она впилась мало не до середины.
– Действительно, не успеет, – скосив глаз, подтвердил Оломедас. – У меня много вопросов, но начну с главного. Что тебе нужно, парень?
– Отпустите Палому и мальчишку. Дайте им исчезнуть. И больше придворный карточный расклад они не смешают.
– Ах, вот ты о чем! – Оломедас благодушно рассмеялся. – Значит, ты и есть тот самый имяхранитель?
Иван коротко кивнул.
– Тогда позволь довести до твоего сведения, ангел-хранитель императорской крови, что в безопасности малыш не сможет себя чувствовать нигде! Нигде! Ни один из островов не даст ему желанного забвения, даже Химерия. А знаешь почему?
– Догадываюсь.
– Согласись, соблазн для претендентов на трон слишком велик, а грозящая опасность просто огромна.
– Опасность? Что такого особенного в этом ребенке?
– Она разве не сказала?
– Не успела.
Старые царедворцы переглянулись, Оломедас кивнул, и доктор легко прокашлялся.
– Виною всему несдержанный язык старого Илли и его пагубное пристрастие к вину. – Август боязливо отошел от имяхранителя и встал поближе к шефу охранки. – Не так давно его величество учредил при дворе новую титулярную должность – придворный прорицатель. Им-то и стал Илли.
– Пропойца? – Иван безостановочно оглядывал кабинет, не забывая коситься на потолок.
– Да ладно бы пропойца! Так ведь через раз попадает с предсказаниями, старый хрыч. И попадает в яблочко!
– Он что-то напророчил молодому Ромасу?
– Именно! Как-то в состоянии жесточайшего подпития, грозя пальцем, он возвестил на всю обеденную залу, что, де, Имя юного Ромаса по прошествии нескольких лет превратится в талант, рядом с которым иным представителям монаршего рода делать будет нечего! Можете представить, что сделалось с двором?
– Муравейник, улей, гнездо со змеями.
– Весьма образно, однако точно! Через несколько лет Имя малыша разовьется в талант государственного управления такой силы, что рядом с Анатолием остальные члены фамилии будут выглядеть сорняками на фоне куста розы. И уже неважно, сколько правды в пророчестве Илли. Император поражен жестокой болезнью. Вряд ли это случайность. Машина запущена, и ее не остановить.
– Однако ее можно замедлить, – буркнул шеф охранки и на вопросительный взгляд Ивана пояснил. – Пока жив император и сохраняется надежда на его благополучное выздоровление, еще не все потеряно.
– Пока он жив, – усмехнулся имяхранитель.
– А ждать кое-кому может надоесть, ты прав, – согласно кивнул Оломедас. – Потому я и здесь. Днюю и ночую.
– Как все подлецы, просчитываете все на ход вперед?
– Ты слышал нашу беседу?
Иван, ухмыляясь, кивнул. Шеф охранки и доктор переглянулись, и оба дружно расхохотались.
– Эскулап, как думаешь, получатся из нас перебежчики?
– Уже вряд ли. – Август махнул рукой. – Вряд ли.
– И добро с тем! – Оломедас покосился на зубастую шестерню, торчащую в пальце от его уха, и одобрительно присвистнул. – Август, если не ошибаюсь, у нас появился союзник.
Врач молча кивнул.
– Раз так, не пора ли объединить усилия в нашем благородном деле? Согласись, обломок, помощь начальника охранки не станет для тебя лишней. Хоть он стар, слаб и немощен.
– Началось! – простонал доктор. – Я слышу эту песнь самоуничижения уже десять лет, и за это время в ней не поменялось ни слова!
– Соглашусь, – имяхранитель прищурился. – Как в карточной игре, начнем размен с младших карт. Где Палома?
– Спешу обрадовать – уже дома. В свою очередь меня интересует, где маленький Ромас?
Иван только плечами пожал.
– Прискорбно. Мальчишку ищут не только мои люди, но и головорезы претендентов на трон. Тут уж кому повезет больше.
– Зачем вам мальчишка?
– Убрать подальше, пока суета не прекратится. – Глаза Оломедаса мгновенно остыли, а все его обаяние истаяло как льдинка на раскаленной плите. – С мальчишкой это сделать проще, чем с остальными бузотерами. Надеюсь, Палома приведет нас в тайное убежище, где прячется злополучный инфант.
– Маленький Ромас ее ребенок? – спросил Иван, решив, что сейчас самое время дергать занозы, оставшиеся после того, первого разговора с Пальмой. – Она ни разу не назвала его сыном. Но это правда?
Шеф охранки и врач в который раз многозначительно переглянулись.
– Ты чрезвычайно догадлив, парень.
– Как это по-матерински – швырнуть малыша в яму со змеями за лучшей долей, – усмехнулся Иван.
– Матери слепы, – горестно резюмировал Август. – Особенно, когда им кажется, что их ребенок несправедливо обижен.
– Уверен, сейчас она жалеет, что ввязалась в эту свару. – Оломедас поджал губы и покачал головой. – Но сделать, увы, ничего нельзя. Поздно.
Иван помолчал, потом мотнул головой.
– Как помочь императору и что с ним случилось?
Август в двух словах обрисовал Ивану положение дел. Тот вновь задумался.
– Выходит, следствие зашло в тупик?
– И да, и нет. – Оломедас многозначительно покрутил в воздухе пальцами. – Я расскажу кое-что. Но в ответной сдаче ты, парень, положишь на стол тот козырь, который меня весьма и весьма интересует. Договорились?
– Угу.
– Я с легкой душой упрятал бы на каторгу всех претендентов. До последнего. Покушение на Ваську определенно дело рук одного из них. Причем остальные как минимум не мешали. Врачебный консилиум под руководством нашего дорогого Августа обнаружил на теле императора две небольшие ранки, которые могли оставить чьи-то зубы. Или острый инструмент, очень похожий на чьи-то зубы. Ни обладателя зубов, ни инструмента мы не нашли, но вот что подозрительно – все претенденты оказались дьявольски хорошо подготовлены к недугу басилевса. Как будто только и ждали отмашки…
