— А яйца черепахи Тортиллы есть? — криво ухмыльнувшись, перебил Вовка.
Голос доносился из-за скудно освещенного дубового прилавка. Справа и слева от него высились до потолка полупустые стеллажи с банками, бумажными разноцветными свертками, склянками с подозрительной мутной жидкостью и прочей аптекарской утварью. Остальная часть помещения тонула в полумраке. Аптека явно переживала не лучшие времена.
— К-хе… — поперхнулся аптекарь и осторожно спросил: — А что это за зверь? Никогда не слыхал о таком.
Вовка скептически оглядел хозяина лавки. Вылитый Дуремар из «Золотого ключика». Даже колпак один в один. Вместо ответа он молча выложил на прилавок жезл. Еще недавно черный камень теперь приобрел нежно-голубоватый цвет. Бережно взяв жезл в руки, аптекарь поправил пенсне и задумчиво пробормотал:
— Интересно… очень необычно. Простой охранный артефакт, но цвет… первый раз такой вижу. — Оторвавшись от созерцания, он спросил: — Хотите продать?
— Хочу, — коротко ответил Вовка и, прислушавшись к шуму у входной двери, с угрозой предупредил: — Тихо!
Увесистый кулак у носа аптекаря возник сам по себе.
— Интересно… очень необычно.
— Вы повторяетесь, милейший, — усмехнулся Вовка, слегка расслабившись. Шум у дверей стих.
Аптекарь отмахнулся от него, как от назойливой мухи, продолжая вертеть в руках Вовкин кулак. Осторожная попытка высвободиться из цепких пальцев успеха не принесла.
— Скажите, любезнейший, как вам достался этот перстень?
— Наследство бабкино, — соврал на всякий случай Вовка.
Перстень на пальце отозвался легким уколом.
— Бабушка значит, — отпустив руку, аптекарь недоверчиво прищурился. — Тогда вы должно быть знаете, что если перстень не признает нового хозяина, жить ему не более суток… Признайтесь честно — когда вы его купили?
Твою мать! — ахнул про себя Вовка, лихорадочно считая в уме. Спустя секунду, он облегченно вздохнул:
— Три дня прошло.
Аптекарь тенью метнулся к двери, с грохотом задвинул щеколду и неторопливо произнес:
— Тогда, молодой человек, нам есть о чем побеседовать.
И плотоядно ухмыльнувшись, он облизал языком длинные клыки.
Глава восьмая
Клыки были что надо! Дюйма два в длину, белые, блестящие, с заостренными концами. Даже черные пятнышки их не портили.
Вовка опасливо покосился и осторожно сказал:
— Слышь, Барабас… — имя героя сказки внезапно вылетело из головы, и он с ходу назвал первое пришедшее на ум. — А ты «Блендомедом» их не пробовал?
Аптекарь недоуменно вытаращился, слегка приоткрыв рот. Клыки незаметно втянулись под верхнюю губу. Или под нижнюю — Вовка особо не присматривался.
— У вас кариес, братуха, — неожиданно для себя он решил проявить вежливость и, секунду подумав, для солидности добавил: — В натуре!
Барабас-Дуремар пару раз хватанул ртом воздух и, не найдясь, что ответить, молча потащил гостя за рукав. Пройдя несколько шагов темным коридором, они очутились в небольшой каморке, заставленной колбами и ретортами. Может быть, это называлось как-то иначе, да и представление о ретортах Вовка имел очень смутное… Просто вспомнилось.
Вместо свеч на стенах крепились матово-белые шары, мерцающие ярким светом. Между ними в дальнем углу расположилась портретная галерея, центральное место в которой занимал улыбающийся толстячок негроидного типа. Пухлые губы, рот до ушей. Буратинка. Полная противоположность желчной ухмылке аптекаря. Но сходство при этом было несомненным.
— Мой прадедушка, — с гордостью произнес аптекарь. — Почти тысячу лет прожил.
— Бодрый чух, — одобрительно кивнул Вовка. — И лыбу давит постоянно.
Хозяин поперхнулся, вопросительно изогнув левую бровь. Вовка махнул рукой, мол, не бери в голову, и дружелюбно протянул руку:
— Вокка!
Ему почему-то понравилось, как его называл Ян. Аптекарь осторожно пожал холодной вялой ладошкой широкую крепкую ладонь:
— Магистр Цириус, — и после многозначительной паузы, кашлянув в кулак, с пафосом произнес: — Потомственный вампир.
— Кровосос, что ли? — с легкой угрозой осведомился Вовка.
Аптекарь возмущенно вскинулся:
— Что вы себе позволяете, молодой человек?
— А че такого-то? — праведным гневом возмутился Вовка. — Можно подумать, вы кровь не пьете?
Брезгливо сморщив нос, магистр наставительно задрал палец и укоризненно покачал головой:
— Негоже столь воспитанному и образованному молодому человеку повторять сказки придуманные чернью. Даже замшелой кикиморе из Дремучих Чащоб известно, что питаемся мы исключительно нематериальным веществом.
— Это, каким же? — заинтересовался воспитанный и образованный молодой человек.
— У каждой особи, будь то зверь иль человек, есть внутренняя субстанция — невидимая и неосязаемая. Ученые мужи именуют ее энергией…
— А-а! — догадался Вовка. — Так вы ее и сосете? — покровительственно потрепав аптекаря по плечу, он ухмыльнулся: — Ты, папаша, не кипешуй — это не косяк. У меня шурин на даче проводку хитрую замастырил и теперь ему государство должно… По счетчику, — на всякий случай уточнил он. — Или братва казанская что учудила. В нефтепровод кран ввинтила, и бензин халявный сливает. Так что, не ты первый, не ты последний.
Магистр беспомощно захлопал редкими ресницами.
— Ты, уважаемый Цитрус, другое скажи… — продолжал меж тем Вовка. — Что ты там насчет перстня говорил?
Глаза аптекаря вильнули в сторону.
— Мутная история, — нехотя поведал он. — Эти кольца остались от Древних, но секрет их затерялся в веках. Первые маги княжеств пытались разгадать тайну, но… — магистр сокрушенно развел руками и умолк.
— Ну, а дальше? — напористо спросил Вовка.
— А что дальше? Лихие люди добыли несколько колец и продают их иноземцам — тем, кто не знает секрет. Больше суток еще никто не прожил. Разбойники следят за жертвой и ждут, когда перстень убьет нового владельца. Стоит надеть артефакт на палец и его уже не снять, разве что отрубить всю руку. Но и это не спасет… — пытливо взглянув на гостя, аптекарь со скрытой надеждой пояснил: — Честно говоря, я думал, что вы проникли в тайну.
Скрывая разочарование, аптекарь принялся перебирать на столе свитки.
Вовка мрачно покачал головой. Ситуация ему нравилась все меньше и меньше — слишком много тайн и загадок. На хвосте — монахи и стража, пацаненка замели, в кармане ни гроша. В общем, полный швах и гитлер капут.
