злорадно ухмыляющийся дракон.
- Ты кто? Птичка? - с трогательной наивностью вопросил верзила, видимо не веря собственным глазам.
- Да нет, - подумав секунду, не согласился Трей, - я, кажись, малость покрупнее воробья буду. Но зато ужас как люблю птичек, рыбок и разбойничков, особенно под мальвазию да с гарнирчиком…
- А я это, костлявый! - обреченно приврал разбойник.
- Ага, верю-верю! - Дракон окинул плотоядным взглядом его упитанное тело. - Ничего, разжую!
- Клод, стреляй в гада крылатого! - словно опомнившись, отчаянно заорал грабитель.
Арбалетчик нажал на спусковой крючок… Увесистый болт свистнул в воздухе и… замер, на лету пойманный ловкой драконьей лапой. Трей сердито прищурил глаза и поковырялся в зубах железным наконечником болта.
- Я же говорил, с зубами у меня порядок! А вот с оскорблениями ты зря поторопился, - он оскалил внушительные клыки, - я ведь тоже жарить умею… ласково… - И из распахнувшейся драконьей пасти полился яркий огненный поток.
Разбойники истошно завизжали, словно поросята под ножом мясника, но было уже поздно…
Обожженные, закопченные рекордсмены робко отползали в кусты, побросав оружие и тихо подвывая от боли.
- Пусть живут, - великодушно разрешил дракон, - авось умнее станут!
Пошарившись в окрестностях малость подпорченной огнем полянки, я отыскала брошенную разбойниками добычу, среди которой нашлись и вещи, принадлежавшие Вольдемару. Сегодняшних приключений нам хватило с лихвой, поэтому, наскоро посовещавшись, мы решили устраиваться на ночлег, а путь в Рюнге продолжить следующим утром. Провозившись с одеялами, лошадьми и приготовлением немудреного ужина, мы как-то не заметили, что подкрались сумерки. Небо потемнело, обещая приближающийся дождь, и правда вскоре настойчиво забарабанивший по раскидистым ветвям могучего бука. Притулившись к его толстому стволу, мы снисходительно прислушивались к недолетающему до нас водяному стаккато.
- Под каким деревом сидит заяц во время дождя? - привычно спросила я.
- Под мокрым! - от души рассмеялся принц, любовно поглаживая золотые косы уснувшей у него на коленях Витки. - А я уже начинаю привыкать к твоим загадкам, Рогнеда! Кстати, вот тебе еще одна в коллекцию. - Он выудил из кармана и небрежно бросил мне в ладони крупный вишневый камень, прикрепленный к серебряной цепочке. - Разбойник обронил. Уверен, это и есть тот самый подавляющий магию амулет. Ну я и подобрал. Думаю, грех такому добру без дела пропадать.
Лизелотта, время от времени заботливо косившаяся на умотавшегося Вольдемара, мирно посапывающего под теплым эльфийским плащом, пальчиком потрогала камень и восхищенно пискнула:
- Тай, ты не ошибся, это он! Действительно старинный и очень сильный артефакт.
Я без лишних слов приняла дар Тайлериана и повесила его себе на шею.
- А мне вот кое-что другое интересно, - тихонько промолвила молчавшая до этой поры Кайра. - Мерзавец упомянул, что их называют бандой Урфины. Поправьте меня, если я не права, но, по-моему, Урфина - это женское имя?
- Точно, - подтвердил Тай, - причем, насколько я вообще разбираюсь в именах, дворянское…
- Хр-р-р! - авторитетно поддержал Михась, самозабвенно давивший храпака, невзирая на барабанящий по листьям дождь и наши разговоры.
- Красивое и благозвучное, - подал голос сонный дракон. - Как у принцессы!
- Много ты в принцессах понимаешь! - насмешливо съязвила я.
Трей сердито засопел:
- Да мне вообще-то для счастья и княжны хватает, жутко вредной и склочной особы!
Я примирительно вскинула руки:
- Все, молчу. Признаю, ты стал достойным оппонентом в поддевках и пикировках!
- Ага! - нахально подтвердил летун. - С кем поведешься, так тебе и надо!
Все рассмеялись.
- У принцессы, - задумчиво повторил Тай, - принцессы… - Он вынул из футляра гитару, что-то неразборчиво помурлыкал себе под нос, перебирая струны и подкручивая колки, а потом запел, нежно и проникновенно:
Принц уехал за моря,
В чужедальние края,
А принцессе что досталось?
Только ждать его осталось.
Ночью глаз ей не сомкнуть,
Заметает снегом путь,
Время - прах, метет… метет,
И в разлуке жизнь идет.
Вот промчался год, другой,
Милый, где ты, что с тобой?
У окна она сидит,
На дорогу все глядит,
Никому не отвечает,
И других - не замечает.
Видно, нрав у ней таков -
Отвергает женихов.
Много времени прошло,
Много солнце раз взошло,
На висках уж серебрится,
А она - еще девица.
Сколько сваталось мужчин,
Ей же замуж - нет причин.
Руку им - не отдала,
И любовь - не предала.
Застилали слезы взоры,
Палец - на стекле узоры
Выводил… Уж жизни путь
В мрак готовился свернуть.
Только как-то на дороге
Заскрипели страшно дроги…
Так ей принц и не достался,
Раньше с смертью обвенчался…
Нету слез. Она лишь только
Обняла его легонько,
И на лоб его на белый
Поцелуй кладет несмелый.
В башню тихо поднялась,
В тонкий саван облеклась,
Вышла на резной карниз
И на камни… с башни… вниз…
- Красиво! - жалостливо шмыгнула носом Лиззи после того, как в тишине отзвучали последние слова лирической баллады. - Вот она какая, значит, любовь…
- В жизни все намного жестче и прозаичнее, - протестующе парировал твердый женский голос. - Да и я не принцесса вовсе, а всего лишь маркиза. Не стала я себя убивать, хоть и, каюсь, возникало такое желание. Сбежала просто из своего убогого домишки да разбойничать начала. А он… он так до сих пор и не
