Все притихли, ожидая, что сейчас явится как минимум посланец Трижды Светлого Единорога, но увидели всего лишь предмет их беседы, который чуть шатаясь спускался по лестнице. Мэл ахнул от возмущения и кинулся к другу.
— Ты что, совсем ума лишился?! В таком состоянии подниматься с постели! Да тебя же шатает! Истощение духовных и физических сил организма даром ни для кого не проходит! — с профессиональной дотошностью выговаривал дракону Перворожденный.
— Мэл, успокойся! — вяло отбрыкивался Райвэн. — Я еще не при смерти, к тому же шатает меня вовсе не из-за истощения. Просто тело внезапно выросло, и я еще не успел до конца с ним освоиться. Ничего, сейчас немного пройдусь…
— …и сломаю себе шею! — продолжил эльф, не желая замолкать. — Живо ложись на софу, раз в гостевой тебе не нравится! И скажи мне на милость, какого дхарра ты перекидывался в грифона, а? Тебе делать нечего было?! Размыкать все узлы собственного узора и заставлять свое тело принять несвойственную ему форму, это же варварство! А вдруг бы заклинило, как в тот раз, связки?!
— Ну обошлось же все… — проворчал Райвэн, послушно падая на софу, которая недовольно скрипнула под весом не самого мелкого мужчины.
— Хвала Творцу! — возвел очи горе Мэл.
— А вот Творец здесь как раз и ни при чем! — фыркнул Райвэн, с наслаждением вытягиваясь во весь рост.
Мэл неодобрительно посмотрел на то, как ноги друга свешиваются с софы, и недовольно констатировал:
— Ты действительно вырос… Эти твои спонтанные скачки роста… Кстати, тогда ты тоже вырос, не так ли? Навскидку можно было сказать, что по человеческим меркам твое тело в тот раз прибавило года три. А сейчас, по всей видимости, лет шесть-семь… Дурацкая у тебя физиология.
— Согласен, — вяло отозвался дракон, устало прикрыв глаза. — Отвратительно себя чувствую… И тело как не мое, плохо слушается… Дхарр… Меня теперь можно брать тепленьким, а я смогу только лапками перебирать!
— А нечего было собственный
— Ой, можно подумать… — съязвил Райвэн. — Ничего с этой самой природой не будет. Меня сломать вообще трудно.
— Но ведь можно?
— Можно, — на секунду задумавшись, согласился ящер. — Не всемогущ и не неуязвим, каюсь…
— Бестолочь! — беспомощно воскликнул эльф, разведя руками. — Может, хоть вы его вразумите, а то меня, друга, не слушает совершенно! — обратился он к сбившимся в кучу и чувствующим себя совершенно неуютно в чужом доме борцам за мир во всем мире.
— Э-э-э?.. — не понял Эрт.
— Ладно, проехали, — с улыбкой махнул рукой Мэл, искренне наслаждаясь удивлением новых знакомых. — Пойдемте лучше есть! И к тебе, вечный умирающий, это тоже относится! Отскребай свои бренные останки с софы и переползай на кухню! Тебе сейчас необходимо нормальное питание, чтобы восстановить силы, это я тебе говорю как целитель.
— Это наглый диктат, — проворчал Райвэн и встал с софы, стараясь убрать из голоса веселые и на удивление счастливые нотки и спрятать от друга ярко-синие сияющие глаза.
— М-да… Не Эрт, конечно, размеры не те, но тоже впечатляет, — выдала Илнэ, окинув оценивающим взглядом резко подросшего ящера.
— Зато я в драконьем облике больше вас всех, вместе взятых! — горделиво вздернул нос Райвэн, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
Я был счастлив. По-идиотски, безгранично счастлив, так будто отец наконец-то вернулся и я могу теперь забыть обо всех своих обязанностях и быть просто собой, без всяких титулов. Впрочем, я всегда так реагировал на встречу с Мэлом, который с легкостью мог наорать на меня и даже по широте душевной дать по шее за злостное нарушение режима. Как ни странно, но в наших отношениях всегда старшим был он. Не по возрасту, конечно, а по состоянию души, если у меня она есть… А то мало ли, слухи ходят разные, да и я иногда начинаю подозревать, что мне это имущество забыли вручить при моем появлении на свет. Все может быть в этом странном мире, который я так и не смог понять, зато успел полюбить. Отец говорил, что этого достаточно, чтобы должным образом выполнять то, что положено… Хотя я не слишком-то люблю вспоминать наставления своего родителя. И потому что нудные, и вообще…
Мои спутники повергли меня в состояние легкого шока. Оказалось, что они не только не стали смотреть на меня как на чудовище, они даже стали относиться ко мне лучше… Их гораздо больше потряс факт, что я их нагло обманывал, чем то, что я оказался драконом! Скорее они приняли мою столь отличающуюся от них природу как должное. Мол, если уж ты настолько странный, то не можешь оказаться кем-то обыкновенным. Бывает же такое… А я боялся, всеми силами скрывал, кто я… В результате же оказалось, что они готовы принять меня таким, какой я есть! Уму непостижимо!
Хотя кое-кто меня действительно беспокоил. И это был далеко не Эрт, который смотрел на меня с обреченностью человека, чьи идеалы с издевательским грохотом рушатся у него на глазах. Килайя. Она начала шарахаться от меня сразу же, как только я появился в гостиной, где вся эта компания совместно с Мэлом и Аэллэном перемывала мне кости. Я как последний дурак не решался прочитать ее, боясь того, что могу узнать. Я вообще не люблю лезть в чужие мысли, мерзко все это, да и не слишком тянет знать все о тех, кто рядом: слишком уж много черных омутов бывает в таких спокойных на первый взгляд реках чужих душ. А Килайя всегда была особым случаем. Я все пытался разобраться, как к ней отношусь, но в итоге только увяз по уши в собственных сомнениях. Может быть, потому что она слишком напоминала мне Илинэль, а это оказалось очень больно.
И, казалось бы беззаботно переругиваясь с лучшим другом, я в очередной раз мучился размышлениями по поводу своих спутников и их судеб. Наверное, это такая особая разновидность извращения. Мазохизм моральный. Мэллион, естественно, понял, что творится со мной, и в соответствии с непонятной для меня логикой целителя решил вылечить мою хандру кормежкой до отвала. Наверное, в этом повинны вдолбленные в эльфа с детства бредни, что для дракона самое главное в жизни — это еда. Вот друг и попытался запихнуть в меня все съестное, что нашлось в его доме. Я слабо отбивался. Оставшиеся члены нашей команды катались по полу от смеха. Думаю, это действительно уморительное зрелище: дракон, как капризный ребенок, отворачивается от ложки, которую настойчиво суют ему в рот…
— Хочешь поговорить? — тихо спросил Мэл, встав на пороге комнаты Райвэна.
Вся орава единомышленников была благополучно устроена и сопела в обе дырки (благо размер обиталища целителя позволял устроить и большее количество народу). Аэллэн спешно вернулся домой, дабы не получить по первое число от дражайшей и горячо любимой супруги (которая отличалась ревнивым нравом и хорошо поставленным ударом), клятвенно уверяя, что придет завтра, чтобы весь день провести в обществе своего ненаглядного Владыки.
Райвэн тоже заявил, что ему необходим отдых, но бывший принц эльфов, чья тяга к приключениям однажды сыграла с ним жестокую шутку, слишком хорошо знал, что дракон неподвижно лежит на кровати, закрыв глаза, и размышляет о чем-то невыносимо грустном.
— И не придуривайся, я же прекрасно знаю, что ты не спишь, — добавил Мэл, не дождавшись реакции на свою фразу.
— О чем же я должен хотеть с тобой поговорить? — обреченно спросил Райвэн, прекрасно понимая, что от настырного друга так просто не избавиться.
— Тебе лучше знать, не так ли? — усмехнулся Мэл, беззастенчиво плюхаясь на кровать.
— Не надоело быть моим исповедником? — в тон отозвался Владыка.
— Нет, вытрясая подноготную из вас, драконов, всегда узнаешь что-то новое, — фыркнул Перворожденный.
— Слишком большой список тем, которые меня нервируют, — устало вздохнул Райвэн. — Честно говоря, не знаю, с чего мне начать…
