Я увидел, как глаза Валерки загорелись нехорошим интересом от известия.
- Сема, а можно задать тебе один вопрос? - вкрадчивым голосом спросил Валерик.
- Можно, - кивнул Семен. - Но только помни: заклинание, которое наложено на этого мужика, многоразовое. И контрзаклинание мне не известно.
- Э-э-э..., - нерешительно протянул Валерка. - Да нет. Я, пожалуй, воздержусь.
Здоровый ржач, наконец, вырвался на волю. Я, от него, чуть свалился с Джупана.
- Зачем? - неожиданно спросил, все еще непонимающий ничего, Онтеро.
- Что, зачем? - обернулся к нему Семен.
- Зачем ему столько?
- А чтобы было! - отрезал Семен. - Он меня тогда очень сильно достал! Правда, не он один.
При этих словах, на меня был брошен многообещающий взгляд. Я выпрямился в седле и принял самый невинный, из моего богатого арсенала, вид.
- Я бы попросил! - праведно возмутившись, заявил я. - Я, так вообще, не причем! Я только мимо проезжал!
- Ну, чего стоим? Кого ждем? - поинтересовался Валерка. - Были обещаны зрелища. Где они!
Семен, кинув на меня еще один сердитый взгляд, снова что-то забормотал. Из леса появилась тучка (теперь вы понимаете, почему застава была названа так поэтично?). Видимо, в сердцах Семен перестарался. Туча была значительно больше и темнее всех, что я успел увидеть в его исполнении.
- Ты же смотри! Не убей сердечного. А то, он и даром твоим не успеет воспользоваться, - озабоченно попросил я.
Сема только кинул, сосредоточенно выводя тучку на цель.
- А сейчас, только раз, и только у нас...! - с удовольствием комментировал я. - Нанесение точечного удара по отдельно взятому индивидуумому. Зрителям из первого ряда, по двадцать серебряников за радугу!
Тучка, наконец, разродилась ливнем. Таким хорошим, я бы даже сказал - тропическим ливнем.
Стражник резко подскочил и всполошено забил руками вокруг себя в поисках своей ржавой алебарды.
- Вот образец отличного воина! - отреагировал я. - В первую очередь, заботится о своем оружии!
Страж вскинул голову и озадаченно уставился на нас.
- А, дык..., - выдал он уставную фразу.
- Узнаешь? - мило улыбнулся Семен. - Итс ми! (английский эквивалент расхожей фразы 'Это я!')
- Ну, дык..., - немного изменил первую формулировку страж.
- Что, опять доказательства нужны? - нахмурил брови Семен. - Ты у себя в штанах их поищи! А мы поехали.
Он тронул своего Ориса в объезд шлагбаума. Довольно хрюкнув, я пристроился за ним.
- Да, - донеслось из-за спины задумчивое замечание Онтеро. - Что-то я начинаю волноваться за судьбу нашего мира.
- Не боись! - оптимистично успокоил его Валерка. - Это еще цветочки! Вот если Ягодка-Влад начнет резвиться, тогда - Ой!
С огромным трудом я смог раскрыть глаза. Последствия радостного гостеприимства барона давали себя знать самым непосредственным образом. Супруга барона Розалия, благоразумно испарилась из зала, где мы праздновали встречу, и крепко заперлась в своей спальне. Семе отвертеться, на этот раз, не удалось. Его бесчувственное тело слуги сноровисто отволокли в комнату, сразу же, после первого тоста. Зато мы, барон Антонин Каронак, я, Валерка и Онтеро, оторвались на славу!
Конечно, барон был несколько удивлен моим преобразованием. Но отнесся к этому спокойно. Главное, чтобы гость мог поддержать застолье! А к какому народу он относится, это уже не имеет значения.
За столом, барон засыпал нас местными новостями, жадно выспрашивал нас о новостях внешнего мира, поделился грандиозными планами и счастливо поведал о том, что Розан, его сын, наконец-то, становится человеком.
На нетрезвый вопрос Валерки:
- А кем он был до того!
Барон свирепо рявкнул:
- Немочью бледной он был! Позором славного рода Каронак, он был!
Оказывается, что юный барон в столице зря время не терял. Он вступил в военный гимназиум при Короне. Уже сейчас он имел на счету три дуэли и две соблазненных девицы.
- Шум, конечно, был изрядный! - удовлетворенно щурясь, гудел барон. - Потратиться, чтобы замять, пришлось. Но зато, какой наследник растет! Будет толк!
Потом разговор плавно перешел на ту памятную битву с упырями, в которой я принял непосредственное участие. Барон загорелся желанием провести гостей по местам боевой славы и вытащил нас в деревню.
Так как дело было уже поздней ночью, то из кроватей вытряхнули десяток воинов барона. Хмурые вояки вынуждены были сопровождать нас и подсвечивать факелами наиболее памятные места.
Антонин, размахивая руками, громогласно живописал перипетии битвы. Валерка в такт словам клевал носом, а Онтеро слушал внимательно, изредка бросая на меня заинтересованные взгляды. Еще бы! Барон не поскупился на похвалы в мой адрес. В его рассказе, я выглядел эпическим героем, который голыми руками валил врагов налево и направо. Короче, покрошил их на окрошку и спокойно пошел спать.
При последних словах барона, Валерка особо согласно клюнул носом, и мягко завалился набок из седла. Я еле-еле успел его подхватить.
- Мда, - философски разглядывая Валерку, заметил барон. - Не та нынче молодежь! Мельчает народ.
Потом Антонин, вдруг, вспомнил, что в подвалах замка есть партия вина прошлогоднего сбора. И что, вот именно это вино (какое упущение!), нами еще не дегустировано. Пришлось срочно возвращаться в замок, дабы наверстать упущенное.
Дверь комнаты тихонько скрипнула. Я приоткрыл один глаз (второй просто не открывался). На пороге стоял Семен, с удовлетворением обозревая мое хладное тело.
- Так-так-так! Что мы имеем? А имеем мы, господа хорошие, явные признаки похмельного синдрома, - пропел этот ушастый негодяй.
Стоп! Несоответствие! Его же вчера унесли первым. По идее, он должен быть в состоянии, сходном с моим. От возмущения даже открылся второй глаз.
- Сема, - прохрипел я.
Острая боль пронзила мозг и заставила меня застонать.
- Признавайся! Ты что, вчера притворялся?
- С вами притворишься! - укоризненно покачал головой Семен. - Просто утром мне таки удалось сосредоточиться. Результат ты (хоть, и с большим трудом) видишь!
Семен танцующим шагом прошелся к громоздкому креслу, стоящему у окна, и, со всеми удобствами, в нем расположился.
- Сема! Друг! - проникновенно простонал я. - Сосредоточься еще разок, а? Не дай погибнуть в расцвете лет!
- Размечтался! - фыркнул Семен, закидывая нога за ногу. - Представь себе, что ты в застенках, а я - палач.
- А не боишься, что когда я приду в себя, то нам придется поменяться ролями? - нехорошо прищурился я.
Такая перспектива у моего друга особого оптимизма не вызвала.
