невыносимые греховные желания.
Ричард ненавидел их. Он ненавидел их неистово за весь вред, который они причиняли другим. Ему хотелось просто стереть их всех из мира жизни.
Никки, несмотря на то, что по большей части уже ни на что не реагировала, обхватила поплотнее рукой его шею, будто пытаясь успокоить его в его горе, будто намереваясь сказать ему, что всё в порядке, что она так же, как и те многие, кто боролся и умирал, чтобы защитить их видение жизни, право их любимым жить в безопасности от насилия, обрушившегося на них за простое желание быть свободными, скоро будет в вечном мире, где боль уже не сможет настигнуть её.
Даже притом, что он знал, что она, наконец, будет свободна от ужасного страдания, и будет вне досягаемости Джеганя, Ричард не мог перенести мысль о том, что она покинет мир живых.
В тот момент, Ричарду всё казалось бесполезным. Всё хорошее в жизни было методично разрушено людьми, которые страстно полагали, что их набожная цель в жизни состояла в том, чтобы убивать тех, кто не желает склонять голову и подчиняться верованиям Ордена.
Мир был во власти чрезвычайного безумия.
Так много людей уже погибло, и ещё так много погибнет. Ричард чувствовал, как будто он был подхвачен водоворотом, затягивающим его навечно в глубины отчаяния. Казалось, бессмысленной резне нет конца, нет никакого выхода из всего этого, кроме смерти.
И теперь Никки направлялась в это последнее путешествие.
Он просто хотел жить своей жизнью с женщиной, которую он любил, так же, как и многие другие. Вместо этого память Кэлен была у неё украдена, оставив её инструментом в руках тех, кто остро желал или вовлечь в свои верования каждого, или уничтожить их всех.
Хотя он, возможно, и помог Кэлен убежать на данный момент, солдаты Джеганя будут охотиться за ней. Никто из них никогда не успокоится. Если их никто не остановит, Орден заполучит Кэлен.
А сейчас они медленно отнимали жизнь у Никки.
Когда Ричард погрузился в себя, отстранился от всего, он почувствовал внезапный сильный, причиняющий боль, толчок внутри. На мгновение это ввергло его в странный и безмолвный мир мёртвых перед очередным падением во внутренний шторм.
Он не знал источник внутренней дезориентации, но внезапно он почувствовал, словно затерялся среди миллиона метеоров. И затем они все взорвались наружу откуда-то из непостижимых глубин его сущности.
Кара схватила его руку и потрясла его.
— Лорд Рал! Что случилось? Лорд Рал!
Он понял, что кричал. Он не мог остановить себя. Среди этого накала, его охватило понимание.
Внезапно он осознал и абсолютно не сомневался в причине этого ощущения. Он пробуждался.
Великолепная мощь того возрождения ошеломляла. Каждая нить его существа внезапно была охвачена огнём его оживления. В то же время, внутренность каждой косточки отдалась такой грандиозной болью, что он почти потерял сознание.
Он почувствовал, что неотъемлемая часть его я, что была с ним с рождения, вновь воспламенилась в нём, давая ему ощущение, что он снова обрёл свою целостность впервые с того момента, который, казалось, произошёл с вечность назад.
Это было так, словно он забыл, кем он был, чем он был, будто он заблудился, и это всё внезапно вернулось в один ослепляющий момент.
Его Дар вернулся. Он понятия не имел, почему или как, но он вернулся.
Единственное, что держало его в сознании, несмотря ни на что, держало его мысли сосредоточенными, был его кипящий гнев на тех, кто через самооправдание своих собственных искажённых верований вредил другим, убеждения которых отличались от их собственных.
В тот момент, как его испепеляющий гнев на всех тех, кто существовал, чтобы ненавидеть и причинять боль другим, снова потёк через ту всеобъемлющую связь с его Даром, он услышал металлический щелчок.
Никки задыхалась. Ричард, почти не осознающий, что происходило, понял, что она обхватила его руками и ловила ртом воздух, пытаясь отдышаться.
— Лорд Рал, — сказала Кара, тряся его, — Смотрите! Ошейник упал! И золотое кольцо, которое было в её губе, пропало.
Ричард отодвинулся, чтобы заглянуть в голубые глаза Никки. Она пристально смотрела на него. Рада-Хань развалился на части и лежал на полу под её шеей.
— Твой дар вернулся, — прошептала Никки, едва придя в сознание. — Я ощущаю его.
В нём не было ни капли сомнения, что это правда. Его дар по необъяснимым причинам вернулся.
Оглянувшись вокруг, он увидел лес ног. Солдаты Внутренней Гвардии с оружием в руках окружили его. Улик и Игань стояли между ними и Ричардом. Между Уликом и Иганем была стена красной кожи.
Ричард понял, что, когда острая боль взорвалась в нём, он кричал. Они вероятно думали, что его убивают.
— Ричард, — сказала Никки, привлекая его внимание. Её голос звучал чуть сильнее, чем слабый шёпот. — Ты сошёл с ума?
Она несколько раз была вынуждена заставить свои глаза открываться. Её брови были покрыты бисером капелек пота. Ричард знал, что она была измождена ужасным испытанием, и ей необходимо отдохнуть, чтобы окончательно поправиться. Но всё же, он был крайне воодушевлён, вновь увидев жизнь в её глазах.
— Что ты имеешь в виду?
— Зачем, ради всего святого, ты весь раскрасился этими красными символами?
Кара оглядела его.
— А мне нравится, как он выглядит.
Бердина кивнула сверху.
— И мне тоже. Отчасти напоминает нашу красную кожу, только без кожи.
— Ему очень идет, — согласилась Найда.
Даже несмотря на её недомогание, выражение лица Никки показало, что она не была удивлена.
— Где ты вообще научился это делать? Ты хоть отдаёшь себе отчёт в том, какую опасность представляют эти символы?
Ричард пожал плечами.
— Конечно. Иначе, зачем бы я, по-твоему, их нарисовал?
Никки сдалась, выглядя слишком слабой, чтобы спорить.
— Послушай меня, — сказала она. — Если я не… если что-нибудь… слушай — ты не можешь ничего говорить Кэлен о вас двоих.
Ричард нахмурился, наклонившись поближе, пытаясь расслышать её поотчётливее.
— О чём ты говоришь?
— Необходимо стерильное поле. Если что-нибудь со мной случится, если я не смогу тебе помочь, ты должен знать. Ты не можешь говорить ей о вас. Если ты расскажешь Кэлен о её прошлом с тобой, это не будет работать.
— Что не будет работать?
— Магия Одена. Если ты когда-нибудь получишь шанс призвать мощь Одена, то нужно стерильное поле, чтобы это сработало. Это означает, что Кэлен не должна иметь предварительных знаний о любви между вами, иначе воспоминания не смогут быть восстановлены. Если ты ей скажешь, она будет навсегда для тебя потеряна.
Ричард кивнул, не уверенный, о чём она говорила, но, тем не менее, чрезвычайно обеспокоенный. Он боялся, что Никки могла обезуметь из-за боли, причинённой ошейником.
Она действительно говорила бессмыслицу, но он знал, что это не подходящее место и время, чтобы вникать в суть этого. Прежде всего, она была нужна ему полностью поправившаяся и здравомыслящая.
— Ты слушаешь? — спросила она; её глаза медленно закрылись, когда она изо всех сил попыталась остаться в сознании.
