— Ты что делаешь, свинья?
Серый вздрогнул и закрутил головой.
— Куды смотришь, идол? — снова услышал он. — Протри зенки, здеся я! — Голос доносился откуда-то сверху.
Бандит поднял голову и, к своему неописуемому ужасу, увидел Ягу, сидящую в ступе. Яга зависла аккурат над ним.
— Что творишь? — грозно повторила Степанидовна и взмахнула метлой, с концов которой посыпались золотые искры. Серый понял, что погиб. Ноги приросли к земле, руки налились свинцом, в голове загудело.
— Я по-по-мы-ы-ыться хотел! — проблеял он паскудным козлиным голосом.
— Здесь люди для питья воду берут, а он помыться хотел! — прищурилась страшная Яга. — Речки мало! Ужо тебе! — Она взмахнула помелом, бадья с водой грациозно поднялась в воздух, перевернулась и с грохотом наделась Серому на башку.
Парень рухнул на колени и замер. Однако время шло, а на помощь к нему не спешили.
— Шеф, — застонал Серый, пытаясь стащить бадью с головы, — помоги-и!
Однако ни шеф, ни Толян с Коляном не спешили на выручку своему другану. Все вышеименованные сидели в кустах и тряслись от страха.
Наконец Серый услышал тяжелые шаги. Кто-то подошел к колодцу и удивленно замер. Незнакомец постучал пальцем в дно бадьи и спросил:
— Эй, ты чего? Спятил, что ли?
— Попить хотел! — соврал Серый первое, что пришло ему в голову. — Я наклонился, а она наделась!
— Однако, — озадаченно пробормотал незнакомец. — Стало быть, жажда замучила?
— Ага, — сказал Серый, судорожно сглатывая слюну. — Совсем замучила!
— Ладно, сейчас помогу.
Незнакомец подвел Серого к колодцу и приказал:
— Ты держись за сруб, а я стану тянуть!
— Бу-бу-бу! — неразборчиво ответил Серый из бадьи и уперся руками в скользкие бревна.
Незнакомец потянул.
— Туго сидит! — сказал он озадаченно. — Что же делать-то? Попробую ещё раз рвануть.
И он рванул. С оглушительным чмоком лысая голова выскочила из бадьи. В позвоночнике у Серого что- то пискнуло, хрустнуло, он не выдержал и упал на четвереньки. А когда поднялся, ему показалось, что он стал словно бы выше. Покрутив головой, Серый посмотрел на незнакомца, а тот уставился на него.
— Что-то у тебя, брат, шея такая длинная? — удивился незнакомец. — Ну прямо как у гуся!
— Что? — Серый принялся испуганно ощупывать шею. — Кхе-кхе! — закашлялся он, глядя на незнакомца слезящимися глазами. — Разве длинная?
— Длинней не бывает, — твердо сказал незнакомец. — На твоем месте я бы обратился к врачу, может, это какая-нибудь болезнь?
В этот момент из кустов шумно вылезли братки и тоже как один уставились на кореша.
— Мать моя! — прошептал Эдик и даже присел. — Что с тобой, Серый?
— Вот это шея! — залился смехом Толян. — Вот это да! Ты теперь как жираф, ха-ха-ха! Ты ее узлом завязывать можешь!
— Чего ржешь? — рассердился Колян. — Дело хреновое, он же ласты сейчас завернет, с такой шеей.
Серый заметался по улице:
— К врачу бежать надо!
— Не суетись, братишка, — Эдик покровительственно приобнял его, — само пройдет! У меня тоже такое было, — соврал он, — ну вытянули немножко…
— Ни фига себе немножко! — фыркнул Толян и тут же получил от шефа увесистый подзатыльник.
— Захлопни пасть!
— Все-все! Уже захлопнул! — ответил Толян, испуганно вращая глазами. Один Колян молчал и кривил губы.
— Как же мне теперь жить, шеф? — захныкал Серый.
— Все путем, Серый. — Эдик похлопал его по спине. — Сказал же — пройдет. Значит, кранты!
Они пошли дальше. Теперь Серый был выше всех на целую голову. Постепенно он оживился, а когда друзья проходили мимо забора, за которым зрела вишня, Серый без помощи рук, одними губами сумел полакомиться спелыми ягодами. Толян ему немедленно позавидовал:
— Надо же! Везет жирафам!
Вскоре они свернули на смежную улицу. Эдик остановился у калитки, возле которой стоял мужичина, перепачканный в глине, и таращил на братков горящие глаза. Это был скульптор-экскаваторщик Агафонов.
Эдик на всякий случай сделал шаг назад и осторожно осведомился:
— Слышь, зема, — тут Эдик невольно отвел глаза в сторону, — где Лисипицин живет?
— Об чем речь? — как-то нехорошо обрадовался мужик. — Заходи, все скажу. А заодно кое-что покажу!
— Э, э! — испугался Эдик. — Ты че, маньяк, в натуре? Че ты мне покажешь? Ну че, че? — На всякий случай он оглянулся на братков, толпящихся неподалеку.
— Скульптуру покажу! — радостно доложил Агафонов. — Новую! Обалдеете, пару минут всего. — Тут его взгляд упал на Серого, и Агафонов прямо-таки загорелся:
— Какой типаж! Какая экспрессия! А вы откуда?
— Тебе-то что? — нахмурились бандиты. — Много знать для жизни опасно.
— А вы не со звезды? — спросил вдруг Агафонов, не отрывая взгляда от Серого.
— С какой такой звезды? — обиделся Эдик. — Ты вообще-то фильтруй базар. А то покажем тебе звезду!
— Какую? — наивно заинтересовался Агафонов. — Я их много знаю! Например, Альдебаран…
— Сам ты баран! — разозлился Эдик. — Ты че, не вкурил, с кем базаришь?
— Не-а! — честно признался скульптор.
— Мы конкретные пацаны, — высунулся Колян, — а ты нам лажу гонишь!
Агафонов ничего на это не ответил, он жадными глазами разглядывал Серого и вдруг спросил:
— А можно я его увековечу?
— Чего? — опешили братки. — Ты чего лепишь-то?
— Нетленку, — простодушно отозвался Агафонов.
Бандиты переглянулись.
— Наверное, ненормальный, — зашептал Колян, оттаскивая Эдика в сторону. — Может, он сначала говорит, а потом кусаться начнет?
— Точняк! — согласился Эдик. — Все путем! Сейчас я его успокою.
Он снова подошел к Агафонову и осторожно улыбнулся:
— Все в порядке, мужик, все нормально, да? Ты, брат, ничего такого не думай. Мы просто гуляем, да? Отдыхать вот приехали. Хотели с Лисипициным пересечься, давно не видались!
Агафонов чутко уловил перемену в настроении братков и понял, что заманить их к себе не удастся. Он вздохнул:
— Сейчас объясню. Значит, так. Сейчас идете прямо, потом свернете налево. Там развилка. Потом направо, потом еще раз направо и прямо. Там переулок, но до конца не идите — тупик. Лучше как увидите в заборе дыру, так и лезьте в нее и выйдете, куда надо.
— Ты все запомнил? — спросил Эдик, повернувшись в Коляну.
— А чего тут запоминать? — легкомысленно отмахнулся тот. — Направо-налево, налево-направо, а потом тупик. И в дыру!
— Во! — сказал шеф. — Это самое главное — дыра. Про дыру не забыть! А ты, Серый, по верхам зырь, ты у нас теперя заместо впередсмотрящего, ха-ха-ха!
