- У него глаза стали синими, - выдохнул юноша, - совсем… Как стекло.
- Что?! - не понял сюзерен. - Синими?! Когда это было? Где?
- У меня, - отвечать проще, чем рассказывать, - в кабинете Ворона. Я его там запер. Альдо, я его будил, а он умер… Упал на подушку, и все… Я не понял, а он мертвый…
- За какими кошками ты его поволок домой? - бесцветным голосом спросил король. - Вы должны были ночевать в Креша, если не во Фрамбуа.
- Монахи. Мы пытались их объехать, они были везде. Я решил ехать ночью, чтобы люди кардинала не добрались до Удо.
Значит, монахи? - Сюзерен попробовал улыбнуться, и юноша почувствовал себя еще хуже. - Дикон, вчера Левию было не до Борна. Он служил до полуночи, а монахи вышли на улицу в память об Эдикте[4]. Истинные боги, с каким же наслажде нием я подпишу свой эдикт. Об отмене этой подлости…
- Значит, - переспросил юноша, - они не нас дожидались?
- Кто-то наверняка шпионил, но остановить цивильного коменданта столицы может только король. Итак, ты спрятался от монахов. Что дальше? Удо что-нибудь ел? Пил?
- Нет, он спать хотел. Я его отвел в кабинет эра… То есть в бывший кабинет герцога Алва. Там никто не живет, и там есть диван. Дверь я запер, ключ остался у меня. Туда никто не входил, клянусь честью!
- Чем ты занялся, когда запер дверь?
- Ничем… Поужинал, почитал Иренея. Думал найти у него о Гальтаре.
- Нашел? - устало спросил Альдо. - Что?
- Очень мало. Он же был из ордена Домашнего Очага и жил позже…
- Жаль, но все равно пришли, прогляжу. И долго ты читал?
- Почти до полуночи, потом пошел к Удо… Перед глазами вновь блеснул золотистый шелк, а Цод ногой заскрипела ступенька. Он поднялся северной лестницей, свернул на галерею и уперся в дверь с проклятыми завитками. А вдруг все дело в комнате? Бывают дома, в которых живут кошмары. Повелитель Скал выдержал встречу с мертвым Симоном и сумел проснуться, а Борн? Что видел Борн?!
- Ты что-то вспомнил! - прикрикнул Альдо. - Говори!
- Свой бред, - потупился Ричард. - После дуэли я спал в той комнате. Мне снились очень… плохие… кошмары. Я даже ходил во сне. Не помню, как я выбрался на лестницу, меня нашли внизу без сознания.
Он спасся, а Удо не мог. Он был заперт, он и сейчас заперт. Лежит на черном диване с кожаной подушкой на лице.
- Где он сейчас? - Имени сюзерен не назвал, это было не нужно.
- В кабинете… Я его не трогал, только лицо закрыл. - Святой Алан, запер он дверь или нет?! Если внутрь кто-то заглянет, он решит, что Удо задушили подушкой, но это не так… Взгляд залитых нечеловеческой синью глаз не выдержал бы никто. Даже эр!
- Альдо, - лучше сказать правду, как бы дико она ни звучала, - Удо умер от того, что уснул в комнате Ворона. Я бы тоже умер, если б там остался.
Дверь закрыта, он должен был ее закрыть и запереть, а в комнаты эра никто по доброй воле не войдет. Слуги боятся, и не зря!
- Борн умер по другой причине, - тихо сказал сюзерен, - и я знаю по какой. Мы еще поговорим об этом. Позже. Сейчас главное не смерть, а ее последствия. Ты говорил кому-нибудь, что случилось?
- Джереми. Ему можно верить.
- А слуги и цивильники? Они не догадаются?
- Я не… Альдо, я понял, что нас могут обвинить. Кардинал может. Мы придумали вот что… Джереми надел плащ, шляпу и сапоги Удо, они одного роста. Я велел потушить свет на лестнице и во дворе. Вроде чтоб сохранить отъезд в тайне. Мы спустились вниз, серый… конь Удо забеспокоился, но Джереми справился, он хороший наездник.
У ворот Лилий я отпустил цивильников, а мы поехали дальше, до Креша. Там мы расстались, я вернулся в город, а Джереми свернул на Барсинский тракт. Он остановится в какой-нибудь харчевне потише, назовется Борном, переночует, а завтра вернется через другие ворота под своим именем и в своей одежде. Как будто ездил по моему поручению…
- Хитрецы. - Альдо невесело усмехнулся. - Как бы ты сам себя не перехитрил, но что сделано, то сделано. Надеюсь, твой Джереми не сбежит и нас не продаст.
Джереми?! После всего, что он сделал? Это невозможно. Джереми доказал свою честность и свою преданность, когда за спасение Повелителя Скал ждала не награда, а месть всемогущего тессория. Пусть Удо Борн изменил, это не повод подозревать всех.
- Ваше Величество, - твердо произнес Ричард, - я доверяю Джереми Бичу как самому себе. Он никогда не изменит.
3
Странным было не то, что она заперлась изнутри, кто б на ее месте не заперся, а то, что не потерялся ключ. Вот было б весело, окажись она под замком. В другой раз Матильда не отказалась бы подразнить приставленный к ней птичник, но сейчас было не до смеху. Принцесса облизала успевшие пересохнуть губы и явила себя придворным дамам.
При виде проспавшейся королевской бабки высокородные дамы разинули клювы. Принцесса, задрав нос и подобрав живот, проплыла мимо перьев, крыльев и гребешков, бросив на ходу какой-то дуре:
- Проследите, чтоб в цветы доливали воду.
Дура сделала реверанс, Матильда кивнула и юркнула в будуар, но недостаточно проворно.
- Ваше Высочество, - просочившаяся за Ее Высочеством синяя мармалюца горела рвением и дымила любопытством, - вам помочь?
- Пошла вон, - отчетливо произнесла принцесса, мечтая о запрятанной в подушках фляге, - и дверь закрой!
Мармалюца исчезла, и Матильда рванулась к тайнику. Извлеченная из-под расшитых подушечек фляга подмигнула вделанными в крышку гранатами, принцесса поднесла горлышко к губам и сплюнула: касера провоняла имбирем, а на ковре злорадно вздувался свеженький волдырь. Ее Высочество саданула по нему каблуком, нога прошла сквозь пушистый прыщ, как сквозь клуб пара, на его месте образовалась дыра. Матильда затрясла головой и обнаружила, что куда-то задевала парадный парик и серьги с подвесками. Заодно исчезло рубиновое колье.
На столе в кабинете драгоценности не валялись, а на полу? Пойти поискать? Ее Высочество зевнула и глянула на пол: тот лежал смирно. Женщина подошла к трюмо, стараясь не глядеть в здоровенное стекло, и схватила флакон с укропной водой. Лево-рукий бы побрал эти шнуровки, не будь их, она б разделась сама. Увы, вылезти в одиночку из опротивевшего платья было невозможно. Матильда с ненавистью дернула рукав и в очередной раз едва не свалилась: вечерний бархат непостижимым образом сменился утренним атласом.
Потрясение пересилило страх перед зеркалом. Посеребренное стекло равнодушно отразило всклокоченное чудовище в оранжевом платье с отложным воротником и единственной юбкой. Это совсем уж никуда не годилось! Парик мог потеряться, драгоценности - завалиться в щель, но как она выпуталась из парадных тряпок, где откопала утренний туалет и кто его зашнуровал? Говорящие жеребцы?
С испугу Матильда вновь схватилась за касеру, но имбирь продолжал свое гнусное дело, пришлось сунуть флягу на старое место. Конечно, в будуаре тоже были цветы… Принцесса с сомнением глянула на розовые торские фиалки, вспоминая, ядовитые они или нет. Вроде бы нет, но уксуса хотелось не больше, чем имбиря. Ее Высочество вернулась к трюмо, двумя взмахами гребня уняла жесткие, пора мыть, волосы, обтерла лицо салфеткой, стиснула зубы и позвонила. Раздался лязг и топот: камеристки ворвались в будуар, как во вражескую крепость.
- Его Величество справлялся о здоровье Ее Высочества, - возблеяла синяя коза.
- Дважды, - добавила пестрая курица.
- Его Величество так огорчен, так огорчен, - мемекнула синяя.
- Чем это? - с подозрением спросила принцесса, поднимая руки и поворачиваясь боком. - Снимите эту дрянь.
- Недомоганием Вашего Высочества, - подсказала коза. - Как жаль, что Ее Высочество пропустили прием
