А потому встретили нас с лошадью древокольем, как и положено приветствовать заезжих колдодеев.
Многие, особенно среди витязей, силу деревенского оружия недооценивают. Мол, полено – оно полено и есть, да еще в мужицких руках – ну скажите, дядьки мои, какую опасность оно представлять может? Однако ж, в умелых и сильных руках обычный кол дорогого стоит. Что с того, что дядька воин весь из себя в железе? Дерево кольчугу, ясно, не пропорет, но руку-ногу перебить – как орех разгрысть. А уж всадника спешить, вообще дело плевое.
– Хреногор, – сказал я негромко. – Кажется, у нас проблемы.
– Еще какие, – подтвердил здоровенный мужик, поигрывая топором. – Сталбыть, конягу твою Хреногором зовут? Ну и имечко ты выбрал, колдодей!
Точно, проблемы. Если деревенские кого колдодеем величают – не иначе, к костру. Или к воде, если дело летом. Деревенские, надо отдать им должное, парни вполне практичные.
Однако сейчас их ожидал сюрприз, и не малый.
– Хреногором зовут меня, – богатырь поставл настрадавшуюся коняшку на землю и выпрямился во весь свой невеликий рост. – Что-то против имеешь?
Дядька с топором оторопел, вся толпа дружно сдала назад на пару шагов. Я с облегчением подумал, что вроде обошлось. И конечно же ошибся.
Мужик с топором, но, по-видимому, без мозгов, начал ржать. Громко, со вкусом, и, что самое страшное, заразительно. Все еще могло обойтись выбитыми зубами и парой переломов. Но когда гогот с радостью подхватила стоящая за спиной мужика толпа, я понял – быть беде. И отошел в сторону. Не умно это – беде дорогу загораживать, когда она уже к булаве потянулась.
– Дядька Хреногор, только без смертоубийства, – только успел сказать я, убираясь с дороги. И началось…
Я упоминал, что меня с измальства богатыри, порой даже знаменитые, всяким ухваткам обучали? Так вот, именно в тот миг, когда Хреногор начал драку, понял я, что ничего я о богатырях не знаю, хоть и повидал разных-всяких. Потому как не видел, как они дерутся.
А посмотреть было на что. Булаву Хреногор сразу отбросил, уважил мою просьбу. Зато вытащил из ближайшей избы бревно (это было первое разрушенное жилище, но праздник еще только начинался) и пошел крушить. Далее – как в сказках, махнет направо – улица, махнет налево – переулочек… архитектор хренов! Правда, меру знал, люди у него выше облака стоячего не летали. Говоря откровенно, даже за верхушки деревьев немногие.
Кто поумнее да посообразительнее, сразу бухнулись на землю. А вот те, кто подраться непрочь был – получили по полной, накормили от пуза и еще с собой надавали в дорогу. Как-то по сказкам я себе это все по-другому представлял. Поверженные, как я полагал, должны быть аккуратно уложены в штабеля, а не развешены беспорядочно по деревьям. Избы вообще можно было не трогать, а им как раз досталось сильнее всего – попасть легче, а увернуться только одна попыталась, наверное, баба-яга в ней жила.
В общем, пол-деревни Хреногр снес особо не напрягаясь и остановился. Те, кто летать не учился, тишком отползали за обочину дороги, в канаву. Прочие висели на ветках и признаков голоса не подавали, богатырь вроде стал успокаиваться. Я уж было понадеялся, что на сегодня все. И опять промахнулся – ну, что за день такой!
Из-за угла чудом уцелевшей перекошенной избы вышел дюжий заросший мужик в старой, изрядно обносившейся рубахе и вовсе уж рваными на коленях штанах. Посмотрел на Хреногора недобро, ухмыльнулся тоже… нехорошо.
– Мы тут, – объявил торжественно. – Чужаков не любим.
Подхватил с земли бревно, покрутил его, как посох легкий, и шагнул вперед.
Вот же везенье наше! Сколько деревень на свете, нет, надо было непременно на такую наткнуться, где богатырь честно отсиживал свои законные тридцать и три года на глиняной печи. А уж за столько лет силы можно преизрядно накопить!
– Как звать тебя, богатырь? – спросил Хреногор, перехватывая бревно подобнее.
– Зови меня Смерть, – гордо ответил местный дядька богатырь, явно сочинивший ответ заранее. За тридцать лет и три года еще и не то придумать можно.
– Совсем дурак, – пожурил Хреногор. – Кто ж Смерть по своей воле зовет?
Местный на «дурака» обиделся, а достойный ответ придумать не сумел. И не удивительно, за тридцать и три года сидения на печи привыкаешь к этакой неторопливости мышления. Зато сиииилы! За таким глаз да глаз нужен, а ну, как не дай Превеликий, найдет точку опоры, что ж выйдет-то?
Хреногор ловко отбил бревно противника и торцом влепил прямо в лоб. На печи силу можно высидеть (Превеликий дураков любит!), но никак уж не мастерство.
Местный заревел, бревном закрутил шибче. Недобитые деревенские сползались отовсюду, боясь пропустить невиданное зрелище.
– Задай ему, Ванька! – азартно крикнул с дерева мужик без топора. Иван, стало быть. Ну, не Илья – уже хорошо. Иваны же, как известно, бывают дураки и царевичи. Так вот, этот на царевича нисколько не походил.
Хреногор, надо отдать ему должное, ситуацию постарался исправить, как мог. Три раза его бревно вправляло противнику мозги, выбивая попутно зубы и пуская носом кровь. Все-таки, богатыри, наверное, не совсем люди. У меня бы, к примеру, голову с первого же удара оторвало, а этот стоит, даже сопли кровавые не вытрет.
– А ну, давай на кулачки! – взревел Иван, отбрасывая бревно. Хреногор пожал плечами и отшвырнул свое тоже. И ударились они грудь в грудь… попытались, точнее. Хреногор-то намного ниже. Да еще в шлеме… некрасиво получилось. Отбил противнику боевой дух… всмятку, судя по звуку.
– Что ж ты, гад делаешь? – провыл Иван, складываясь пополам.
– Ну, извини, – без особого сожаления ответил Хреногор. – Смотреть надо, куда прешь.
– Чего хотели-то? – спросил богатырь, с трудом принимая вертикальное тположение.
– Переночевать у вас думали, – сознался Хреногор.
– Не выйдет, – злорадно сообщил Иван, обводя взглядом раскатанные по бревнышку избы. Как я и предполагал, целых домов в деревне не осталось. Потому, наверное, богатыри и предпочитают сходиться в чистом поле. Разрушений меньше.
– Да я уж понял, – миролюбиво ответил Хреногор. Ярость вытекала из него, как вода из худого кувшина – по капле, быстро и неудержимо.
– А миром решить было нельзя? – возмущался Иван. – Что я людям скажу теперь?
Он мотнул головой на пригорок, где немым укором стояли бабы, старики и дети. Последние разве только не прыгали от восторга – не каждый все же день пришлые богатыри деревню по бревнышку раскатывают.
– Скажи, чтоб заново отстраивали, – покаянно вздохнул Хреногор. Иван безнадежно махнул рукой.
– Идите уж с Превеликим. Откель хоть будешь, дядька Хреногор?
– Из Топорянска, – беспечно махнул рукой Хреногор.
– Из столицы, значит, – глаза Ивана нехорошо блеснули, но мы оставили это без внимания. Не будет же человек, хоть и дурак, в отместку столицу по бревнышку раскатывать?
А если и будет, так в Топорянске богатырей хватает, найдется, кому урезонить. Да и вообще, гори она синим пламенем, столица эта, что мне до нее?
Забегая вперед, скажу, что раскатать Топорянск Ивану, конечно, не удалось. А участок стены и башню через год отстроили заново.
Впрочем, это уже неважно…
Глава 4
Белый кот стремительно вылетел из подворотни, ловко проскочил меж ног молодого чаруна в мантии со знаками Темного Лорда дядьки Темногора.
