которых ты приказал убить, были не пешками. На них было многое завязано, но вместо того, чтобы позволить их друзьям навалиться на тебя скопом и разорвать в клочья, я спас твою шкуру! Как и многих других, которых ты втянул бы в эту бойню…
Напускное спокойствие куда-то подевалось. Король тискал подлокотники трона, вопил и брызгал слюной. Водянистые глаза сбросили сонную пелену, но от резкого пробуждения едва не вылезли из орбит. Со стороны это выглядело бы забавно, если бы автоматчики не напряглись от первого же вопля и не вскинули оружие.
Последнее, собственно, внушало Хэнку гораздо больше опасений, нежели бесновавшийся на троне индюк. Если тот когда-то и был серьезным бойцом, то сейчас от этого остались лишь воспоминания. Король кричал и метался, точно истеричная женщина.
Таран подождал, когда поток воплей иссякнет — и Король действительно вскорости устал, выдохся и сник, как проколотый шарик с гелиевым наполнителем, — а затем сказал:
— Вторично и покорнейше прошу прощения. Но давайте, так сказать, обсудим все по существу. Я не отрицаю свою вину — это было бы глупо и оскорбительно в твоем присутствии. — Хэнк выждал мгновение. У него было такое чувство, будто его заставили жевать лимон. — И все-таки хотелось бы знать, в чем именно меня обвиняют.
Король пристально на него посмотрел. Спокойная и рассудительная речь, похоже, произвела на него впечатление.
— Что ж, я тебе объясню, — сказал он. — Во-первых, ты устроил тот дурацкий поединок, с которого все началось. Самовольно отправился в Запретный город, приволок оттуда бледнокожих уродов и их стального монстра. Можно лишь догадываться, насколько справедливы обвинения, которые сыпались в твой адрес, — я не стал копаться в этом дерьме. Каждый зарабатывает так, как может. Если тебе попался десяток доверчивых простаков, которым не жаль собственных денег, ты наказал их вполне справедливо. Но остальное? Это уже выходит за пределы допустимого. Ты не считаешь?
Хэнк молчал. Отчасти ему было скучно.
— Во-вторых, — продолжал Король, — ты ввязался сперва в “холодную”, а потом вполне огнеопасную войну с теми самыми простаками. Они хотели вернуть то, что ты отнял у них якобы обманным путем. Тебе следовало лишь обратиться ко мне, и я разрешил бы ваш спор тихо и без кровопролития! Но ты предпочел проглотить наживку, и вот в Клоповнике зреет семя полномасштабного бунта. В том, что он не разгорелся, нет твоей заслуги. Все следы пришлось заметать МНЕ, Королю! — Выкрикнув это, он с силой обрушил кулак на подлокотник. — Вот теперь говори.
Таран помолчал, обдумывая речь в защиту собственной персоны.
И, прокашлявшись, начал:
— С вашего позволения, я попытаюсь дать посильное объяснение. Те самые войны, о которых упомянул господин, есть не что иное, как обычная самозащита. Мне пришлось оборонять самого себя, собственность, а также жизни людей, которые находились на моем попечении. То обстоятельство, что я не поспешил обратиться к твоему справедливому суду, вовсе не мое упущение. Во всяком случае, не только мое. Меня обложили сразу на несколько фронтов. На их стороне были куда более крупные силы, нежели те, которыми располагаю я. Тем не менее, они также не спешили, как я понимаю, к тебе за советом и благословением… — Хэнк невольно запнулся, сообразив, что хватил лишку. — Я не смог обратиться к тебе, о повелитель, еще и потому, что буквально за стенами жилища меня поджидала смертельная опасность…
— Что, конечно же, — перебил его Король, — не помешало тебе предпринять те бесполезные вылазки, в результате которых ты намеревался покарать обидчиков СОБСТВЕННОРУЧНО?
Хозяин Подворья кивнул:
— Твоя осведомленность достойна преклонения.
— Еще бы, — хмыкнул Король. Барабаня пальцами о подлокотник, он о чем-то задумался. А минуту спустя вновь поднял голову: — Хорошо. Допустим, у тебя и впрямь не было возможности явиться ко мне. Я не принял бы никаких холуев, в этом ты прав.
— Именно это я и собирался сказать, — кивнул Таран.
От унижения у него свело челюсти, которые уже устали выпускать наружу весь этот бред.
Он-то думал, что не обязан ни перед кем отчитываться, но жизнь, как всегда, расставила все по своим местам. Король, проснувшись (или разбуженный кем-то?), ни с того ни с сего вспомнил о своих полномочиях. Лучше бы он спал, — думал хозяин Подворья.
— Не перебивай, — нахмурился Король. Автоматчики вновь занервничали. — В-третьих же, ты решился на действия, которые еще НИКОГДА не допускались моими предшественниками без их одобрения. При мне это случилось всего пару раз, в чем я вскоре жестоко раскаялся… А именно — ты всенародно объявил о награде, которая ждет любого, кто доставит тебе обидчиков — живыми или мертвыми. Заказ на устранение, таким образом, получал любой и каждый, кого заинтересовало твое предложение. А это противоречит “Своду законов и обычаев заказных убийств”, введенному предыдущим Королем двадцать семь лет назад. Вот это уже чрезвычайно серьезно.
Хэнк скосил взгляд на Лысого Хью. Тот стоял, озадаченный, переминаясь с ноги на ногу. Если известнейший посредник киллеров и слышал о таком Своде, то не подал виду.
Более того, самому Тарану всегда казалось, что Короли Клоповника никогда и ни при каких обстоятельствах не сочиняли правил, законов и сводов. Это было чересчур утомительно, и, кроме того, гораздо удобнее оставлять последнее слово за собой, не сковывая руки собственным законодательным творчеством. В Клоповнике всегда царил “материалистический анархизм” — мечта начинающего революционера.
Но Король ждал ответа.
— Что ж, — медленно проговорил Хэнк Таран, — не скрою, об этом я тогда не думал. Передо мной стояла единственная задача: уцелеть самому и спасти своих людей. Тогда мне казалось, что я имею право на любую форму самозащиты. Это право, по моему скромному мнению, проистекало из той ежегодной дани, которую я плачу тебе, господин…
Не успели последние слова покинуть рот Хэнка, как он понял, что на этот раз перегнул палку.
Король приподнялся на троне. Глаза выпучились, рот приоткрылся, обнажая ущербные ряды желтых зубов. “Монарх” стал похож то ли на бешеного кролика, то ли на разъяренную гадюку. Ясно было одно: еще немного, и из пасти закапает ядовитая слюна.
— Да ты, — выдохнул Король, — да я… — И тут его будто прорвало: — Ты что, из ума успел выжить, ублюдок? Да я тебя в порошок сотру, на этом самом полу — в одну секунду!
Хэнк стоял прямо, спокойно глядя на трон. Если бы каждый раз, когда ему приходилось выслушивать подобные угрозы, он получал бы два-три доллара, то к этому времени тусовался бы в Ульях, поплевывая на Короля и Клоповник с заоблачных далей…
Но автоматчики, казалось, воспринимали сказанное со всей серьезностью. Передернули затворы и шагнули вперед. Нож, Топор, Дубина, Кастет и Шило с Хмырем зашевелились, как-то неторопливо пытаясь заслонить обоих начальников своими телами. Хэнк Таран знал, что им это ничем не поможет. Достаточно пары очередей…
Но Король почему-то медлил с приказом.
Он не торопился садиться, сверлил гостей бешеным взглядом и всем своим обликом выражал несокрушимую решимость. Таран невольно спросил себя — мог ли он подумать, что все закончится ТАК? Бестолково и ни с того ни с сего. Определенно не мог.
Бывший гладиатор затаил дыхание и поглядел на автоматчиков.
Он поклялся самому себе, что не закроет глаза.
Однако дело приняло несколько необычный оборот. Вперед выступил не кто-то из охранников, не здоровяк Хмырь или его горбатый кореш, а тот, кто не мог похвалиться выдающейся комплекцией.
— Одну минутку, повелитель, — кашлянув, сказал “агент” киллеров. — Можно мне сказать пару слов?
Смерив его напряженным взглядом, Король кивнул, казалось, больше из академического интереса:
— Говори.
