Довольные, что инцидент оказался так быстро улажен, вервольфы мгновенно превратились в волков. Команда Алеши водрузилась на своих серых «коней».
— Там, за дверями, вам еще караван прикупили в качестве свадебного подарка, — вспомнил Алеша, — народец тут, я смотрю, ушлый, вы бы распорядились оприходовать. Пошел! — Он ткнул пятками в бока Вервольфа Вольфовича.
— Подонки! — зарычал глава оппозиции. — Что ты, что твой брат!
— Побратим, — поправил его авантюрист, — тявкать разрешаю только по дороге и только про этот самый бар. Почему я столько лет в родном лесу живу, а про него ничего не знаю?
Покои Давлет-хане опустели. Шах-ин-шах Ирана шмыгнул носом, похлопал глазами на любимую птичку Лейлы, начавшую подавать признаки жизни в своей золотой клетке.
— Ты сильно не расстраивайся, — принялся он ее утешать, — жених тебе горячий попался, под стать… А вдруг они нашу девочку обратно привезут? А?
Жар-птица что-то задумчиво каркнула.
— Вот то-то… так что на павлинов больше не рассчитывай, ты теперь мужняя жена.
Шах со скрипом поднялся, пересел на мраморное возвышение, заваленное шелковыми подушками, на которых возлежал раньше, тяжело вздохнул и хлопнул в ладоши, вызывая слуг.
— Любимая птичка моей прекрасной дочери теперь очень важная ханум. Ей нужны подружки пощебетать о своих женских делах. Двадцать куропаток… — коротко распорядился он, — и не забудьте посыпать их специями.
20
А в подземных галереях Кощея жизнь била ключом. Каждый был занят своим очень и очень важным делом. Подручные Мони вытаскивали из его апартаментов очередную партию кур, превращенных в огненных птиц, Яга заканчивала последние приготовления к попытке уничтожения бессмертного злодея за номером девятьсот пятьдесят три, царевна со своей «служанкой» Аленой активно обрабатывали Манюню.
— Вот смотри. Я царевна, так? — заявила Роксана.
— А я принцесса, и попробуй возразить, — нахально вклинилась Алена, не подозревая, насколько близка к истине.
Девушка посмотрела на себя в зеркальце и поморщилась. Нареченную Елисея в целях конспирации замазали слоем пудры и румян так, что ее и жених вряд ли узнал бы.
— Не буду возражать. — Манюня покорно вздохнула.
— Теперь давай подумаем, кто такой Кощей, — продолжила царевна.
— Кто?
— Вспомни, что нам бабуля говорила: «…Там царь Кощей над златом чахнет»… Вспомнила?
— Да где ей, резиновой, — хмыкнула Яга, заталкивая очередную шашку динамита в мешок.
— Почему, — обиделась Манюня, — я помню.
— Он царь! — Роксана внушительно подняла палец вверх. — А ты у нас, значит, кто?
— Кто?
— Царица.
— Ну да-а-а…
— Вот именно что да! А как ты одеваешься? Как клуша деревенская! Где твой политес? Где выход? Где плавный изгиб шейки? Короче, снимай это барахло немедленно! Будем делать из тебя царицу.
Манюня с готовностью скинула с себя… все! Помогавшие запаковывать Яге взрывчатку гномы выронили свои толовые шашки и застыли с отвисшими челюстями. Силиконовые формы Манюни разили наповал. 90–60—90 здесь и не пахло. Было как минимум 250—50—150.
— Пасти закрыть, — строго приказала им Алена, — и все ее сундуки с тряпками сюда!
— Ты чего раскомандовалась?! — рассердилась Яга. — Они мне еще не все упаковали.
Однако гномики уже испарились. Владычицу подземных гротов и пещер Лейлу Гномовну Первую маленькие работяги слушались беспрекословно. Ягу обслуживали только за деньги. Разумеется, Кощеевы.
— Извините, бабушка, — смутилась Аленка.
Гномики, пыхтя от натуги, втащили в роскошное узилище Роксаны сундуки.
— Поступаете в распоряжение Яги, — поспешила Алена исправить свою оплошность, — слушать как меня!
Гномы, стараясь не смотреть на манекен, вновь кинулись упаковывать мешки, Алена с Роксаной ринулись потрошить сундуки. Нарядов там стараниями Яги, жаждавшей подвести Кощея под финансовый монастырь, было немерено, и ушел на них не один мешок золота. Глазки венценосных особ загорелись.
— Фи-и-и… — ахнула Роксана.
— Какая безвкусица… — восхищенно согласилась с ней Алена.
— Вот это и вот это, пожалуй, я буду носить.
— А вот это я. По-моему, мой размерчик.
— Нам, понимаешь, — пояснила Роксана Манюне, — все равно никуда не выходить. Красоваться не перед кем, а для узниц и такое убожество сойдет.
— А это мне, можно? — робко спросил манекен, протягивая руку к бриллиантовому колье.
— Ни в коем случае, — подала голос Яга, завязывая мешок, — ты посмотри, там все камешки натуральные.
— Ну и что?
— Да ничего! Такие сейчас не в моде. Жлоб твой Кощей! Не мог на стразы разориться.
— А что это такое? — захлопала резиновыми веками Манюня.
Роксана с Аленой тоже насторожились. Про стразы они слышали впервые.
— О-о-о… алмазов-то везде навалом! Скока их в земле-то валяется! А стразы еще изготовить надо, из стекла там, из хрусталя горного. Искусство! Не ценит тебя Кощей. Любил бы — давно б у гномов стразы заказал. Сколько они стоят?
Глаза у гномиков расширились. Про стразы они тоже слышали впервые, но идея впаривать обработанные обломки горного хрусталя вместо бриллиантов под звучным названием «стразы» пришлась им по душе. Возле Яги тут же материализовался вездесущий прораб с пачкой бланков договоров. Воодушевленно закатил глаза и без тени смущения вломил цену.
— Вот видишь, в сорок раз дороже. Жлоб твой Кощей, — еще раз злорадно повторила Яга, пытаясь взвалить мешок на спину, — в дешевой бижутерии тебя ходить заставляет.
Гномики услужливо подтолкнули мешок снизу.
— Вы, девочки, пока развлекайтесь, а мы пойдем Кощея проведаем. За мной! — скомандовала она гномам. — Эх, жалко чешуйчатый ядреных бомб не дал. Наверняка б жахнули!
— Спички не забудь, бабуль, — сказала, оторвавшись от дележа нарядов, Роксана.
Около нее и Алены высились две солидные горки белья. Манюня по-прежнему стояла голой.
— У меня запал электрический, — похвасталась Яга, — адская машинка называется. Ну мы пошли. А где мой лом?
Гномики подали ей лом, и ведьма, опираясь на него, как на клюку, пошатываясь под тяжестью груза, покинула «камеру» царевны. Следом семенила вереница гномов с такими же мешками на плечах. Последним покинул помещение прораб. Он по опыту знал, что каждая затея Яги выливается в очередное дополнительное соглашение, и упускать такой случай не собирался.
— Думаешь, на этот раз удастся? — с любопытством спросил он боевую старушку, двигавшуюся в сторону кабинета Кощея.
— Будь спок! Гарантия почти сто процентов, — пропыхтела Яга, — печенками чую. Последний удар наношу! Одно яичко Алеша лично сломал — пусто, в другом, которое на дубе в сундуке, — липа чистейшей
