причем таким, что впору локти кусать от досады. А произошло следующее…
От матушки мне досталось настолько скромное наследство, что на него не позарился даже вороватый, будто сорока, княжич Елисей, безмерно падкий на всяческие безделушки и финтифлюшки. Смешно сказать, но все материно достояние составляла небольшая кожаная шкатулка, а в ней - клочок исчерканной странными каракулями бумаги да несколько бронзовых и костяных вещиц ценой в два медных гроша. Наибольший мой интерес вызвал один довольно массивный предмет, выточенный, кажется, из рога или кости какого-то огромного животного и изрядно смахивающий на замысловато зазубренный рыболовный крючок. Ну или на что-то подобное в этом же роде. В общем, с побрякушками я пока толком не разобралась, а вот потертый бумажный обрывок берегла как зеницу ока, потому что нанесенные на нее прерывистые линии оказались не чем иным, как планом всеми давным-давно позабытого подземного хода, ведущего из матушкиной светелки за пределы городской крепостной стены. Таким образом, я являлась единственным человеком, посвященным в тайну исчезновения княгини Феррис. Как ей удалось разузнать про этот заброшенный ход, ума не приложу. Впрочем, что однажды помогло матери, отлично сгодилось и для дочери.
Ближе к полуночи меня тихо-мирно препроводили в старательно приготовленную и прибранную комнату. Выставили у дверей охрану в десяток эльфов, поскольку все княжеские дружинники перепились до состояния едва тепленьких трупчиков, успокоились и пришли к твердому убеждению, что деваться мне, собственно, некуда. Ведь сквозь стены я проходить точно не умею… Вернее, так думали и говорили две высокопоставленные особы - мой вдрызг пьяный батюшка и абсолютно трезвый лорд Денириэль. Хотя надо бы им помнить, что думать, конечно, не вредно, но трудно. А говорить то, что думаешь, не трудно, но больно. Думать же о том, что сказал, не больно и не вредно, но поздно… В общем, хитрецы перехитрили самих себя, с заумным видом разглагольствуя о моей неспособности испариться из накрепко запертой горенки, где даже окна закрыли прочными дубовыми ставнями… А мне-то ведь именно это и нужно было! Я немного поупиралась для виду на пороге свадебной светелки, в душе поздравляя себя с удачно проведенной операцией, но в итоге позволила-таки вежливо и настырно впихнуть опечаленную новобрачную в увешанные коврами хоромы. Теперь оставалось ждать прибытия псевдомужа, просто обязанного уж если не продублировать короля Рагнарэля на брачном ложе, то лично убедиться в том, что со мной ничего дурного не случилось. Ну или хорошего - это уж кому как больше нравится…
В центре комнаты возвышалась огромная кровать, устроенная на белоснежных березовых чурбанах, снопах необмолоченного хлеба, кадушках с медом и солью да застеленная поверх всего это добра отборными собольими шкурками. Старинный красногорский обычай, призванный ниспослать молодым семейное согласие, достаток и многочисленное потомство.
- Ага, щаз, разбежались, деток им подавай! - вздорно пропыхтела я, стаскивая до гоблинов надоевшую фату. - Перетопчутся!
Я быстренько освободилась от неудобного многоярусного наряда, оставшись в одном легоньком шелковом сарафанчике. Теперь следовало позаботиться о собственной неприкосновенности. Я выхватила из печи уголек и подрисовала под глазами безобразные черные круги. Полюбовалась на себя в зеркало, ножом сковырнула со стены кусок штукатурки и щедро припорошила лицо самодельной импровизированной пудрой. Натерла глаза солью, мужественно перенося вызванное ею жжение. Следует признать, что сейчас, едва освещенная слабым огоньком единственной свечи, я производила по-настоящему жуткое впечатление. Ни дать ни взять голодная упырица, сбежавшая с ближайшего погоста. Аж самой страшно стало! Для усиления отталкивающего впечатления я засунула под венец кусок меда в сотах, моля Аолу, чтобы он не потек раньше времени. После чего снова накрылась фатой и смирнехонько взгромоздилась на краешек высокой кровати, поджидая дальнейшего развития событий, не заставивших себя долго ждать.
Через несколько минут входная дверь бесшумно приотворилась, и на пороге возник лорд Денириэль собственной расфуфыренной персоной. Решился-таки! Я скрипнула зубами, негодующе таращась на эльфа сквозь фату.
- Ваше величество, - красавец галантно преклонил колено и коснулся моей покрытой цыпками руки легким, почти невесомым поцелуем, ничуть не напоминающим лобзание пылкого влюбленного, - позвольте засвидетельствовать вам мое верноподданническое почтение!
Я с облегчением перевела дух. Похоже, эльф и в мыслях не держал покушаться на мое девство. Что ж, нам же легче, возможно, удастся обойтись и без травмирующего давления на психику несчастного лорда… Но в следующее мгновение Денириэль произнес нечто, вызвавшее у меня чувство глубочайшего разочарования.
- Дорогая моя королева, - заботливо промурлыкал лорд, усаживаясь рядом со мной, - рад вам сообщить, что на рассвете мы немедленно отбудем по направлению к Хрустальной долине, спеша как можно скорее доставить вас в объятия нашего мудрого повелителя. Должен признаться, что ваше благополучие чрезвычайно важно для моего народа и является залогом выживания всего клана. Поэтому данную ночь я проведу в этой комнате, охраняя ваш сон и покой…
Я чуть не застонала вслух, проклиная злополучную эльфийскую предусмотрительность. Что, мне опять не повезло? Ну уж нет, на этот раз я не сдамся так просто и ни за что не уступлю коварной судьбе. Следовало каким-то образом немедленно изгнать лорда прочь.
- Не советую вам ночевать поблизости от меня, я страшно храплю! - извиняющимся тоном пробубнила я под покровом своей красной фаты.
- Не критично, я храплю еще громче! - успокоил меня Денириэль.
- Да, но я имею привычку неожиданно кричать во сне, пугая половину домочадцев! У меня из-за этого оруженосец заикой стал, а нянька и вообще спонтанным энурезом мается!
- Ничего, я на нервы не жалуюсь, - заранее извинил меня эльф.
- Я хожу во сне! По крыше! Босиком!…
- Хотите, я привяжу вас к кровати? - мило предложил лорд.
«Еще только этого мне не хватало!» - сердито подумала я. А вслух сказала, доверительно понижая голос:
- Открою вам тщательно скрываемый нашей семьей секрет: я с детства страдаю аллергией на запах духов, а вы благоухаете, как целая парфюмерная лавка…
- И в чем же выражается эта болезнь? - вежливо поинтересовался красавец. - Мне кажется, вам здорово мешает эта фата, она сильно приглушает и искажает голос. Давайте я помогу ее снять…
- Вы недослушали. - Я отстранилась от его протянутой руки. - Приступ аллергии начинается с быстрого загнивания кожи на лице и воспаления глаз. Затем из корней волос начинает выделяться тягучая слизь… Не исключен и летальный исход. Подумайте, стоит ли рисковать моим здоровьем, еще даже не добравшись до дворца вашего владыки? Я и так слишком долго просидела рядом с вами на пиршестве и сейчас ощущаю приближение зловещих предвестников очередного приступа болезни…
Эльф вздрогнул всем телом, невольно отпрянул с ложа и сделал нервозный шаг назад, но потом наигранно рассмеялся и потянул за край моей фаты:
- Не выдумывайте! Ни за что не поверю в эту детскую сказку… - Он неожиданно замолчал на середине фразы.
Его устремленные на меня глаза начали медленно вылезать из орбит, а волосы на голове встали дыбом. Лорд истошно завизжал, покачнулся на каблуках, упал на четвереньки и, не поднимаясь с пола, резво попятился к дверям… Ну еще бы! Зрелище, представшее эльфу в скудном свете воскового огарка, могло напугать кого угодно. Из-под спавшей фаты на него смотрело мертвенно-бледное чудовище с огромными черными провалами глазниц, из которых страдальчески щурились крохотные, красные, будто кровь, глазенки. Потоки мутных слез прокладывали извилистые дорожки, непрерывно скатываясь по шершавым щекам… Я мученически вздохнула, подняла руку и словно невзначай поправила венец, умышленно надавив на подложенные под него соты. С моего лба немедленно засочились длинные нити желтой вязкой жидкости…
- А-а-а! - потрясенно взвыл чувствительный эльф. - О-о-о, это омерзительно! Надеюсь, мой уход снимет эти гадкие симптомы… - Он шустро распахнул дверь и метнулся за порог.
Я бодро спрыгнула с кровати и всем весом навалилась на толстую дубовую створку, изнутри задвигая массивный засов…
До моего слуха долетела негромкая перебранка гостей, решавших, как им следует поступить -
