– Бывает и хуже! - заметил Уордл лаконично. В его глазах вспыхнул гнев, и Данецкий решил, что старый солдат, возможно, не такой уж бездеятельный, каким показался сначала. - Вы заметили, что вас атакуют?
– Я бы не увидел атаку, если бы не аварийные датчики. Я едва не столкнулся с обломками гигантского гиперкосмического корабля, так что приходилось глядеть в оба. На моем пути оказались два небольших корабля с экранами, которые маскировали их под метеоритный дождь. Если бы это был действительно дождь, я прошел бы сквозь него и получил пару пробоин, которые затянулись бы сами.
– Два корабля?
– Джакоб был прав, сказав, что меня надо убить. Второй корабль оказался прогулочной шлюпкой. Не думаю, что им было очень весело. На борту шлюпки находилась сестра мальчишки с детьми.
Данецкий пытался забыть отчаянную схватку, рывки и метания своего корабля. Он пытался забыть внезапное интуитивное мастерство, которое родилось в его мозгу в момент отчаяния. Он обнаружил в себе желание разрушать, чувство, которое могло заставить тяжелые двигатели его медленного, старого торгового корабля выбросить узор силовых полей.
– Вы уничтожили оба корабля?
– Да. А затем следующие. И следующие. Пока не осталось двое юношей - безжалостных и неумолимых врагов.
– Галактический Центр должен объявить вендетту вне закона, - сказал Бригадир.
– Он этого не сделает, - вмешался в разговор Дросс. - В том-то все дело. Мы узнали много веков назад, что Центральное Управление неэффективно. Безумные Войны научили нас этому.
Данецкий вернулся в странное настоящее, мрачно осознав иронию своего положения. Он, которого пытались убить, смертельно уставший от такой жизни, нашел причину, чтобы продолжать жить. Но его способность к выживанию здесь не поможет.
Археолог все понял.
– Я сочувствую вам, мистер Данецкий! - сказал он. - Не часто приходится услышать такую страшную историю. Вы - не просто жертва обстоятельств. В вас есть что-то греческое. Затравленный, убивающий против своей воли - и нашедший любовь…, это видно по вашему лицу, приятель, не отрицайте - и ожидающий, когда судьба наконец уничтожит вас.
Дросс указал на распределитель пищи.
– Не утомляйте старого человека! - повелительным тоном произнес он. - Принесите мне стимулирующий напиток.
Данецкий нажал на кнопки, и светлая янтарная жидкость наполнила стакан.
– Хорошо! - поблагодарил Дросс, выпив полстакана. - Достаточно крепкий напиток, но со странным привкусом. А теперь оставьте свои воспоминания о девушке, Данецкий. Но подумайте о ней. Расскажите еще раз о ваших приключениях на нижних уровнях. Я обдумывал ваш рассказ, но подозреваю, что вы рассказали мне не все.
Данецкий начал было говорить, что он ничего не скрыл, но Дросс остановил его.
– Я думаю, что это наш единственный шанс. Если форт признает наше присутствие, то только потому, что мы поможем решить одну из тревожащих его проблем. Расскажите мне про останки, которые вы нашли!
Данецкий боролся со своей неприязнью к Дроссу.
Большое лицо Дросса выражало нетерпение. Казалось, что археолог мысленно погружается в одно время, затем в другое. Его глаза горели от сильного возбуждения.
– Кости, - напомнил Дросс. - Начинайте с костей. Данецкий стал рассказывать снова.
– Две отдельные груды костей. На них не было остатков одежды. Я уверен в этом. Я внимательно осмотрел кости два раза, ища царапины.
– Саморазрушающийся пластик, - подтвердил Дросс. - Да. Вся одежда и оборудование покрыты специфическим реагентом. Ткани разложились за сотни лет, и, видимо, туда проникал поток воздуха, удалявший пыль. Вот почему вы увидели лишь голые кости. Я видел подобное в руинах наверху. - Дросс кивнул Данецкому, чтобы он продолжал свой рассказ.
– Потом я осмотрел черепа. - Данецкий вспомнил, как Халия вздохнула с жалостью, увидев светлые золотистые волосы на черепе давно умершей женщины.
– Теперь форт будет беспокоиться о костях, - сказал Дросс. - Очередное затруднение! Но почему их не убрали? Вы не смогли бы еще раз рассказать, мистер Данецкий?
Не было ли там чего-нибудь, идентифицирующего личность? Вы увидели дырку в черепе женщины. Продолжайте.
Данецкий снова услышал восклицание Халии, наполненное жалостью и благоговением.
– Я поражаюсь, как они попали в форт, - высказал недоумение Данецкий. - Оба скелета лежали рядом на том самом месте, где они умерли. Затем я услышал, как снова начали спорить системы, а потом нас схватили черные тросы.
– Вы подобрали бластер, - произнес Дросс совсем тихо. - Вы нагнулись за ним - вы увидели его. Когда проверяли огневой механизм - вы осматривали его?
– Да.
– На что он похож?
– Обыкновенный импульсный излучатель? Тепловые лучи? Личное оружие? Его вес? Представьте его в своих руках, - вмешался Уордл.
Данецкий посмотрел на свои руки.
– Личное оружие, - сказал он. - Не тяжелое. Огневой механизм был готов к действию, едва я нацелил его. Я не думал об этом. Наведи, нажми, стреляй. Ионный излучатель, достаточно мощный, чтобы сжечь тросы. - Данецкий глубоко задумался, зажмурив глаза. - Тросы превратились в пепел и капли расплавленного пластика. Когда луч попал на металлические стены коридора, металл деформировался, но выдержал. Все.
– Он мог быть сделан когда угодно, - предположил Дросс. - Силы Конфедерации использовали оружие такого типа, но так же поступали и другие воюющие стороны. То, что вы пока рассказали, помогает нарисовать общую картину. Но вы не дали мне ни одного простого, бесспорного факта, который я могу применить! Хотя бы один факт, мистер Данецкий! Хотя бы один!
К археологу присоединился Уордл.
– Подумайте, Данецкий! Что говорила девушка? Она заметила что-нибудь?
Данецкий понял, что воспоминание о сочувствии Халии к умершим мужчине и женщине стало почти невыносимым. Он сдержал злое восклицание, готовое сорваться с губ. Если, вторгаясь в личный мир, созданный в мрачном подземелье, двое мужчин в состоянии что-нибудь придумать, их надо туда впустить.
– Она сказала, что они были любовниками. Дросс кивнул.
– Вполне вероятно. Но были ли они диверсантами, выполнявшими самоубийственное задание, или гражданами Конфедерации, нашедшими последний приют? Я должен подумать.
– Осталось четыре часа и пятьдесят минут! - отчетливо произнес Уордл.
Помещение давило на всех. Даже Дросса беспокоило едва заметное
