а-а-апчхи!» прозвучало громом.
– Извините, – шмыгнул я, вытирая нос подвернувшейся под руку простыней. – Наверное, все-таки простудился вчера.
