Книга Теней (Повелитель Теней)

И что же должно быть на ней изображено?

Подбирая слова больше по интуиции, чем на основе разума, логики и имеющихся крупиц информации, Инеррен речитативом бормотал отдельные фразы, складывающиеся в странный стих:

Творец миров, создатель грезы,
Прошедший сквозь туман и грозы,
Лицом к лицу однажды повстречался
С тем, что он создал сам когда-то,
И с недругом своим заклятым
В сраженье безнадежное ввязался.
В бою неравном проиграв,
Он погрузился в адский мрак,
Но в каменном мешке сидел недолго —
Избавила от адских мук
Старуха Смерть, изгоев друг,
И бросила в могилу. Чувство долга
Его вернуло в мир опять,
И крышку гроба приподнять
Заставило оно его с рассветом.
Победной песней огласив
Простор морской, он Знаку Сил
Приказ отдал — идти искать ответы.
А существует ли ответ?
Не знает этого поэт,
И он не знал, хоть сам его придумал;
Но путь пред ним лежит сейчас,
Путь, на котором век — как час,
Где над горой сияет белый купол.

Он не чувствовал ничего — ни как слова пылают энергией в сумеречной комнате, ни как ритм стиха заставляет тени плясать дикий и странный танец, ни как образы и нити-связи сплетаются в реальные краски и оседают на бледном холсте незавершенной картины…

Очнувшись от вынужденного транса, чародей с удивлением уставился на сияющую новизной красок пятую картину.

Лишенный изящных украшений, оружия и изысканных одежд, человек уходил куда-то вдаль. Отполированная до блеска черная дорога, казалось, дымилась под его ногами, однако не осмеливалась задержать путника. Над ним кружил небольшой ястреб с серо-коричневым оперением; голову окружало призрачное сияние — золотистое кольцо.

Высокая черная трава по обочинам дороги склонялась перед ним и медленно выпрямлялась позади путника. Вдалеке слева полыхали молнии, брошенные каким-то громовержцем из-за стены багровых туч, а правая сторона пейзажа трусливо скрывалась в бледно-сером тумане, подобно…

Да, подобно Королевству Теней.

Картина дрожала перед Инерреном, словно была окном из призрачного мира в реальный. По наитию он коснулся ее рукой. Вернее, попытался коснуться — пальцы тотчас охватило сияние, которое быстро распространилось по всей руке, а минутой спустя — по всему телу. Когда сияние угасло, чародей обнаружил себя стоящим в том самом месте, которое нарисовало на картине его заклятие — или разыгравшаяся фантазия его подсознания.

— Я хотел бы понять, как тебе это удается, — сказал кто-то.

Инеррен обернулся, но никого не увидел.

— Где ты и кто ты? — спросил он.

— Пятнышко у твоей левой ноги.

Усмехнувшись, чародей посмотрел на беспорядочно прыгающее пятно красно-оранжевого света.

— Так что тебе хотелось понять?

— Каким образом ты всегда ухитряешься попадать в ненужное место и в ненужное время.

— Почему же ненужное?

— Да потому, что тебе обычно абсолютно все равно, где ты окажешься, а остальные от этого имеют массу проблем.

Инеррен признал, что кое-какая логика тут есть.

— Ты меня, похоже, знаешь. Может быть, назовешь себя, чтобы беседа стала двусторонней?

— Я — Колесо-Призрак. Можно просто — Призрак, Мерлин меня именно так и называет.

— Мерлин? — прервал чародей. — Король Хаоса?

— Ага. Правда, сам он был не в восторге от этой работенки.

— А какое ты имеешь к нему отношение?

— Гм… — Призрак завертелся, свернувшись в огненный шарик. — В некотором роде он мой отец.

Инеррен покачнулся и вынужден был сесть на придорожный камень.

— Мерлин — человек, а ты… Даже не знаю, как назвать…

— Он создал меня, — сообщил Призрак, нисколько не задетый колебаниями собеседника. — Благодаря ему я тот, кто я есть. По-моему, правильнее всего называть его моим отцом.

— А не Создателем?

— Не-а. Создатель досконально знает то, что создает. Мерлин же этого не знал.

Логично, вновь согласился чародей.

— Ты еще не ответил на мой вопрос, — напомнил Призрак, копируя на сей раз тон Мандора.

— Как я делаю то, что делаю?

— Точно.

— Используя Силы и Искусство в открытую и безо всяких там правил, если они мне мешают.

Огненный шарик превратился в столб белого света.

— Что, включая и правила Вселенной?

— Я сказал — безо всяких правил. Тем более, что тайны Вселенной мне по большому счету неизвестны.

— Ты один из лучших Игроков. И говоришь, что не знаешь правил?

— Не забывай, что правила каждой конкретной Игры различны.

— Но каждая конкретная Игра — часть единого целого.

— Верно. А это значит, что единое целое — в смысле, Вселенная — не имеет единых правил. То есть не имеет правил вовсе.

— Интересно… — Призрак настолько задумался, что даже перестал прыгать. — А что ты скажешь по поводу Игры Хаоса и Порядка?

— Порядка? Честно тебе скажу: с Порядком мне встречаться не доводилось, так что об этой Игре у меня более чем смутное представление.

— Думаю, тебе придется с нею познакомиться.

— Зачем? — пожал плечами Инеррен.

— Потому что ты — ее часть.

— Я — Игрок, а не Фигура.

— В Игре Судьбы ты действительно Игрок. Но не в Игре Порядка и Хаоса — там ты считаешься Козырем. Они постоянно используют в ней — или пытаются сделать это — всех и всякого. А цели их… — Призрак сделал несколько пируэтов, превращаясь в размытое колесо, — крайне непонятны, это