Мысли северянина свернулись кольцом, словно змея, кусающая себя за хвост. Начинаешь думать об одном и невольно приходит другое, думаешь, как бы сделать одно, и невольно получается, что не сделаешь другое, а потом третье, четвертое…
Как все нелепо получилось — месть затмевает разум, хочется не дать остаться обидчику безнаказанным, но… Но хотя б один из них, да выйдет сухим из воды! Отомстишь за Анадель — смерть родителей останется неотомщенной, а, наоборот, уже не получиться, слово на Городском Совете сковывает Немо, не дает изменить решение. А он еще и в лидеры в отряде как-то само по себе выбился. Теперь и в этом еще надо чувствовать свою ответственность. Командиром быть не просто, но все как-то без слов стали считать, что 'лидером отряда' будет Немо.
А северянин сидел, обхватив голову руками, все думал и думал. Как же отомстить? Убить Врага? И при этом выжить самому? Как, как… КАК? Отомстить, убить, выжить… выжить и отомстить…
Сознание слабло, темнело, затуманивалось пеленой мрака. Проснулась непонятная усталость. Руки ослабли, невольно голова скатилась с обхвативших ее рук и опустилась на стол. Немо уснул, провалился в глубокий, без всяческих картин и видений, сон…
Проснулся Немо, когда на дворе светало, раздался громогласный голос первого петуха, северянин никак не мог понять, что делают в городе петухи? А понимать-то и нечего, совсем недалеко, в нескольких домах от гефестова, стоял небольшой домик, в котором жил старый мужичок, что разводил эту птицу. Но, нелюбопытному на такие дела, Немо не хотелось даже в детские годы спрашивать об этих петухах, а теперь стало волновать кое-что другое — Поход.
Немо быстро начеркал пару строк, на чистом бледно-желтом клочке бумаги — немногочисленные требования к наместнику, для осуществления Цели.
Немо встал из-за стола, в котором провел эту ночь, и вышел во двор. Гефест все еще не вернулся, не было видно и Малаха, а северянин, не долго думая, быстрым шагом направился к цитадели наместника, где была назначена встреча отряда добровольцев, для окончательного согласования действий и передачи просительных списков от Отряда Фарнлесу.
Когда Немо пришел к цитадели, все уже стояли в полном сборе, ждали только северянина. На лицах Норгима и Арнела угадывалась бессонная ночь, проведенная в мысленных поисках для развязания поставленной Цели. Глаза воинов глубоко впали, на лицах появились, скрытые доселе, морщины. Донельзя бодро выглядел Гвилдор, казалось, что он собрался с друзьями на пикник, а не на Войну. Торговец проспал всю ночь без задних ног, не мучая себя тягостными размышлениями, он не воин, пусть решают за него!
Наместник выглядел усталым, но, как и Немо, он все же потратил несколько часов на сон, хоть и не за столом, как северянин, а в теплой и мягкой постели своей обители. Фарнлес уже держал в руках три свитка, теперь к ним добавился тот, который утром — на скорую руку — начеркал Немо.
Наместник бережно развернул свитки, тонкие пальцы жадно впились в первый 'просительно- требовательный' лист, быстро забегали по строчкам маленькие зрачки впалых глаз. Фарнлес читал с подобающим наместнику спокойствием, ни единый мышц на его лице не шелохнулся, глаза не выдали ни единого опрометчиво брошенного взгляда, казалось, он читает сводку о поступлении налогов. За первый листом последовал второй, третий, пришло время последнего — листа Немо, только теперь наместник позволил себе сдавленную, похожую больше на болезненную гримасу, улыбку. И было от чего заулыбаться! Немо долгим текстом, с подобающим для подобных прошений пышностью и ____________________помпезностью изложения, указал только один пункт о том, что ему «необходимо» получить от наместника для удачного Похода — '…провизии на долгих шесть недель', прямым текстом.
Когда чтение было окончено, и взгляд наместника оторвался от листов бумаги, только теперь Фарнлес позволили себе уже искреннюю улыбку. Лишняя маскировка простых человеческих эмоций перед теми, кто 'идет на смерть', просто не нужна. Даже наоборот, надо всячески поддержать решивших пожертвовать себя на благо Высшей Цели! Хотя нет, Высшая Цель слишком уж красочно для диверсии, но Цель лучше всего подходит под определения предстоящего Отряду. Цель, которая избавит каждого из них тягостных цепей жажды мести. Цель, которая должна успокоить потревоженную совесть.
Но ее еще предстояло выполнить, выполнить нужным образом!
— Ничего сверхъестественного! — как-то громогласно и приглушено, грустно и весело заговорил наместник, — Все ваши требования будут выполнены еще до обеда… — недолгая пауза в исполнении Фарнлеса, чтобы дать время для мысли, и последующий вопрос — Когда будете выступать?
Наместник знал: никто не запросит горы золота, как вознаграждение за предстоящую, пока еще не проделанную работу. Даже Гвилдор, — торговец — который тянулся за богатством всем своим купеческим нутром, не стал сильно много требовать от наместника: поблажки с уплатой налогов и обязательство неприкосновенности имущества во время отсутствия. Остальные же просили действительно только «необходимое»: лошадей и провизию, выплату семье в случае своей смерти и тому подобное.
— Мы выступим сегодня же! — ответствовал один за всех Немо, — Если не будет никаких возражений!
Возражений не последовало, только тишина. Если гудевший со всех сторон пробудившийся город, можно считать тихим. Нимфея уже успела застояться после Болезни, и это городу, словно живому существу, уже надоело. О Лихорадке пытались скорее забыть, надо возвращать Нимфею к жизни — это главное — не прошлое, а будущее!
— Где и когда соберемся? — тихо и мирно спросил Гвилдор, без капельки присущей ему экспрессивности.
— У западных ворот на закате, — снова ответил один за всех Немо, — Все согласны? — после короткой паузы добавил он. В ответ тишина. Оно и разумно, какой дурак пойдет на запад через, скажем, восточные ворота? А время сборов, да какая разница? Это роли не играет!
— Значит, договорились! — резюмировал наместник.
Без споров и лишни слов все развернулись и пошли по домам, словно тени, вмиг рассеиваясь каждый в разные стороны.
Люди шли, чтобы начистить сталь доспехов и мечей, с ними предстоит идти в лагерь Врагов, который, словно рой пчел, 'сидит тихо — пока нет лиха', но стоит только прикоснуться к чувствительному улью и все без остатка его защитники ринуться колоть своими острыми жалами 'посмевших потревожить' их. Не хватало еще, чтобы в такой момент подкачала сталь меча или доспех!
…Немо подходил к дому, с надеждой, что его, «загулявший» где-то вчера вечером, отец уже вернулся. Так и было. Гефест уже ждал возвращения сына, но еще больше ждал северянина Малах.
Старый знахарь, словно столетний филин, нахохлившись, застыл на пороге. Немо был удивлен, в свете последний событий не сказать, что приятно. Северянина уже ничего не радовало, лишь легкая оттепель в заледеневшем сердце наметилась с походом, который принесет исполнение мести.
— Добрый день Глава Отряда, — как-то едко, даже с некоторой ухмылкой в голосе, поздоровался Малах, как только Немо подошел достаточно близко к порогу.
— И тебе день добрый, Великий Знахарь! — ответил Немо той же монетой.
— Я пришел не язвить! — грубо рыкнул Малах. Интересно, что заставило его быть грубым? Всегда спокойного, как скала.
— А я уж подумал именно для этого! — отпарировал северянин.
— У меня к тебе серьезный разговор, Немо, — успокаиваясь сказал Малах.
— Весь во внимании, — и не думая изменять тон беседы провозгласил северянин.
— Ваш Поход — это глупость, — немедленно ответил Малах.
