– Да, – кивнул Володя. – Разве что немного чересчур спокойно, но я это списывал на шок и на особенности психики. И вот это как раз хуже всего.
– И меня кое-что насторожило, доктор. Команду Хирурга положили, а мы везде прошли спокойно, – задумчиво произнес Бордер, не сводя глаз с девушки. – И без помех вернулись обратной дорогой.
– Думаешь, за нами наблюдали?
– По крайней мере, вполне могли. И мы, таким образом, облегчили им задачу. Не удивлюсь, если нам до самого Барьера зеленый свет обеспечат... Кстати, тебе не показалось, что дракон тогда тоже появился очень кстати? Ордену нас отдавать было невыгодно, вот и проводили до тоннеля...
– А нападение патруля?
– Видно, не срослось что-то, не успели отозвать или дать указания... Зато потом мы тут ходили как по майскому проспекту. Когда нас уже четко локализовали благодаря патрулю.
Оба помолчали.
– Что будем делать? – спросил наконец Володя шепотом.
– Дальше идти, что же еще. Пусть там сами разбираются, чего с ней делать. Батя небось не сторожем работает, наймет врачей, вытащат ей эту железяку, если она в самом деле там есть... Девчонка, по-моему, сама не понимает, что с ней случилось. Может, там программа прошита – врубится только за Барьером или вообще в Екатеринбурге... Наники многое умеют.
– А что, если показать ее Растаману? Все равно ведь по пути.
Бордер с кислой улыбкой покачал головой:
– По пути... Скажешь тоже. Я тебе уже объяснял: в Зоне по пути не бывает.
– Но ты же сам предлагал вариант, что мы через Растамана свяжемся с военными!
– Предлагал, – не стал спорить лысый энергик. – Но Растаману нужен будет свой интерес в деле. Жиртрест ничего просто так не делает, к тому же я не уверен, что он никак не связан с Гончаром.
При упоминании подполковника Рождественский поморщился, словно от зубной боли.
– Растаман может проверить, что там у девушки с головой. У него есть аппаратура. Может, все еще можно исправить...
– Ты что, операцию на мозге ей будешь делать?! – вытаращил глаза Бордер. – У Растамана вообще-то не хирургическое отделение!
– Мы хотя бы поймем, что происходит. Тем более что Марина пока ничего не знает.
– Или притворяется, – безмятежно возразил Бордер.
Рождественский заметил, что маленький сталкер с интересом прислушивается к их разговору, и поднес палец к губам:
– Потише!
– Или притворяется, – почти шепотом повторил энергик. – Ч-черт... Не знаю, что и делать. Плюнуть на вас, бросить все и уйти, а дальше сам разбирайся. Как тебе такая диспозиция, а, доктор?
– Не очень, – честно сказал Володя.
– Ладно, не мельтеши. Раз уж я ввязался куда не следовало, постараюсь довести дело до конца. Валим к Растаману, а там посмотрим, на кого жирный работает... Знаешь, если бы не твои игры в воскресителя, я бы дальше не пошел, доктор. А теперь вижу, что непростой ты человек. И девку, не исключено, вытащишь. А там, глядишь, старине Бордеру тоже что-то перепадет, потому что похож ты на мужика честного, хоть и глупого, уж извини. Кстати, потому и честен, что глуповат. Так всегда бывает.
Военврач не обиделся, потому что с точки зрения Бордера наверняка так все и выглядело. Да и не только с точки зрения Бордера...
– С воскрешением неудачно получилось, как видишь, – только и сказал он.
– Туда той стерве и дорога, – заявил лысый энергик и похлопал Рождественского по плечу. – Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Ты не понимаешь: тут совсем не в ней дело как таковой. Тут дело в принципе.
Костик неуклюже расхаживал по тоннелю туда-сюда, привыкая к тяжелой одежде. Марина уже смирилась с ситуацией и внимательно рассматривала валяющиеся тела зомби. На лице ее отражалась сложная смесь отвращения и сострадания.
– Все, пора идти, – сказал Володя, которому было очень не по себе. Лейтенант смотрел на симпатичную девушку, а видел чужеродную сферу, вставленную в мозг или даже заменившую его. И уже казалось ему, что в больших глазах Марины посверкивают кроваво-красные огоньки, словно у того сталтеха, который напал на военврача неподалеку от Барьера. Это, конечно, было полной чушью, но подсознательно Рождественский все равно боялся девушки. Боялся – и вместе с тем ощущал к ней невероятную жалость. Милая девчонка, не ломака, не изнеженная истеричка – и попала в такую скверную историю только из-за того, что папа у нее большой босс. Дела...
А что, если совсем ничего уже нельзя изменить? Операция необратима, наноорганизмы полностью контролируют дочь Председателя Совета Федерации, и ее поведение в сложившихся обстоятельствах – всего лишь умелая маскировка, притворство? Может быть, на самом деле она как раз изнеженная истеричка, а сейчас умело прикидывается? В конце концов скудоумные и заторможенные зомбаки действительно могли быть просто устаревшим продуктом, ранними моделями, лишенными необходимых качеств для диверсанта в мире людей, забракованными Гончаренко...
Марина приветливо улыбнулась лейтенанту и сказала:
– Да, пойдемте скорее. Здесь так жутко... Только я очень быстро не смогу, костюм очень тяжелый и размера на три больше, чем нужно...
– Тут уже недалеко, – успокоил Бордер, цепко вглядываясь в ее лицо.
– Вообще рукой подать! – поспешно встрял Бандикут. – Еще немного, а там уже и Ботанический сад маячит. Вы, кстати, чего там решили, пока шушукались, лишенцы? Мне не доверяете, да? А зря. Бандикут, конечно, сволочь известная, но никого еще на ровном месте не подводил.
– Кончай тарахтеть, – сухо велел коротышке энергик. – К выходу веди, а наверху разберемся. А то строим-строим планы, а они рушатся один за другим. На загад не бываешь богат – слыхал такую поговорку?
– Яволь, – пробормотал Бандикут и привычно дунул в ствол своей кошмарной пушки.
Бандикут оказался прав: вскоре они уже выбрались через знакомый люк в овражек, засыпанный хворостом вперемешку с железобетонными балками и окруженный мертвыми деревьями. После затхлой канализации воздух здесь казался свежим, и Володя с наслаждением вдохнул полной грудью. Как быстро человек ко всему привыкает! Еще недавно боялся лишний раз шлем приоткрыть, а теперь с наслаждением впускает в легкие местную заразу. Говорят, курить не так вредно, как дышать в Зоне...
Костик с Мариной, которые на поверхность до сих пор не выбирались, выглядели удивленными.
– Я как-то иначе это все себе представлял, – признался Костик, шмыгая носом.
– Я тоже, – сказал Рождественский. – В фильмах, книгах, даже в документальных репортажах все совсем по-другому выглядит. Пострашнее. А тут обычный лесопарк, дождь моросит... Но погоди, в городок когда выберемся, увидишь весь ассортимент Пятизонья.
Люк для гарантии завалили несколькими полусгнившими бревнами, чтобы вслед за ними не вылезла никакая дрянь. Бандикут даже не поленился забросать баррикаду сверху грязью, словно оно давно уже так валяется. Потом, непрестанно оскальзываясь, они полезли по склону оврага. Костик трогательно помогал Марине, а лейтенант подумал, что не так-то просто ему будет подать ей руку, если что. На ее месте Володя видел то приснопамятного сталтеха, то жуткого патрульного из тоннеля, то марионеточное существо в голубом балахоне. Он тешил себя надеждой, что шрам у нее остался после легкого ранения, но в глубине души сам в это не верил. Не верил в эту версию и Бордер, который внимательно следил за каждым движением девушки.
Бандикут, выбравшись из мрачных подземелий, повеселел и болтал без умолку:
– А вот туда если пойти, будет озерцо. Говорили, там какая-то падла живет, вроде жабы, только с бегемота размером. Сам не видал, но люди видели. Воет страшно и погнаться может...
На страшилку никто не отреагировал, даже Костик с Мариной, которые карабкались вверх, пыхтя в непривычных тяжелых бронекостюмах и то и дело цепляясь за сухостой. Гнилые деревяшки с корнем выворачивались из сырой земли, и кончилось это тем, что девушка завалилась на спину и съехала почти к
