Родители были дома.
— Дочка, привет! — Мама высунулась из кухни и продемонстрировала новый передник. — Как дела? Где тебе бродилось?
— О, у меня очень насыщенный день! — сказала Лиза, сбросила туфли и прошла в кухню. — Супчику никакого не найдется?
— А как же! Я сварила сегодня харчо. Мой руки и садись.
— А где папа?
— На заседании своих свободнороссов, разумеется.
Лизин отец в последнее время резво ударился в политику. Вместе с несколькими агрессивно настроенными пенсионерами он организовал общество «Свободная Россия» и когда не работал, то пропадал там. «Свободная Россия» боролась за прибавку пенсий и введение ограничений для оккультных форм существования. Каких ограничений — непонятно. Лиза говорила папе, что вся эта политика — ерунда и нет смысла ограничивать, например, ведьм в их полетах, но папа был непреклонен. И пенял дочери за то, что она водится с оккультистами. Как будто уже забыл, что главная оккультистка, Юля Ветрова, и восставила когда-то его дочь из мертвых.
Лиза налила себе харчо и принялась за еду. Мама уселась рядом — поглощать «Активию». Мама снова была на диете.
— О, мама, я сегодня получила работу, — сказала Лиза. — Правда, папа ее не одобрит.
— Что за работа?
— Лаборанткой у профессора Верейского. Ты что-нибудь слышала о профессоре Верейском?
— Разумеется. Оккультист первой величины. С дочкой у него конфликт. Живет одиноко, все время в работе. Слушай, Лизка, а ведь он еще не старый!
— У него взрослый внук.
— Ну и что?! Это сейчас модно — выходить замуж за старичков. Представляешь, ты — жена профессора Верейского! Ой, я обязательно об этом помолюсь и схожу в храм свечку поставлю.
— Мама, я не выйду замуж.
— Лиза, пора понять, что Лекант тебя бросил безвозвратно. Пора проснуться от спячки. Ты красавица, умница — и страдаешь из-за какого-то мужика. Мое сердце разрывается, глядя на это!
— Мама, успокойся. От волнения появляются мимические морщины.
— Вот-вот, а ты не хочешь покоя для родной матери! Ну ладно, это все детали. Когда ты приступаешь к работе у профессора?
— Сегодня в девять вечера. Будет медиумический сеанс. Моя задача — собирать эктоплазму.
— Что?
— Эктоплазму. Потом объясню, что это такое.
— Ладно. Знаешь что?
— Мм?
— Тебе стоило бы принарядиться к первому рабочему визиту в дом профессора. И даже не потому, что там будет сам Верейский. Наверняка на его опытах присутствует масса молодых людей.
Лиза поняла, что спорить бесполезно.
— Хорошо, мама, я переоденусь.
— И подкрасься.
— Всенепременно.
Лиза вошла в свою комнату. Открыла шкаф, начала перебирать вещи. В конце концов остановилась на джинсовом брючном костюме, затканном стразами. Выглядело даже торжественно. Не в филармонию, конечно, но сойдет. Под пиджак Лиза надела черный шелковый топ, вполне целомудренный. Даже если на опытах Верейского присутствует молодежь, этой молодежи ничего не обломится.
Повинуясь какому-то порыву, Лиза открыла свою старую палехскую шкатулку. Здесь лежали ее невеликие драгоценности, бижутерия и — самое главное — на тонком кожаном шнурке перышко из крыльев Леканта. Золотое, светящееся ровным светом. Лиза подумала-подумала, а потом надела его под топ. Это иллюзия пребывания Леканта рядом, лишь иллюзия, но все равно…
К дому профессора Лиза подошла в половине девятого. Вечер был свеж и пах весной, в кустах разливались соловьи, но Лиза настроена была по-деловому. Эктоплазма так эктоплазма.
Она позвонила в дверь профессора, ей отперла какая-то старушка в сером платье и с невыразительным лицом.
— Вы на сеанс? — спросила старушка.
— Я с сегодняшнего дня работаю лаборантом профессора Верейского. Меня зовут Лиза.
— Очень приятно, а я Наталья Ивановна, домоправительница профессора. Идемте, я вас провожу.
Наталья Ивановна привела Лизу в давешний кабинет.
Там стоял профессор Верейский, облаченный в костюм-тройку, и трое мужчин разного возраста, столь же элегантно одетые.
— Добрый вечер, — сказала Лиза.
Все обернулись и заинтересованно на нее посмотрели. Верейский подошел к ней и протянул руку:
— Знакомьтесь, господа, это моя лаборантка и ассистент Елизавета Камышева.
Мужчины по очереди представились Лизе, но она, к ужасу своему, никого не запомнила. Надо тренировать память. Витамины пить, ноотропы…
— Осталось совсем немного до начала сеанса. Медиум уже на месте. Идемте в зал, — сказал Верейский.
Он взял Лизу под руку и во главе их небольшой группы направился в зал, доселе занавешенный плотными сине-зелеными, как ламинария, шторами.
Залом оказалась круглая комната с плохим освещением. Вдоль стен стояло несколько кресел и стульев, с одной стороны часть комнаты загораживала белая ширма вроде тех, какие еще попадаются в поликлиниках.
— Медиум уже за ширмой, — сказал Верейский будничным тоном. — Рассаживайтесь, господа.
Господа не стали чиниться и расселись кто куда. Некоторые достали приборы ночного видения.
— Итак, господа, — сказал Верейский. — Медиум по моему сигналу впадет в транс. Это явление будет сопровождаться, как вы помните, световыми колебаниями. Затем вы можете потребовать у медиума материализовать того или иного духа. Вы же, Лиза, должны фиксировать слова духа — вот вам диктофон, а затем постараться собрать его эктоплазму до момента развеивания. Все понятно?
— Понятно. — Лизе стало немного жутковато.
— Итак, начали, — произнес Верейский и трижды хлопнул в ладоши.
И тут же, мигнув, погасли лампочки в настенных светильниках.
Лиза зарядилась здоровой долей скептицизма. Светильники, гаснущие по хлопку, — это еще не спиритизм. Это удачная покупка в магазине «Суперсвет».
Она, как и все, находилась в полной темноте. И вдруг с потолка стали спускаться некие светящиеся шарики, крошечные, но очень яркие. Это были не шаровые молнии, нет, шаровые молнии Лиза знала, эти больше напоминали огни святого Эльма. Огоньки застывали в воздухе на разных уровнях, и в комнате стало практически светло.
— Как красиво, — беззвучно прошептала Лиза.
— Медиум, — торжественно заговорил профессор Верейский, — сообщи, готов ли ты открыть канал?
За ширмой вспыхнул и погас яркий свет.
— Одна вспышка означает «да», две «нет», — шепнул Лизе сидевший рядом мужчина.
В комнате ощутимо похолодало. Лизе даже показалось, что ее обдувает ветром.
— Канал открыт? — спросил у медиума Верейский.
«Да».
— Желает ли кто-то из духов материализоваться и говорить с нами?
«Да».
