— Что «нет»?
— Никаких больше пари. Тем более, что ты прав. Я сама им займусь, если подскажешь его местонахождение.
— Сейчас? — уточнил глава Дома Всевидящих.
— Нет. Через полчаса.
Направляясь по Смещающимся Путям прочь от Обители Якоря, Инеррен не переставал воспроизводить в памяти эпизоды своей первой (и самой важной) Игры — на семи досках одновременно.
Что-то не давало ему покоя. Одно странное замечание Айры…
«Все происходящее на Доске Судеб всегда отражено в реальном мире — в прошлом, настоящем или будущем…»
Так и есть! В партии, которую он разыгрывал с Шутником, имелась фигура Лорда Тени, имелась фигура Повелительницы Хаоса, была также фигура Сферы. Тогда та партия завершилась вничью… только его Лорд Тени, уничтожив Сферу, сам был вынужден уйти с доски под натиском Повелительницы.
Кто такой Шутник? «Бывший демон, изображающий из себя Повелителя Вселенной, что не слишком хорошо ему удается», — так когда-то говорила Айра. Нет, это не имеет большого значения. Разве что Дара имеет к нему какое-то отношение…
Ну хорошо. Допустим, та партия соответствовала реальной ситуации теперешнего момента. Каков же в то время был ход Повелительницы Хаоса после уничтожения Сферы?
Тогда ею была призвана команда Охотников, а две фигуры из стана самого Инеррена — Варвар и Жрец — оказались выведены из Игры, так как их окружили Барьером.
Гм… Хороша позиция, нечего сказать. С Охотниками чародей мог справиться, однако дальнейшие маневры фигур Шутника при любом варианте развития партии неизбежно приводили к исчезновению с доски Лорда Тени.
Или все же был нерассмотренный вариант?
Был. По правилам той Игры Лорду Тени было не по силам прорвать Барьер, поставленный вокруг Жреца и Варвара. А теперешняя ситуация отличалась одним, но очень существенным моментом. Отсутствием всяких правил.
Только будет ли помощь от этих двух фигур?
Должна быть. Иначе Лорд Тени, то есть сам Инеррен, навсегда будет выведен из Игры…
Стоп!
Идея, мелькнувшая у него в голове, была совершенно сумасшедшей. Рассмотрев ее немного поближе, чародей понял, что несколько преуменьшил. Это даже не сумасшедшая, а самоубийственная мысль.
Одно воспоминание давало интересную трактовку развития событий. Сын Тишины, магистр чернокнижников Селлы, в минуту опасности отчаянно взывал к некой Повелительнице Хаоса. Что, если… Нет, это не могло быть совпадением. Следовательно, окружающий его союзников Барьер — на самом деле Барьер Селлы, мира, созданного герцогиней Дарой для каких-то своих нужд. Мира, в который легко войти и невозможно выйти.
Так-то оно так, однако Инеррен тогда не только сам вышел из мира-ловушки, но и вытащил за собой всю «великолепную шестерку». А то, что было осуществлено однажды, во второй раз сделать проще.
Вывод очевиден.
Поэтому, когда перед чародеем из тумана возникла квадратная фигура демона и приказала остановиться, он подчинился. Грубо проделав одно из стандартных связывающих заклятий, демон взвалил тело Инеррена на плечо и направился к хозяйке.
— Видишь? Ты бы выиграла пари, — заметил Мандор.
— Что-то тут не так. Он даже не сопротивлялся. Бережет силы, — высказала предположение Дара, — но для чего?
— Для финального поединка, — пробормотал чародей.
— Со мной? — спросила Повелительница Хаоса, показав в широкой улыбке ровные белые зубы.
— Если придется. Но инициатива принадлежит не мне.
Мандор соболезнующе покачал головой. ТАК с Дарой еще никто не отваживался разговаривать. Неудивительно, что та «немного рассердилась»…
Но Повелительницу Хаоса отличала одна черта, свойственная далеко не всем власть предержащим. Она довольно редко приводила вынесенный приговор в исполнение немедленно, обычно давая своим эмоциям возможность накопиться и усилиться. Одна из поговорок Хаоса звучит следующим образом: «Месть — это блюдо, которое нужно употреблять хорошо выдержанным». И в этом отношении Дара была истинной дочерью Хаоса, откладывая расправу порою на целые столетия.
Однако прошу понять меня правильно: она вовсе не отпускала жертву на свободу, чтобы та лихорадочно изыскивала возможности ускользнуть от неизбежного, доставляя тем самым кучу неприятностей. О нет, принцесса Дара оставляла объект своего будущего внимания в таком месте, где он не будет ее беспокоить, но в то же время сама она без всякого труда сможет в любой момент туда добраться. Тюрьма? Ничего столь грубого… Хотя по сути название было верным.
Просто Повелительнице Хаоса личной тюрьмой служил некогда созданный ею мир Селлы.
— Я отвечу на вызов, — сказала Дара, улыбаясь все так же ослепительно, — но чуть попозже. А пока — не могу лишить тебя возможности оценить одно мое изобретение.
— Машинку для производства спагетти с начинкой? — спросил Инеррен. — Сырьем для которой служит человек, предпочтительно живой?
Глаза Мандора сверкнули.
— Отличная идея! Я установлю ее в одной из Преисподних, и, если в этом аппарате столько же эффекта, как и в твоем описании, тебе обеспечена премия. Я лично об этом позабочусь.
— Это следует понимать так, что ты позаботишься и о моем хорошем самочувствии? До получения премии, по крайней мере?
Только многовековой опыт помог Мандору в этот момент.
— Сделаю все, что в моих силах. — Он обернулся к Даре. — Если в твои намерения входит покончить с ним до указанного срока, пожалуйста, предупреди заранее. Тогда я займусь розыском наследников.
— Договорились, — кивнула Повелительница Хаоса. — Не желаешь ли что-нибудь еще сказать ему перед тем, как Повелитель Теней навеки позабудет о самом своем существовании?
— Нет, пожалуй, — покачал головой глава Дома Всевидящих, в глубине души ощущая, что вести словесный поединок с Дарой и Инерреном одновременно сейчас не в его силах.
— Тогда — прощай, Повелитель Теней! — Она медленно подняла руку — и, повинуясь ее воле, мраморные плиты пола вспыхнули и начали плавиться. Огненная жидкость поглотила чародея.
— Это конец? — спросил Мандор через несколько минут.
— Он парень крепкий, — пожала плечами Дара, — и мог выжить. Но внизу у меня скрыто начало тайного прохода в Селлу, со всеми сопутствующими ловушками.
Инеррен выжил.
Огонь уничтожил путы — как обыкновенные, так и колдовские. Капканы, которые подстерегали дерзнувшего пройти личным путем Повелительницы, не успевали схватить того, кто давно научился следовать Тропою Теней. А Стражи… Стражи были двух типов: не умеющие соображать и умеющие выживать. Первые умерли быстро. Вторых Дара позднее занесла в черный список.
Чародей выжил. Но последнее, самое мощное средство, защищающее мир Селлы от вторжения незваных гостей, сработало. И он стал желанным гостем — то есть тем, кто лишен собственного имени.
Его странствия по странам Селлы длились много лет. Неизвестный, как его называли, стал чуть ли не всемирно известен, пока однажды не столкнулся с другой такой же знаменитостью. Это был воин, носивший почетное звание «Погибель для Волшебников».
Чары Селлы заставляют попавшего в нее забыть собственное имя. Об именах прежних знакомых в
