– Смотря с какого момента начинать.
– Начинать можно с моего дежурства в библиотеке. С тех пор как я заступил... ровно двое суток прошло. Тут понял и Лев Евгеньевич.
– Иначе говоря, исчезновение Белкина совпадает с началом событий? Весьма, весьма вероятно.
– Вероятно, вероятно... – Палыч медленно потер щеку ладонью. – Вероятно... – промычал он, напряженно соображая что-то.
А Федор Матвеевич вынул из ящика медальон и рассматривал его, простодушно дивясь необычному материалу и теплоте. Он не был праздно любопытен, а кроме того, был щепетилен, и потому, когда-то раз посмотрев, все долгие годы так и не заглядывал в ларец.
Но медальон ему смутно напомнил что-то, вроде бы когда-то виденное... нет, точно, что-то похожее видел... он напряг память, сдвинул брови... но вспомнить не смог.
Палыч поднял палец.
– Труп! – припечатал он. Посмотрел просветленным взором. – Понимаете теперь?
– Труп в библиотеке! – подхватил Игорь, и Огарков тоже просек.
– Хм! – воскликнул он. – Это... пожалуй, это существенно.
– Существенно, но это не самое главное.
– Да?! А что главное, Палыч?
– Главное то, что это, – Кореньков ткнул пальцем в книгу, – может быть опасно для того, кто пытается проникнуть в ее тайну.
– И совершенно безвредна сама по себе, – добавил Игорь. – Ну, Палыч, это не бог весть какое откровение. Мы ведь это уже знали.
– Да, – сказал Палыч, встал и заходил по комнате, сунув руки в карманы. Лицо его стало сосредоточенным. – И все-таки давайте подумаем. Подумаем, подумаем... Федор Матвеевич, что это у вас?
– А. – Федор Матвеевич смутился немного. – Это та штуковина-то, оттуда тоже...
– А-а. – Палыч шагнул к старику. – Можно?.. – Он аккуратно взял медальон. – Лев Евгеньевич, вы видели такое?
– Да, – невнимательно отозвался Огарков, – видел, конечно. Занятное изделие.
Кореньков подкинул кругляш на ладони.
– Занятное?.. Я бы подобрал эпитет посильнее. Совсем чудная штука. Теплая и такая приятная на ощупь, яко воск... – откуда-то из недр памяти выковырнулось выражение. – Но не воск, конечно. Твердая, тяжелая. Камень, не камень...
– Серый камень. – Игорь улыбнулся почему-то. Палыч еще подбросил медальон.
– Да вот я и говорю, не то камень, не то металл... черт знает.
– Серый камень, серый камень... – тихонько припомнил Федор Матвеевич. – Серый камень, сто пудов...
– Что такое, Федор Матвеевич?
– Частушка была такая, помню, в деревне у нас. Серый камень, мол, серый камень, серый камень, сто пудов.
– А, ну да.
И Палыч положил колесико в ларец.
– Так что делать будем, господа хорошие? Какие будут предложения?
Сказал он это так, что все поняли: предложения сейчас будут исходить от него самого. Поняли все, а Игорь озвучил:
– Предлагай ты, Палыч. У тебя, похоже, есть идеи. Палыч остановился посреди комнаты.
– Есть, – молвил он спокойно. – Опять не очень оригинальные, но есть. Надо попасть в библиотеку на четвертый этаж.
– Как?!
– Не знаю, Игорь, пока не знаю. Знаю, что как можно спокойнее и незаметнее... тихой сапой, так сказать.
– Тихой сапой туда не попадешь, – усомнился Игорь, но Палыч возразил:
– Неразрешимых вопросов не бывает, – а Федор Матвеевич и Огарков синхронно кивнули, соглашаясь с ним.
– Ну-ну. – Игорь пожал широкими плечами. – Эх, если б Жорка!.. Вот уж кто всюду бы проник! Он, если б захотел, Джоконду бы сюда из Лувра приволок, не то что книгу эту.
– Жорка, говоришь? – Палыч сощурился вдохновенно. – А что... а у него в газете близкие друзья были?
– Журналист? – поинтересовался, но как-то бегло Огарков.
– Да, – ответил Палыч. – Вот я и думаю: может, кого-то из газеты его привлечь? Хотя бы для того, чтобы туда попасть, в четвертый зал.
Лев Евгеньевич задумчиво огладил голову от лба к затылку.
– M-м... – произнес он. – Давайте прежде попробуем сфокусировать... выстроить по порядку. Как вообще эта “Геката” появилась? С чего началась?
Палыч призадумался, Федор Матвеевич тоже, Игорь сказал:
– Меня тогда здесь не было, я был на службе.
– Статья была в газете, кажется... – припомнил Палыч. – Первый раз появилась: вот, мол, возникла такая структура... Ну и дальше всякий звон о том, как частные охранные структуры нужны и важны. А уже потом пошло-поехало.
– Вот именно, пошло-поехало. – Огарков усмехнулся. – Лучше не скажешь. Пошло и поехало так, что через полгода Смолянинов стал городской знаменитостью номер один. Кстати, откуда он взялся? Вот вы, Игорь, что о нем знаете?
– Да ничего практически. Он нам, как сами понимаете, о своем боевом прошлом не рассказывал. Со слов других... ну, бывший кагэбэшник, полковник, кажется. Из внешней разведки вроде бы... Во всяком случае, был где-то в Африке. В Анголе, кажется.
– Угу... А сам он здешний, земляк наш?
– Земляк?.. Да вроде нет. Нет, нет, точно нет! Вспомнил. Нет, он вообще с Дальнего Востока откуда-то, то ли Владивосток, то ли Хабаровск.
– Ну вот! А вы говорите – ничего. Уже кое-что прорисовывается, и не плохо. Человек служил в Африке, вышел в отставку и возвращается не домой, не в Москву, скажем, не в Питер и не к теплым морям – что можно предположить! – а в индустриальный город, закопченный и экологически не слишком благополучный. Зачем?
– Книга?!
– Других причин не вижу. Итак, возвращается он сюда, создает охранное агентство, и не проходит и года, как это агентство становится мощной боевой единицей, а наш Штирлиц – одной из самых влиятельных фигур в городе. И при чем тут может быть Африка?
– Колдовство? Вуду?
– Ну вы, Игорь, прямо Пуаро! Вот вам и ничего... Чего, да еще как чего! Будучи в Африке, он всерьез занялся Буду и, очевидно, таким образом узнал, что одна половина книги
