дальше?»
Она наугад распахнула книгу и прочитала: «Весенние постулаты. Первый постулат: общественные интересы всегда выше мелких личных потребностей».
На этот раз предсказание было совершенно ясным и не подразумевало никакого двоякого толкования. Общественные интересы — то есть общевистская революция — много важнее, чем простое желание выйти замуж и рожать любимому мужу детишек.
Маше вдруг стало стыдно, да так, что щеки запылали тяжелым румянцем. Как она, общевистка, могла вообще думать о том, чтоб остаться в этом поселке, забыв об учении Вождя, и предаваться каким-то мелким мещанским радостям?!
В этом мире вообще мало кто задумывался о судьбах общества и о справедливости — все считали, что своя рубашка ближе к телу, и заботились только о своем хозяйстве и собственном благополучии.
Маша вдруг с ужасом осознала, что постепенно это перестало казаться ей таким диким и неправильным, этот мир будто заставлял ее потихоньку забывать о настоящих общевистских ценностях, об истинно общевистском восприятии действительности. Она привыкла к деньгам, к тому, что все можно купить и продать, что без денег ты очень мало значишь. «С волками жить — по-волчьи выть», — вспомнилось ей.
Неужели пройдет еще какое-то время, и она вовсе забудет заветы Вождя?!
«Нет, такого просто не может быть!» — решительно подумала Маша.
Она развернулась и пошла обратно, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих. По правде говоря, было чему изумляться: статная девушка шагала, как солдат на параде, крепко прижимая к груди книгу и с таким выражением лица, как будто направлялась кого-то убивать или по меньшей мере бить морду.
Маша и вправду была настроена решительно. Нет, надо любой ценой поскорее вернуться в родной мир и забыть это путешествие, как страшный сон.
Маша вдруг вспомнила, что им говорили на уроках о лживых учениях. Что в большинстве религий существовало понятие о враге человечества (то бишь враге народа!), который всячески искушал людей, чтобы те сошли с правильного пути. Видимо, ее тоже искусил какой-то бес, чтобы она задумалась о мелкобуржуазных радостях вместо борьбы за свободу, равенство и братство, чтобы запамятовала об истинных ценностях и настоящей вере!
Но разве можно позабыть прекрасный мир, где все равны и свободны, где никто никогда не будет голодным и не останется без крыши над головой? Разве можно забыть друзей, и родное производство, и величественного Вождя на портретах?!
Нет, ни за что!
Маша шла домой, четко понимая, что ответит отказом на предложение Яныка. Как бы он ей ни нравился, но это все равно должно значить для нее намного меньше, чем общественные интересы!
Книга правильно ее пристыдила, в этом Маша теперь не сомневалась.
Она почти бегом устремилась к дому кузнеца. Нечестно оставлять ему напрасные надежды, лучше сразу сказать, что ничего у них не выйдет.
Но в доме никого не оказалось — он был заперт. Маша, конечно, знала, где кузнец прячет ключ, но куда подевался Весь? Может, Янык знает? И Маша решительно направилась к кузнице.
Войдя в мастерскую, она собралась было окликнуть Яныка, но тут услыхала голос Веся. И как это он тут оказался, если на ногах не стоит, его, извините, до ночного горшка провожать нужно? Но не это потрясло девушку.
Весь говорил такое, что Маша замерла на месте, не веря своим ушам.
— Тебе же никто не мешает на ней жениться! — увещевал аристократ. — Отпусти ее сейчас со мной, а потом она к тебе вернется. Да я еще и денег дам на обустройство, приданое, так сказать. Хоть халупу свою перестроишь, в ней же жить нельзя, сущий клоповник!
— Деньги — это славно… — задумчиво согласился Янык. — Опять же лошадку бы купил, а там детки пойдут, тоже много чего нужно…
Весь молчал, давая тугодуму-кузнецу осмыслить все плюсы его предложения.
— Ладно, по рукам! — согласился Янык наконец. — Только коль не вернешь ее, везде найду!
Понятно было, что ему совершенно не хочется отпускать Машу в столицу, но вознаграждение, которое посулил Весь, перевесило сомнения.
— Не грозись. — Судя по голосу, Весь усмехнулся. — Верну я ее, зачем она мне сдалась, эта девка? Держи задаток. Можешь не считать, не обману.
Маша стояла как громом пораженная. Выходит, для Яныка тоже важнее всего деньги?! Ладно Весь, тот привык все покупать и продавать, но Янык?! Нет, права была Книга, совершенно права — никакого замужества, никаких детей в этом прогнившем насквозь мире!
Ей прямой путь в столицу, к властелину. Придется мириться с обществом Веся, но тут уж ничего не поделаешь — Маша уже давно уразумела, что сама по себе она может и пропасть в этом странном и диком мире. А он уж как-нибудь выкрутится, доберутся они до столицы… Что будет дальше, Маша пока даже загадывать боялась.
Глава 22
Доброе дело
Телега, запряженная мирной Зорькой, неторопливо катилась по дороге. Ни Весь, ни Маша не понукали флегматичную скотину. Девушке было не до того, она слишком погрузилась в свои мрачные мысли, а Весь якобы все еще плохо себя чувствовал и предпочитал, чтобы поменьше трясло, а для этого лучше было пустить лошадь шагом, не то телега станет отчаянно подпрыгивать на всех колдобинах.
На самом деле самочувствие у Весьямиэля было преотличным, равно как и настроение, однако он не забывал время от времени стонать и ругать тряскую телегу и ухабистую дорогу, чтобы Маша не расслаблялась и не забывала, что должна заботиться о раненом спутнике. По правде сказать, от ее заботы иногда впору было скончаться, никакой лекарь бы девицу в помощницы не взял, это уж точно, но выбирать не приходилось.
Помимо всего прочего, Весьямиэля отчего-то угнетало пребывание в доме кузнеца и в этом замызганном городишке. Выбравшись наконец на свободу, он ощутил искреннее облегчение. Быть может, виной всему были недавние события (мягко говоря, не слишком приятные), а может, интуиция твердила, что пора убираться оттуда, но Весьямиэлю было не по себе, пока городок не остался далеко позади. Теперь же будто рассеялась тьма, дорога вела к столице, и мужчина уже начинал строить планы…
Всегда нужно иметь про запас какой-нибудь план, это он давно понял, не то приходится импровизировать, и это бывает рискованно. На этот раз, правда, ему повезло: он припомнил, как провернул дело с Машиной ненаглядной книгой, еще историю с властителем равнин, и решил проверить, а не удастся ли использовать этот фолиант еще раз. Убеждать Машу — занятие сложное и травмоопасное, к тому же «классовому врагу» она не очень-то доверяла, поэтому Весьямиэль предпринял фланговую атаку — надавил на жадность кузнеца, сразу ухватившегося за предложение о приданом (и еще торговался, подлец!). Может, хватило бы одного этого, но Весьямиэль решил подстраховаться и поискать предателя в осажденном городе, фигурально выражаясь.
Книга долго не желала с ним общаться, видимо, не позабыла еще, как Весьямиэль грубо использовал ее не так давно. Однако он был настойчив, а мощь Раш’яла заметно превосходила силы книги — та, в сущности, только болтать и умела. Предсказывала, правда, вот только эти предсказания оказывались настолько туманны, что проку от них было маловато. На этот же раз нужно было подходящее и точное пророчество, чтобы Маша и не вздумала сомневаться!
Нужные слова Весьямиэль нашел довольно быстро: Маша оставляла свою книжищу без присмотра, когда возилась по хозяйству, вот он ее и полистал. Сложнее было вступить в сговор с вредной и склочной сущностью книги, однако та все же прислушалась к словам Весьямиэля. Дело они в этот раз делали одно, и обоим, хоть и по разным причинам, нужно было, чтобы Маша не осталась с кузнецом. Книга молчала ровно
