Молодец в чалме, словно не слыша, ткнул указующим перстом в «Абакан».
– Ты играешь в войнушку? Это очень и очень плохо. Маленьким детям не надо играть в войнушку, ибо…
– Я понял, Джинни, – прошептал Сом, заставляя голограмму убраться. – Конечно, ты прав – не стоило детям играть в войну. Все равно – спасибо…
– Время! – каркнул голос из-за двери.
Висевший на перилах мужчина нелепо дернул ногами и исчез в шахте.
– Не надо! – крикнул Сом. – Я уже иду! Иду!
Страх куда-то улетучился, остались пустота и угрюмая решимость. Так, что там объяснял Мастер про стрельбу – вот этот рычажок, кажется, вниз…
Производя побольше шума, историк полез вниз – одной рукой опираясь о ступеньки, а второй неловко придерживая у живота «Абакан» и озираясь на дверь. В кажущемся ослепительным свете, льющемся из тамбура, возник коренастый силуэт.
«Он на свету. На свету, – как заклинание твердил Сом. Пот заливал глаза. – Он не увидит».
Неловко спрыгнув с последней ступеньки, Сом развернулся, вскидывая оружие…
Он еще успел нажать на курок, ощутить, как задергался в руках «Абакан». Но свинцовая лента уже пересекла наискось его грудь, и Сом соскользнул в спокойную темноту без возврата… Последнее, что он увидел, – это полные тоски глаза сенбернара Аякса. «Как он здесь оказался?» – удивился Сом и умер…
Рейнджер повел плечом, выдавливая гидротолчком защитного коллагена засевшую случайную пулю. Усмехнулся – Толстый оказался совсем тюфяк. Невелика для него, Рейнджера, честь – такая победа. Гораздо паскуднее, что, пока он возился с этим мешком дерьма, угробили Репликанта. Рейнджер еще раз прокрутил видео его последнего боя – глазами Красотки. Двое в броне, те самые, которые сумели завалить Гладиатора, и чернявая девка – не подарок, конечно, противнички, но тоже мелюзга. А вот Белобрысый и Седой опасны. Оба мощные М-ридеры. Особенно Седой. Пускай с ним лучше Креатор воюет. Но и Белобрысый опасен. Как он прыгнул…
Репликант поправил ремни ракетомета и шагнул прочь из цилиндра. Бронированная дверь гулко захлопнулась, оставляя внутри четырех живых «кукол». Сейчас ему было не до них.
– Говорил же я вам, – тоскливо обронил Морж, – надо было на «Стикни» оставаться. Так нет же, понесла нелегкая! Сиди теперь под замком, жди, когда придут и ухайдакают.
Всем своим видом, вплоть до обвисших кончиков усов, здоровяк излучал уныние.
– Что ты говорил?! Что ты говорил?! – заорал, вскакивая, Люцифер. Будь в этой тесной комнатенке (наверняка будка какого-нибудь серворга, подумал Люц) хоть немного простора, он бы прыгнул на Моржа с кулаками. – Ничего они нам не сделают! Радуйся, хоть наручники сняли! Они сами мне сказали – я им нужен. Понял?
– Ты, может быть, и нужен, – морщась, словно от зубной боли, проскрипел Морж и покосился на Бена.
Хирург являл собой странное зрелище. Сидел в углу со странно бледным лицом и жутко гримасничал. В другое время Морж не удержался бы от смеха. Но не теперь.
Вот уже битых полчаса Бен пытался запустить квантовик. Лицо его на самом деле было скрыто под «виртулькой». «Виртулька», она же виртумаска сверхтонкая, наноуглеродная, была еще одним изобретением Хирурга, которым он мог законно гордиться. Тончайшая, в несколько десятков ангстрем, но весьма прочная нанопленка обтягивала лицо так, что была совершенно незаметна со стороны. Пленка воспринимала сигналы мышц лица и преобразовывала их в цепочки команд. Глаза Бена были прикрыты также совершенно незаметными со стороны обратнополяризованными экранами, на которые и выводилась виртуальная информация. Обнаружить экран можно было, только облучив его лазером. И то – сугубо определенной длины волны.
И все эти полчаса видел Бен лишь неподвижно замершую, статичную пустыню, а квантовик, несмотря на все его гримасы и мысленные мольбы, отказывался грузить даже демонстрационную программку- симулятор. Отчаявшись, Бен совсем было уже собрался махнуть на все рукой и содрать опостылевшую «виртульку», как вдруг все изменилось. «Пустыня» налилась зноем, дохнула раскаленным ветром, и прямо из песка начало расти Дерево возможностей, сплошь увешанное, как рождественская елка, программами и приложениями. И висели на нижней ветке три небольших белых шарика, которых раньше здесь не было и быть не могло.
А на краю виртуального горизонта возник и стал приближаться мираж – пульсирующий белым и оранжевым правильный параболоид вращения. Хирургу не надо было объяснять, что это значит. В пределах прямого доступа воскресшего квантовика возник чужак – еще один квантовый модуль.
Растворившаяся в воздухе мембрана двери заставила вздрогнуть даже Люца. Морж же лишь еще больше втянул голову в плечи.
На пороге стояла Красотка, и пистолет в ее руке смотрел прямо в зрачок мулата.
– Что такой серый, Ниггер? – Шэрон обворожительно улыбнулась и медленно провела кончиком языка по губам. – Не бойся. Все заканчивается, и для вас уже закончилось. Вы нам больше не нужны… Прощай, дураш…
Нет, испугаться по-настоящему он не успел. Красотка заткнулась на полуслове, и сладкая улыбочка будто растворилась на ее лице, враз сделавшемся безжизненным и даже каким-то плоским. Рука с пистолетом медленно опустилась, пальцы безвольно разжались. Оружие с коротким стуком упало на пол.
Некоторое время Люц с Моржом безмолвно таращились на такое чудо, потом Морж встал, протянул руку и осторожно, словно боясь обжечься, потыкал пальцем в плечо Красотки.
– Люци! – Хирург, оказывается, уже содрал свою маску. – Я сделал это, Люци! Правда, – виновато потупился он, – совсем не знаю как.
– Не Люци, а Люцифер, – машинально поправил мулат и осекся. – Постой! Что с ней?
