Я обернулся, укладывая руки на пряжку пояса. В противоположной стене появилась прямоугольная дыра весьма солидных размеров. Где-то два на шесть. И в ней стояли, почти загораживая проход, четверо рудокопов. С головы до ног закованных в черную броню. С выбивающимися из-под глухих шлемов длинными, заплетенными в косицы, усами. Оружия в их руках не было. Но те предметы, которые украшали их толстые, длинные верхние конечности, все эти кирки, ломы и молоты, вполне могли быть в качестве оного использованы. Я уже не говорю о богатом инструментарии, что украшал их широкие, кованые же пояса. Мрачного вида секиры, кистени и моргенштеры. И глаза хозяев из-за забрал поблескивали отнюдь не гостеприимно.
– Там, – неопределенно мотнул я головой, – Саугрим из клана Саурон. Он ранен. Тяжело. Это он мне сказал, как найти отнорок и позвать вас.
– Так плох? – рокотнуло под шлемом, и оголовье молота, с мой шлем размером, раздраженно звякнуло по латной рукавице.
– Вчера мы не думали, что довезем его живым.
Владелец молота разразился рядом гулких скрежещущих звуков. Из темноты появился еще ряд закованных в сталь усачей.
– Где он?
– У белого камня.
Он заскрежетал опять. Потом заговорил:
– Какую плату ты хочешь от семьи Саурон за оказанную помощь?
Я оторопел. Потом рассердился. А потом вспомнил. В чужой монастырь со своим уставом не суйся. Но…
– Мне ничего не надо. Я считаю Саугрима своим другом. В моей земле за помощь другу плату не берут.
Он спрыгнул в ручей. Казалось, земля содрогнулась, а брызги взлетели до неба. Тяжело раздвигая воду, подошел. Откинул забрало. Н-да. Мать природа в данном случае схалтурила. Его когда делали, при рождении раз пять молоточком по камню тюкнули и вместо головы приставили. Вонзив мне в лицо взгляд льдистых глаз из-под тяжеленных надбровных дуг, проревел:
– Я, Саукарон из семьи Саурон, спрашиваю вторично. Какую плату ты хочешь за оказанную помощь?
Дяденька он был, конечно, мощный. Раза в два пошире меня. Да и вообще напоминал поставленную на попа бочку для кваса. Знаете, на колесах? По странной прихоти природы украшенную головой. Скандальной, причем. События последних месяцев серьезно повысили мою самооценку как специалиста в области размахивания железом. Я, кстати, уже знал, что размеры в этом веселье не главное. Но все-таки как все глупо. Помог, называется. Только вот отступать не хотелось. Что я ему, платная «скорая помощь»?
– Повторяю тебе вторично, Саукарон из семьи Саурон[4]. Мне не нужна плата, – а про себя ухмыльнулся двусмысленности имени скандалиста!
Теперь он уже смотрел на меня удивленно.
– Лорды не отказываются от нашей благодарности, – потише рокотнул он.
– Я не лорд, – отрезал в ответ.
Из дыры, вторично сотрясая землю, выпрыгнул еще один. Подошел к нам и что-то заскрипел, загрохотал.
Этот Саукарон опять свирепо уставился на меня.
– Твои люди без твоего слова не отдают нашего брата.
– А сам он что?
– Он? Он спит!
– Значит, выздоравливает. Давай я поеду и скажу, что вы те, кого мы искали.
– Это долго. А не побоишься нашими путями пройти?
– Это быстро?
– Да.
– Не побоюсь.
– Многие, считавшие себя отважными, потом тряслись всю жизнь.
– Слушай, пойдем отсюда, а? Неуютно тут.
Рудокоп удивленно глянул на меня и, опять что-то рокотнув, резко отвернулся и пошел к открывшемуся проему. У входа обернулся.
– Пойдем, – скрежетнул.
Ну пойдем.
А рудокопы оказались редкими умельцами. Стоило мне забраться, как без всякого скрежета и шума, нежно и плавно встала на место скальная стена.
Саукарон что-то рявкнул, и я оказался в окружении рудокопов.
– Это не стража, это охрана, – счел необходимым объясниться их лидер, полоснув меня своими льдистыми глазами. – В таких отнорках встречается всякое.
– Под землей? – удивился я.
