- Что, кому и от чьего имени вы приказали «Двору висельников»?
- Я говорил с предводителем, получившим власть с разрешения Дорака. Мы не называли имен, но «висельник» знал, от имени кого я пришел.
- Что именно вы передали?
- Что лигисты во главе с Авниром начнут бить еретиков. Увидев это, «висельники» должны надеть черные банты и сжечь провиантские и мануфактурные склады, за что им будет дозволено разграбить дома иноземных негоциантов. На самом деле склады будут вскрыты и очищены людьми Дорака, так как кардинал не имел средств на содержание новых армий. Погромы скрывали недостачу.
- Кто должен был прекратить погромы?
- Маршал Алва с помощью людей генерала Са-виньяка. Разумеется, Авнир и «висельники» об этом не знали.
- А вы?
- Господин гуэций, - природная наглость Са-лигана взяла верх над проснувшейся было совестью, - Дорак был чудовищем, а не дураком. Он не мог оставить свидетелей. Признаться, я боялся, что отправлять Авнира и короля «висельников» в Закат предстоит мне, но этого не потребовалось. Герцог Алва вошел во вкус и покончил с ними сам.
4
- Защита имеет спросить что-то у Раймона Са-лигана?
- А надо? - вяло полюбопытствовал Алва. - Что ж, извольте. Господин Салиган, что сказал посол Гайифы господин Маркое Гамбрин, узнав о планах Его Высокопреосвященства?
- Я не понимаю, о чем речь, - отрезал Салиган. - Причем здесь посол?
- Это потеря памяти! - Голос даже не безразличный, пустой. Так люди не разговаривают, вернее, так не разговаривают с людьми. - Прискорбно, но бывает. Что ж, вопросов к господину Салигану у меня больше нет. Выражаю свои соболезнования господину Маркосу Гамбрину, более десяти лет оплачивающему услуги беспамятного шпиона.
Кракл стал бы спорить и уточнять. Кортней просто вызвал следующего свидетеля.
Алва не слушал, смотрел куда-то сквозь пылающие витражи, словно происходящее его не касалось, а найденные Краклом с Феншо люди говорили о том, как жгли склады и дома, грабили, убивали, насиловали, а помощи не было, словно в городе разом остались только жертвы и преступники.
- Герцог Алва, - супрем-гуэций в упор глянул на человека в мундире, - чего вы ждали, почему не остановили погромы?
- Не счел нужным.
- Но вас умоляли.
- Только меня?
- Вас умолял епископ Оноре, вас умолял герцог Окделл.
- Я не эсператист.
- Почему вы вернулись раньше, чем было объявлено?
- Мне было видение.
- Видение? - Супрем сдерживался из последних сил. - Какое именно?
- Вряд ли оно поразит ваше воображение. - Ворон прикрыл глаза. - Во сне мне потребовалось созвать моих вассалов.
- Подсудимый, - предупредил гуэций, - имейте в виду, что Высокий Суд может расценить ваши последние слова как скрытую угрозу.
- Как вам будет угодно, но я имею обыкновение предъявлять ультиматумы в очевидной форме.
- Вам был задан вопрос о причинах вашего возвращения, - не принял вызова гуэций, - вы сослались на видение, в котором разыскивали своих вассалов.
- Разыскивал, - подтвердил подсудимый, - причем в на редкость неприятном месте. Сначала мне показалось, что это Ноха, но там, по крайней мере раньше, не было плесени. Еще любопытней вышло с вассалами, потому что вместо них я нашел нынешнего герцога Эпинэ.
- И вы хотите убедить Высокий Суд, что вернулись в столицу из-за данного сна?
- Милейший, - поморщился Алва, - я уже давно ничего не хочу, но в Олларию я вернулся именно поэтому.
- Вы не знали, что маркиз Эр-При находится в Агарисе?
- Местонахождение Робера Эр-При меня не волновало, - Алва задумчиво свел брови, - но мне захотелось убедиться, что в Нохе нет плесени.
Глава 9. РАКАИА (Б. ОЛЛАРИЯ)
1
Лабиринт оживших, сужающихся стен, низкое небо, черно-серо-зеленые пятна на грязной, разбухшей штукатурке, сливающиеся в грубое подобие лошади… Он это видел! Видел, когда умирал и не умер. Пятна плесени обернулись пегой кобылой, но Алва вытащил его из сжимающегося тупика. Нет, кобыла появилась раньше…
- Монсеньор!
- А, это вы, Карваль. Что-то срочное?
- Не очень, Монсеньор. - Никола позволил себе улыбнуться. - Учитель вашей кузины найден.
- Где он?
- Я приказал проводить его к кузине Монсень-ора. Я был прав?
- Безусловно. Вы нашли Инголса?
- Да, он принял приглашение и в девять будет у вас.
Значит, Марианне опять придется ждать, ее «висельники» не подскажут, как сорвать процесс, и не справятся с солдатами. Инголс важнее, мэтр готовился к схватке и знает, что делать, так пусть научит! Но в девять уже темно.
- Карваль, - еще немного, и он станет шарахать ся от кошек, - вы слышали, что вчера сказал Алва? Не хотелось бы, чтоб мэтра Инголса вытащили из Данара.
Взвизгнули дверные петли. Двери Бронзового кабинета распахнулись - то ли Высокий Суд покончил с легкими закусками раньше, чем рассчитывал Робер, то ли он сам замечтался. В любом случае отступать некуда.
- Монсеньор… - Маленький генерал покосился на цвет Великой Талигойи и отчеканил: - Вчера я принял меры к охране… видных законников, покинувших Ружский, простите, Гальтарский дворец до конца заседания.
- Мой дорогой Эпинэ, - шедший в авангарде Берхайм горел любопытством, - куда вы исчезли? А мы все думаем, что имел в виду Алва? Он намекал на вас?
- Не знаю. - Намекал или предупреждал? О чем, о зеленой луне в колодце? - Боюсь, я был не слишком внимателен. Старые раны… дают о себе знать в самый неподходящий момент.
- Здесь удивительно душно, несмотря на холод. - Придд, как всегда, был сер и любезен. - А духота способствует бреду. Я бы не стал полагаться на сделанные в таких обстоятельствах признания.
- Кэналлиец бредил, - важно кивнул Карли-он, - его слова нельзя расценить иначе.
- В таком случае вы, граф, прожили в бреду всю свою сознательную жизнь, - предположил Спрут, - иначе с чего бы вам более сорока лет называть себя бароном. Господин Первый маршал, я пришлю вам кэналлийского. В вашем состоянии оно необходимо.
- У вас осталось кэналлийское? - пошутил Берхайм. - Теперь понятно, почему вы никого не принимаете.
- Я в трауре, - напомнил Придд, - и не только я.
- Конечно, - Маркус натянул на физиономию скорбное выражение, - все мы потеряли близких. Я лишился дяди, но нет победы без потерь.
- С этим трудно спорить, - согласился Придд, - хотя лично я не назвал бы Дору победой.
- Монсеньор Эпинэ. - Кортней был озабочен, как Клемент, пытающийся влезть в сахарницу. - Вы плохо выглядите, не стоит подвергать себя риску.
- Я не могу допустить, чтоб из-за меня перенесли процесс. - Если его не перенесут, он заболеет. Серьезно заболеет. Смертельно.
- О, господин Первый маршал, - гуэций избавился от венка, но след на лбу остался, - впереди сущие
