вопросами. Она будет солдат лечить. Идите домой, отдохните…
– Я бы и рад,- поморщился магистр,- только ифрит не дает. Я уже практически переселился во дворец. Нет, правителю, конечно, удобно. Но мне как-то не хочется и дальше лично решать по его просьбе все вопросы, связанные с магией. Я теперь работаю один за весь Совет магистров!
– Можете пожить у меня,- предложил Викэль, чувствуя свою вину за мучения Тираэля.
– Ни за что,- наотрез отказался магистр.- У меня нервов не хватит, чтобы терпеть твои непроизвольные магические фокусы. Вот надоем я тебе через два дня, появится у тебя подсознательное желание избавиться от меня, и что я буду делать? Ходить, не снимая щита? Так его надолго не хватит. Я едва успел восстановить силы.
– Магистр, вы себе льстите,- подколол Черный учителя.- Вы уверены, что спокойно проживете целых два дня?
Тираэль поморщился и мысленно согласился, что срок может сократиться и до двух часов.
– А я совсем на нуле,- вздохнул Эльен, выражая свою печаль.- Магистр, мне нужны другие доспехи, срочно. Свои прежние мне пришлось оставить в лесу, да они и малость из строя вышли…
– В оружейной правителя больше ничего не осталось. Родственники, домочадцы и друзья уже все растащили,- сообщил Тираэль.
– Можешь забрать мои,- предложил Викэль, подталкивая Белого к выходу.- Я все равно не хочу носить этот металлолом.
– С чего это ты такой добренький стал? – подозрительно спросил Эльен, который уже приготовился с боем, если что, выцарапывать у него латы.
– Разве? Вот примеришь те доспехи на себя и навсегда уверишься, что я бессердечный злодей.
Ученики Тираэля вышли из лазарета и потащили клетку к городской стене, держа за ручки с обеих сторон. Вообще-то с переносом временного жилища серебрянки справился бы даже один эльф, но никто из них не хотел отступать. Оба желали лично убедиться, что вредная птица, к которой Мира проявила огромное внимание и участие, выставлена из города. Этак, воркуя с серебрянкой, девушка совсем перестанет обращать внимание на них. Белый и Черный не возражали бы так рьяно, например, против милого молчаливого котенка, а вот ехидная, болтливая птица выводила их из себя. Слишком много мучений они перенесли из-за нее.
К стене шли молча, не слишком торопясь, но и не медля. Прохожие часто оглядывались на клетку со странной мечущейся птичкой. Не многие горожане лично видели подобные создания, ведь ночевать в лесу без многочисленной охраны из опытных хорошо вооруженных воинов или мага мог только самоубийца. Пожалуй, серебрянок видели в основном солдаты Морении и телохранители купцов. А птичка действительно выглядела красиво и необычно. Ее серебристое оперение ярко переливалось в лучах солнца, привлекая внимание. Эльфы сто раз за дорогу успели пожалеть, что не накинули что-то сверху на клетку.
Обычно на стену города не пускали никого, кроме, собственно говоря, солдат, призванных ее охранять. Но для Викэля сделали исключение, пока начальство не видит. У Черного вообще было чрезвычайно много знакомых среди военных. С большинством из них его сблизила любовь к оружию и участие во всех потасовках, происходящих в столице. Эльена с некоторыми колебаниями пропустили вместе с ним. О Белом, как о втором ученике магистра Тираэля, слышали, но воочию видеть его солдатам не доводилось.
На шестиметровую высоту пришлось подниматься по узкой приставной лестнице из тонких деревянных жердей. Черный лез первым, одной рукой цепляясь за лестницу, а второй – удерживая клетку. Птичка в это время вела себя на удивление тихо и смирно сидела, сжавшись в комок, и настороженными глазами следила за движениями несущего ее эльфа. Упасть вниз серебрянке совсем не хотелось, ведь крыльями в клетке не помашешь. Так что Викэль легко поднялся на узкий полутораметровый помост, идущий вдоль стены. Черный с трудом представлял, как во время осады мечник может разминуться здесь с лучником, обстреливающим нападавших. Но, впрочем, это была не его забота. Для того чтобы думать о фортификационных сооружениях, есть городские власти во главе с правителем.
Эльен немного замешкался внизу, не решаясь доверить свою жизнь шаткой лестнице. Да и каменный помост, удерживаемый выступающими через каждые десять- двенадцать шагов контрфорсами, не производил на него впечатления очень надежного. К тому же перил наверху не было. Даже веревочки никакой не натянули. Нет, Белый, конечно, не боялся высоты, но рисковать зря ему не хотелось. У него возникло ощущение, что громадные монолитные каменные плиты чересчур тяжелы, чтобы удерживаться на такой высоте. Белый сглотнул и нерешительно поставил ногу на первую ступеньку. 'Главное, сюда с Мирабэль не ходить,- нервно подумал он.- Тогда уж здесь точно полстены может обвалиться, если леди-несчастье решит возле нее прогуляться!'
– Эльен, ты где там пропал? – нетерпеливо спросил Викэль сверху.- Что ты там рассматриваешь?
– То, к чему с Мирой лучше не приближаться,- отозвался Белый, начав карабкаться по лестнице.- Бревна забора, окружающего плац, полегче этого помоста будут. Тут и щит может не помочь.
Викэль отсутствием воображения не страдал, а потому сделал себе мысленно заметку на будущее, гласящую, что подходить к стене в обществе дочери командующего строго воспрещается. Он, несмотря на соперничество, подал Эльену руку и помог ступить на помост. Клетку при этом поставил у своих ног. Птичка опять начала беспокойно метаться и что-то беззвучно вопить.
– Вытряхивай серебрянку,- сказал Белый, едва ступив на помост. Долго здесь задерживаться он не собирался. Ему хотелось вымыться после дороги, переодеться, отдохнуть на мягком диване.
Викэль испытывал сходные желания, а потому не заставил себя упрашивать. Он поднял клетку на зубец стены и распахнул задвижку дверцы. В тот же момент Полог Тишины перестал действовать, и ему в уши ворвался громкий крик:
– Бандюги! Свободу серебрянкам! Свободу! Черный приподнял клетку и потряс ее в воздухе над землей так, чтобы дверка была внизу. Но птичка растопырила крылья, вцепилась лапами в прутья решетки и вылетать из клетки не стала. Даже и попытки не сделала.
– Не по-ле-чу! – в такт тряске выкрикнула серебрянка.- Пос-тавь клет-ку на мес-то!
– Дура! Ты же сама просила свободу, так я тебе ее и предлагаю! – возмущенно выкрикнул Викэль, продолжая трясти клетку. Он не думал, что при выпускании птички могут возникнуть проблемы, как при поимке.
– Сам дурак! – не осталась в долгу серебрянка.- Я имела в виду свободу выбора! Тащи меня обратно к Мире.
– Ты же дикая птица, а не домашняя,- попытался образумить ее Эльен, впрочем не слишком успешно.- Ты затоскуешь в неволе, перестанешь есть и умрешь.
– Это с какой такой стати я буду отказываться от еды? – удивилась серебрянка.- Я в лесу быстрее скончаюсь от голода. Думаете, там много разинь с сумками, набитыми продуктами, шатается?
– А ты же охотиться на мелкую дичь должна,- сказал Эльен.- Ягодами питаться.
– Где ты там дичь видел?! Если ты ночью в лесу не понял, то могу объяснить, что мелкой дичью считаюсь я! А одними ягодами сам питайся.
Викэль, видя, к чему идет дело, тоже поспешил присоединиться к уговорам:
– Птичка, ты же не хочешь, чтоб из тебя периодически дергали перья в
