Рассудит пусть богиня-мать,
Кому владыкой должно стать…
Зорган буквально остолбенел от подобной дерзости. Как, девчонка не убоялась смерти и пошла против его воли?!
- Она врет! - истошно завопил он. - На костер ее!
- На костер сумасшедшую лгунью! - заревела покорная его воле толпа.
Палач вытащил из клетки лишившуюся чувств ведьму и привязал к обложенному дровами столбу.
- На виселицу Вольдемара! - продолжал безумствовать Зорган.
Несчастного юношу водрузили на хлипкую скамеечку, а на шею ему накинули жесткую пеньковую петлю.
- Жги! - оглушительно скомандовал виконт, указывая на ведьму. - Она станет первой!
Палач послушно поднес факел к дровам, щедро политым смолой.
- Стойте! - Внезапно раздавшийся певучий и красивый голос нарушил напряженную тишину, погребальным покрывалом зависшую над площадью. - Именем королевы Смерти приказываю вам остановить казнь!
Толпа удивленно расступилась, образуя свободный проход, по которому спокойно шел высокий, горбатый, но сказочно прекрасный юноша. В руках он сжимал отнюдь не рапиру или топор, а маленькую эльфийскую гитару.
Незнакомец остановился перед эшафотом, обвел холодным взглядом выжидательно притихшую толпу, тронул серебристо зазвеневшие струны гитары и проникновенно запел:
На площади у собора нынче как в праздник людно!
Колокол на соборе - лениво звенит и нудно…
Может - то звук набата? Может - простят долги?
В чем же она виновата? Жги ее, братцы, жги!
Может - она чумная? Может - отнюдь не девица?
И странно, что не мутнеет в чаше святой водица.
Косы ее, церковник, наголо состриги…
В чем же она виновата? Жги ее, братцы, жги!
Палач выронил из рук факел и испуганно попятился. Народ начал переглядываться и перешептываться, словно выплывая из глубин тяжелого, кошмарного сна.
Видишь - трепещет венка! Крепка становая жила!
«Люди, она мне мужа - взглядом приворожила!»
Все истерички-бабы сейчас для нее враги…
В чем же она виновата? Жги ее, братцы, жги!
Присутствующие на площади женщины протяжно и покаянно завыли, осознав, что чуть не совершили непоправимое. Мужчины недовольно качали головами и прятали повлажневшие глаза. Дворяне смущенно прикрывались платками, а дамы - веерами.
Заметь, головы не клонит, видимо - мало били,
Что же ее в застенке, гордую, не сломили?
Смотри, гробовую телегу к кострищу влекут битюги…
В чем же она виновата? Жги ее, братцы, жги!
- Разобраться бы надо! - призывно повисло над толпой. - За что ее били-то?! Люди, дивитесь, да она же еще совсем дитя!
Эй, а чего же люди взоры отводят стыдно?
Оклеветать девицу - это ли не обидно?
Хочешь святошей зваться? Значит, о ней солги…
В чем же она виновата? Жги ее, братцы, жги!
Люди смущенно замялись, виновато поглядывая друг на друга. На лицах многих появилось выражение типа - ой, чего это мы, словно с ума все посходили…
Глядите, она смиренно прощает вруна и позера,
И каплют слезами глазища - прозрачные как озера,
Девка, сорви веревки! Девка, от нас беги!
В чем же она виновата? Жги ее, братцы, жги!
Волшебный голос певца очаровывал, выжимая слезы из глаз самых заматерелых мужланов и бурные всхлипывания из глоток их жен, более привычных к брани и сквернословию. Кто-то уже лез на эшафот, намереваясь отвязать удерживающие девушку веревки. Оторопевший Вольдемар взирал на горбатого певца с немым изумлением и обожанием. Он даже не подозревал, что в мире могут существовать такой сладкозвучный голос, подобная сила внушения и настолько завораживающая песня.
Да только молва людская над нею сейчас не властна,
В рубище и лохмотьях - чиста она и прекрасна!
Бессильно навет стекает с хрупких девичьих плеч…
Братцы, она не ведьма! За что же ее нам жечь?
- Отпустите девицу, никакая она не ведьма! - единодушно провозгласил народ.
Дворяне слаженно махали головными уборами и надрывались здравицей: «Виват!»
- А-а-а! - вырвался из груди очнувшегося виконта Зоргана одинокий исступленный вопль.
Одним могучим прыжком Зорган перемахнул через перила балкона, спрыгнул вниз, подхватил валяющийся на земле непотушенный факел и сунул его в кучу дров.
Пламя костра взметнулось до небес…
Глава 6
Настегивая Орешка, я вихрем ворвалась на примыкающую к собору площадь. Гневно раздула крылья носа, спрыгнула с коня и вклинилась в толпу, беспощадно колошматя сгрудившихся зевак рукоятями обеих сабель. «Только бы никого не убить! - молнией пронеслось в голове. - А ведь хочется, ой как хочется! Хорошенькие же делишки творятся в этом славном городе, да еще почитай у самого алтаря богини Аолы!»
Представшая моему взору картина поражала воображение, отдавая некоторым налетом нездорового сюрреализма. Прямо готовая иллюстрация к труду одного сумасбродного монаха по имени Генрих Крамер, откопанному мною в библиотеке Нарронской академии и носившему красноречивое название «Молот ведьм», а точнее, являющемуся весьма подробным пособием по распознаванию и уничтожению дам, обладающих способностью к магии. Ничего не скажешь, завидное наследие досталось нам от наших далеких предков, проживавших в более просвещенные, но не менее беспокойные времена.
В центре площади возвышался свеженький, видимо, совсем недавно сколоченный эшафот, еще запятнанный запашистыми потеками янтарно-золотистой сосновой смолы. Перед сим зловещим сооружением застыл невероятно пригожий эльф в спускающемся до самой мостовой плаще, не успевший отвести пальцев от едва умолкнувшей маленькой гитары. Последний куплет его потрясающей песни я успела услышать. Надо признаться - впечатлил он меня изрядно, даже с учетом мой закоренелой нелюбви к поэзии, развившейся после исключения из академии. А прямо на моих глазах какой-то черномазый красавец, явно пребывающий в полном раздрае со своей больной головой, сиганул с увешанного коврами балкона второго этажа выходящего на площадь здания, подхватил горящий факел и решительно подпалил сложенные у столба дрова. Пламя костра взвилось до небес, сразу же охватив тоненькую фигурку привязанной к столбу девушки. Рядом истошно голосил и дергался второй приговоренный, имевший чрезвычайно благородную внешность, чего не смогли скрыть даже многочисленные синяки и ссадины, густо испещрявшие его лицо… Народ орал и визжал, похоже совершенно не соображая, что следует предпринять. В общем, на площади творилось гоблин знает что!
- Что вы здесь за безобразие устроили? - нахально поинтересовалась я, щедро раздавая направо пинки, налево увесистые зуботычины, но пропихиваясь таки к подножию эшафота.
