почувствовал тебя, Тийя, и полюбил тебя, и воззвал к тебе. Ты спасла меня, снова сделав одним из бдящих. Я так благодарен тебе!
— Лекант, это неважно. Важна только любовь. А что мы будем делать теперь?
— То есть?
— Ну теперь, когда ты узнал, кем был, что будет со мной? Мы останемся вместе?
— Конечно, мы останемся вместе. Ведь я люблю тебя. Но ты устала, милая моя Тийя. То, что я рассказал о себе, представляется непосильным для твоего сердца. На сегодня хватит. Да и я должен опомниться. Любимая, сейчас я перенесу тебя домой, и ты уснешь. Тебе нужен отдых.
— Мне нужен ты… — И я посмотрела на Леканта так откровенно, как только могла.
Мужчина этот взгляд понял бы с лету. Но Лекант был дхианом, хоть и мужского пола. Поэтому взгляда не понял.
— Мы встретимся завтра, — сказал сын звездного света и дыхания святых. — Мы продолжим наши разговоры и…
— Что 'и'?
Дхиан, кажется, смутился:
— И если можно, поцелуи.
Вот тут я рассмеялась.
— А как ты отправишь меня домой?
— Очень просто.
Лекант сложил ладони лодочкой, а потом слегка раздвинул их. Словно держал бабочку.
— Посмотри в зазор между ладонями, — сказал он мне.
Я посмотрела…
И увидела свою комнату.
— И как я туда… попаду? — Окончание фразы я договаривала, уже стоя посреди своей спальни. Леканта рядом не было. И все, только что произошедшее, казалось бредом сюрреалиста.
— Лекант, я хочу к тебе, — капризно сказала я.
Но молчание было мне ответом.
Полтора часа я просто просидела на своей кровати, не раздеваясь. Я думала над словами Леканта. Я пугалась того, что он мне о себе открыл. Я почему-то думала, что Лекант окажется вампиром. Или магом, на худой конец. С этими простыми сущностями я вполне могла бы ужиться. У нас с ним тогда была бы замечательная семья. У вампиров, например, вообще сильно развито матримониальное начало.
Эх… А тут — дхиан, Шамбала, хранитель какой-то Азимандии…
Словом, сложности.
Я медленно разделась, представляя, будто раздеваюсь перед Лекантом. Знаю, вы меня осуждаете. Наверняка! Скажете: какая же она озабоченная, только секс ей и подавай! Ну и черт с вами, осуждайте. Вы просто не видели Леканта, вот и все.
Я легла. Ничего себе не представляя, честно. Усталость взяла свое. Мне казалось, будто кровать подо мной покачивается, как колыбель, я решила, что я младенец, почмокала губами и провалилась в сон.
А проснулась радостной и полной сил. Я не помнила, что мне снилось, помнила только, что снилось хорошее.
— Мама! — крикнула я из комнаты.
— Да, дочка? — Мама открыла дверь и удивленно посмотрела на меня. — Ты вся просто светишься!
— Потому что у меня лучезарное настроение! Ладно, пойду в ванную, пора собираться на работу.
В ванной я быстренько растерлась тальком, потом набросила халат и отправилась выбирать наряд. С этим я долго не возилась, решила надеть юбку из хлопковой ткани и розовую водолазку, вышитую черным бисером. Накрасилась, подхватила сумочку и уж было нацепила босоножки, как мама сказала мне:
— Тийя, вчера тебе звонил какой-то мужчина.
— Голос незнакомый? Может, это Дима?
— Диму пора бы снова навестить. Нет, голос незнакомый. Кажется, ты обзавелась поклонником?
— Мама, уверяю тебя, ты будешь в курсе всех моих сердечных похождений. Кстати, возможно, скоро мне сделают предложение. Вот.
— Ох!
— Не волнуйся. Он замечательный.
— Скажи хоть, как его зовут и где он работает, вертихвостка!
— Все секрет, пока секрет!
И я убежала на работу, практически не чуя под собой земли. И погода была прекрасная!
Музей работал по-прежнему, словно и не дежурила у его ворот милиция. Экскурсоводы водили группы любопытных приезжих, заученно повествуя про жертвенные камни эпохи неолита, протоножи и черепа первых волхвов, которые, как недавно открыл профессор Иван Кутежанский, оказывается, селились на территории будущего Щедрого. Я же отправилась в небольшой зал, где были представлены артефакты местных мастеров. Некоторые из этих предметов основательно запылились, просто срам какой-то. Я вооружилась маленьким бесшумным пылесосом и принялась обеспыливать экспонаты.
Я почти закончила работу, когда в зал кто-то вошел.
— Простите, зал пока закрыт, — сказала я, а последующие слова застряли у меня в горле.
Потому что на меня смотрел Овидий.
Тот самый, который чуть не убил Юлю Ветрову и собирался сделать что-то со мной!
Он… Да! Я вспомнила! Он — из Пожирателей трупов!
— Что вам здесь надо? — севшим голосом спросила я.
— Тебя, кадавр, — холодно произнес Овидий.
— Только попробуйте ко мне подойти! Я… я буду защищаться! Калем! Утхор! Асет!
— Эти слова имеют силу только в устах ведьмы. Не противься своей судьбе. Ты кадавр, и быть тебе кадавром.
Он вплотную подошел ко мне и взял за руку. И словно всю волю выкачали из меня.
— Идем, — сказал он.
Я прижала к груди выключенный пылесос и поволоклась за Овидием. И что самое интересное, никто, похоже, не заметил, что меня прямо с места работы умыкнул какой-то мужчина.
Мы вышли из музея и двинулись по проспекту Яна Амоса Коменского. Я могла только переставлять ноги, воли на то, чтобы сопротивляться, у меня не было.
— Что вы со мной сделаете? — тихо спросила я у Овидия.
— Отправлю тебя в ад, где тебе самое место, — обыденно ответил он. Кстати, сегодня Овидий был одет не по моде восемнадцатого века, он выглядел совершенно неприметно: брюки, рубашка поло и ботинки. Ботинки, кстати, были ужасно пыльные. Где он бродил?
Закончился проспект, и мы свернули на тихую неприметную улицу, названия которой я даже не знала. А потом я вспомнила: это же Блуждающая улица! Она то пропадает, то появляется вновь, играя в какие-то свои игры с пространством. На этой улице пропадали люди и даже нелюди. Оказаться внезапно на Блуждающей улице боялись все.
И вот теперь мне 'повезло'.
Овидий остановился у сплошной, без калитки, ограды, за которой виднелось что-то вроде белокаменного особняка. Он провел по ограде рукой. Образовался небольшой проем.
— Идем, — потянул меня он.
И (а что мне оставалось делать?) я пошла.
— Имейте в виду, вам за меня отомстят, — сказала я нерешительно, пока мы шли по гравийной дорожке к особняку.
— Ах, оставь, — отмахнулся Овидий от меня, как от назойливой мухи.
Мы остановились у дверей особняка. Это были очень солидные двери. По их виду сразу становилось ясно, что абы кто в этот особняк не попадет.
Овидий нажал кнопку звонка.
— Пароль? — отозвалась дверь.
