нескончаемым потоком геликоптеров и аэромобилей, огромный космический порт. При виде таких просторов Сергей почувствовал некий дискомфорт. Пятнадцать лет, проведенные в отсеках космического корабля, породили в нем легкую агорафобию.
Человек, стоявший в глубине кабинета по левую сторону этой величественной панорамы, повернулся к Сергею. Его лицо осветилось широкой улыбкой, и он, держа под локтем фуражку, прихрамывающей походкой направился к Сергею.
Они обменялись воинским приветствием и затем крепко пожали друг другу руки.
— Рад тебя снова видеть, дружище, — произнес хозяин кабинета. — Форма коммодора тебе очень к лицу.
— Большое спасибо, адмирал.
— Брось ты эти формальности! — Контр-адмирал Теодор Мак-Мастере медленно подошел к стоявшему в углу кабинета буфету, указав Сергею на одно из удобных кресел. — Садись, не стесняйся. Что тебе налить? Водки?
— Нет, благодарю вас, сэр.
— Тогда, с твоего позволения, я выпью один. — Мак-Мастере налил себе виски с содовой, хорошенько размешал и указал рукой на башню диспетчерского контроля.
— За вечную славу тех… Ну… ты сам знаешь, — закончил он свой тост, выпил, поставил стакан и осторожно сел в кресло. — Ну-с? Устраивает тебя твоя новая команда?
— О, адмирал, не стоит говорить об этом. Она намного лучше, чем я мог надеяться.
— Ты чертовски хороший офицер, Сергей.
— Вы, конечно, лучше меня знаете, сэр, — возразил Сергей, — что быть просто «чертовски хорошим офицером» во флоте Его Величества еще ничего не значит. Не имея высокопоставленных друзей, «хорошие офицеры» никогда не поднимутся выше штурманов или младших механиков.
— Мой старый друг и боевой товарищ, знай, что у тебя теперь есть высокопоставленный друг! — Мак-Мастере подмигнул и, рассмеявшись, раскинул руки так, словно хотел обнять весь Большой Сент- Луис. — Ведь я тоже не рассчитывал оказаться в этом кресле, но потом… В общем, я сделал все, чтобы ты смог нашить новые погоны, особенно, учитывая то, что ты продолжаешь летать на этом ржавом корыте…
— Ржавом корыте? — Сергей подался вперед. — О, адмирал! «Ланкастер» лучший линейный корабль во всем флоте! — И после секундного колебания добавил: — Сэр.
Мак-Мастере улыбнулся:
— Нет такого капитана на флоте, который бы не хвалил свой корабль, Но, несмотря на это, я рад, что ты так гордишься своим старым другом. Ведь до тебя им командовал я, и надеюсь, после того как «Ланкастер» пойдет на капитальный ремонт, он останется флагманом.
— Так точно, сэр!
Сергей опасался, что ему предложат в качестве флагмана новый корабль четвертого или пятого поколения. Нет, он предпочел бы свой старый «Ланкастер», на команду и технику которого вполне мог положиться. Если бы не эта команда и не эта техника, он, скорее всего, был бы уже мертв — вместе с экипажами «Ройял Оук», «Пемброка» и «Сунь Цзы», вместе с мешаниной искореженного металла, плоти и костей, уничтоженных взрывом или декомпрессией, вместе с обломками, дрейфующими в открытом космосе в районе 46-й системы Лебедя.
Пергам…
Затихающее эхо сражения, которое произошло несколько недель тому назад, все еще звучало в ушах Сергея. Картины ужасающих разрушений продолжали стоять перед его глазами, словно трехмерное документальное видео.
Вот он, неизбежный результат очередной попытки проявления доверия к зорам, того, чем на самом деле оборачивается «искреннее стремление к миру.
Должно быть, эти мрачные воспоминания отразились на лице Сергея. Мак-Мастере снова поднял стакан.
— Я тоже помню об этом, старина. Когда мы отводили «Густав Адольф» на Мастафу, он был еще в худшем состоянии.
Взрывом на борту «Густава Адольфа», флагмане его эскары, Мак-Мастерсу искалечило ногу. В тот момент он оставался старшим офицером в зоне боевых действий и до конца оставался на своем посту.
— Полагаю, сэр, — после небольшой паузы произнес Сергей, — что вы пригласили меня сюда не только для того, чтобы вспомнить о старых добрых временах.
— Ты прав, есть кое-что поважнее.
Мак-Мастере сел напротив Сергея и положил руки на колени. Кисти и пальцы у него были грубые, узловатые, со шрамами и следами ожогов, полученных на его нелегком пути от младшего механика до адмирала.
— Сергей, — сказал он, в упор глядя на собеседника, — у меня есть для тебя важная новость. Это нечто такое, что могло бы изменить весь ход войны. Ты помнишь капитана по фамилии Марэ?
Сергей на несколько секунд задумался.
— А, Марэ?
— Да, совершенно верно. Несколько лет назад он стал командиром эскарды как раз перед заключением Эфальского договора. Он тогда сделал несколько замечаний по поводу ведения войны, которые не понравились его начальникам. После производства в вице-адмиралы он предпочел добровольно уйти в отставку и был отстранен от активной деятельности. Весь сыр-бор разгорелся из-за написанной им книги, — Мак-Мастере протянул руку к выдвижному ящику стола и, достав оттуда компакт-диск, протянул его Торрихосу. — Ты читал это?
Сергей отрицательно покачал головой.
— Не имел удовольствия, сэр.
Он взял диск в руки и посмотрел на оборотную сторону футляра, где имелся небольшой трехмерный портрет автора.
Одетый в капитанскую форму, с седеющими висками, Марэ вовсе не был похож на того оголтелого маньяка, как его называли недоброжелатели.
— Бредни старого отставника? — спросил Сергей. Адмирал сделал глоток из своего стакана.
— Не знаю, не знаю… С твоего позволения я скажу несколько слов по поводу этой книги. Марэ проанализировал каждый шаг, сделанный зорами, с тех пор как шестьдесят лет назад они напали на Элайю. Он анализирует культурные первоисточники зоров, в основном их мифы и религию, а также некоторые памятники письменности. Я проверял: все, что он цитирует, — подлинники, к тому же он отлично владеет языком оригинала. Все это было написано за два года до нападения на Пергам, но уже тогда он знал, что зоры не намерены жить с нами в мире — ни по Эфальскому, ни по какому-либо другому договору. И это не потому, что они — стая лживых ублюдков. Напротив, он уверен, что у них чрезвычайно развито чувство чести.
— Но… почему тогда они постоянно нарушают мирные договоры?
— Как он утверждает, на самом-то деле они их и не нарушают. Скорее, они просто игнорируют их. Для зоров соглашения с «низшими формами жизни» такими, как мы с тобой, — практически ничего не значат. Человечество находится за пределами представлений зоров о мироздании, вызывает у них отвращение и, соответственно, должно быть уничтожено. Мы догадывались, что есть рациональное объяснение их неукротимой жестокости. Их установка на разрушение густо заселенных гражданских зон и сельскохозяйственных планет, которые они атаковали яростнее, чем военные и промышленные объекты, предполагает, что их стратегической целью является скорее уничтожение населения, чем боевых подразделений и военного потенциала.
Проблема состоит в следующем. Одерживая очередную победу над зорами, мы предлагаем им великодушные условия перемирия и оставляем в неприкосновенности их армию и флот. Тем самым мы подставляем себя под новый удар, который с завидным постоянством следует через один-два года. А к любому противнику, который так поступает, зоры испытывают глубочайшее презрение, — закончил Мак- Мастере.
— Как я понимаю, книга была встречена без особых симпатий, — сказал Сергей. — Ведь в ней мы
