Зарубка завтрашнего дня обозначалась символическим изображением свиньи.
К Петру Ивановичу подсела весьма миловидная женщина-мбумбу и широко улыбнулась. Тот привычно отшатнулся, но у этой особы зубы оказались не вычернены, а плешивая макушка скрывалась под высокой шерстяной шапкой. Колобков обрадовался столь симпатичной папуаске и улыбнулся в ответ. Та пододвинулась поближе и что-то быстро залопотала. Голосок у нее оказался очень нежный и приятный.
- Гы-гы, - смущенно покосился на дочь Колобков. Но та колупала пальцем роспись на идоле и ни на что не обращала внимания.
Туземка придвинулась еще ближе и начала бесцеремонно ощупывать и поглаживать русского бизнесмена. Тот нервно хихикал, не зная, как к этому относиться. В принципе, возражений у него не было, но не при людях же! Тем более, при дочери.
- Серега, чего она от меня хочет? - воззвал к вернувшемуся сисадмину Колобков.
- Говорит, что вы очень мягкий и нежный, - меланхолично перевел Чертанов. - Вы ей понравились, Петр Иваныч. А я - нет, я худой и костлявый.
- Ну, ты это… ты ей скажи, что мне нельзя, я женатый…
- Вы ей не в этом смысле нравитесь.
- А в каком? - озадачился шеф.
- Она в этом поселке главная повариха, вот в каком.
- Ёшкин кот!!! - возмущенно отпихнул от себя женщину Колобков. - Вали отсюда, людоедка!
Повариха ничуть не обиделась. Наоборот - у нее еще больше разгорелись глаза. Мбумбу считали, что вкус живого существа напрямую зависит от его характера - чем темпераментнее и агрессивнее животное (или человек), тем лучше оно будет смотреться в горшке с супом. Поэтому и свиней они выращивали злобных и драчливых.
- Серега, так где тубзик? - напомнил о своей проблеме Петр Иванович. - Узнал?
- Узнал. Выйдете за ворота, пройдете в лес по направлению к дереву с расщепленным стволом, дойдете до огромной ямы со ступеньками - вот там и делайте свое черное дело.
- Серега, это что - юмор такой? Хочешь сказать, эти папуасы каждый раз бегают куда-то в джунгли?
- Петр Иваныч, а что им делать-то? У них нечистоты - табу, нельзя даже просто подходить близко. А если дотронешься нечаянно - все, ты чумбуи-леки, никто тебе больше руки не подаст. Помните, почему они предыдущую деревню покинули? Потому что Большой Шумузи ее… грм… опустил!
- Вот тупорылые… Ладно уж, сбегаю, а то в пузе кавардак… Валера, со мной. Гена, охраняешь Светку.
- Будет исполнено, шеф, - хором пробасили телохранители.
Похлебка постепенно начинала бурлить. Рассевшиеся вокруг мбумбу, держащие лески с мясом, возбужденно заулюлюкали, глядя на бледно-желтую жижу. Приближалось то, что составляет сакральный смысл любого праздника - еда. Все с жадностью смотрели на готовящееся в котле первое блюдо, но с еще большей жадностью - на второе, пока еще ходящее на ногах и говорящее.
Шаман тоже оживился. Он наконец-то выплюнул косяк, передвинул маску на положенное ей место и начал ритмично постукивать в бубен. Помощники развели малый костер, вокруг которого надлежало прыгать мудрому Пратгусте. Наступало время великого камлания [41].
Но пока еще все приготовления не завершились. Шаман настраивал бубен (то есть стучал в него и пытался сообразить затуманенным озерной травкой мозгом - есть звук или нет?). Охотник Зуптупа, все еще держась за ушибленный живот, что-то втолковывал ему, со страхом поглядывая на Чертанова. Пратгуста слушал рассеянно, мерно тряся головой и безуспешно пытаясь почесать переносицу. Он совершенно забыл, что на нем маска, и ужасно удивлялся, почему зуд не проходит, и почему кожа стала такой твердой и холодной.
Но потом до него все-таки дошла суть речей охотника. Шаман оставил безуспешные попытки почесаться и возмущенно зашагал к Сергею. Встав рядом, этот сморщенный старикашка некоторое время молчал, а потом тоненько, по-бабьи завизжал:
- Йеееееееееееейеее! Айюююююю!
- Серега, чего тут? - с любопытством спросил вернувшийся Колобков. - Фу, блин, туалет у них тут точно не европейского качества…
- Айююююйееееее! - напомнил о себе Пратгуста.
- Это он поет, что ли, так? - заинтересовался Петр Иванович. - Ничего, голос есть. Олька и похуже попсовиков слушает.
- Уважаемый шаман, я не понимаю, что вы имеете в виду, - попытался объясниться Чертанов.
- Тот глупый охотник сказал, что ты тоже шаман, - скептично ответил Пратгуста. - Это правда? Говори правду и не говори лжи - духи все видят, духи все знают!
- Эм-м-м… хм-м-м… ну, я…
- Если ты шаман, тебе нельзя здесь быть - двум шаманам в одном поселке не бывать! Уходи и забирай остальных людей!
- Да, я шаман, - тут же отреагировал Чертанов. - Петр Иваныч, собирайтесь, нас выгоняют.
- Не торопись, порождение белой макаки, - фыркнул Пратгуста. - Теперь ты должен доказать свою власть над духами! Если ты обманул меня, если ложно назвал себя шаманом, тебя нельзя будет есть на Дне Превращения!
- Ф-фу, слава богу… Да, уважаемый шаман, я вас обма…
- Тебя убьют прямо сейчас и вышвырнут за забор, как гнусную падаль!
- Я шаман! Самый шаманистый шаман из всех шаманов!
- Докажи!
- А вот и!… а как?…
- Камлай, «шаман»! - холодно приказал Пратгуста, указывая на костер. - Покажи, чего ты стоишь, дитя белой макаки с кожей, как у поганой личинки.
Чертанов растерянно съежился. Он понятия не имел о процессе камлания. Как к этому подойти, с чего начать? Он обвел взглядом мбумбу - все они выжидающе смотрели на белокожего пришельца из другого мира. Сочувствия в их глазах не было ни на йоту - только любопытство и надежда на то, что Чертанов провалится. Потому что если он действительно могучий шаман, его спутников есть нельзя - они под сильной защитой. Если же нет… ну что ж, тогда Сергея, конечно, убьют и выкинут, но это никого особо не расстраивало - кому он нужен, этот костлявый тип? Вот в Гене с Валерой мяса много, Света молоденькая и аппетитная, а Колобков-старший вообще обещал стать украшением праздничного стола. Пухлый, лысый, розовощекий, курносый - молочный поросенок, да и только.
- Ладно, сейчас я вам устрою, - мрачно пообещал Чертанов, выхватывая у шамана бубен.
Он подошел к телохранителям и о чем-то их тихо попросил. Те слаженно кивнули.
- А-а-а, большое соревнование шаманов! - удовлетворенно провозгласил вождь, выходя на крыльцо. - Очень хорошо, это станет хорошим развлечением перед едой!
- Духи недовольны! - проскрипел зубами Пратгуста. - Духи говорят, что эта белая макака осрамится и будет опозорена!
- Неправда! - нагло заявил Сергей. - Духи говорят, что я справлюсь лучше, чем ты! Я шаман и умею бить в бубен, понял?!
Мбумбу ошеломленно загудели - столкнулись два авторитета, и никто не знал, на чьей стороне истина. Из рук в руки уже передавались розовые и белые ракушки - островитяне начали делать ставки. Кто победит - проверенный временем Пратгуста или «темная лошадка» Чертанов?
- Кхе… кхе-кхе… - откашлялся Сергей, на пробу постукивая по бубну. - Ми… ми-ми-ми…
С каждым его движением ставки на Пратгусту все увеличивались. На Чертанова смотрели скептически - что же это за шаман камлает в повседневной одежде, не курит озерную травку и не бьется в корчах? Даже пена изо рта не идет - шарлатан, не иначе.
Чертанов припомнил все, что когда-либо слышал о шаманстве (одну научно-познавательную передачу, просмотренную в прошлом году), и фальцетом заголосил первые строки из песни примадонны российской эстрады.
