загрызли хозяина квартиры!»), но истории про чипы — правда. Я, конечно, пережил не все описанные эффекты. Иначе сейчас я не сидел бы за столиком, прикрыв глаза, а лежал бы в деревянном ящике. Тоже прикрыв глаза.
После этих случаев я начал переводить чип в дежурно-пассивный режим. Но стоило мне задремать или просто задуматься, как нейроконтроллер переходил на сторожевое функционирование. Данная примочка «вшита» в систему, изменить ее программно нельзя — при нормальной-то эксплуатации устройства она совсем не мешает. Хорошо еще, что во время сна чип выполняет только заранее запрограммированные задачи. Иначе каждый раз, видя сон, я превращался бы в лунатика.
Короче говоря, необходимость приструнить чип возникла давно. Правда, пока я справлялся — если регулярно переводить нейроконтроллер в дежурно-пассивный режим, то он особых проблем не доставлял. Но вдруг однажды я забуду или не успею это сделать?
Правда, теперь все позади, проблема устранена. Я открываю глаза, оглядываюсь. Похоже, никто не обратил внимания на мое «отсутствие». А то могли бы забеспокоиться, что мне плохо, вызвать «скорую помощь». Хотя вряд ли, скорее решили бы, что я пьяный. Вполне логичная мысль в заведении, где основной ассортимент составляют спиртные напитки, а из закуски — только минералка.
Олега до сих пор нет. Интересно, который сейчас час? Чип на данный вопрос не ответил, хотя, когда я правил программу, он наверняка переключился в сторожевой режим. Это хорошо, значит, я все сделал правильно. Я еще раз повторил вопрос, на этот раз адресовав его чипу. Доля секунды понадобилась подсознанию, чтобы выйти в Сеть, узнать московское время и вывести его на второй визуальный слой.
Значит, я отлаживал программу минут сорок. Олег опаздывает, как всегда. Я почувствовал, что проголодался. Неподалеку продают неплохие пончики — то, что надо, чтобы заморить червячка.
Возвращаюсь в «Чашу» через несколько минут с большим бумажным пакетам. Однако дорогу мне преграждает девушка с бейджиком.
— С пончиками нельзя! — заявляет она.
— Почему это?
— Вы что, читать не умеете? — Девушка тычет пальчиком в висящую на двери бумажку. Там и правда значится: «Запрещается проносить с собой и потреблять пончики и другие остропахнущие продукты».
— Но пончики пахнут вовсе не остро! — пытаюсь возражать я.
— Все равно пахнут! Их запах будет мешать другим посетителям наслаждаться букетом напитков.
— Можно подумать, что к вам ходят, чтобы нюхать вино!
Я все же выхожу на улицу. Встав около большой стеклянной витрины, демонстративно поедаю пончики. Девушка, оставшаяся внутри, смотрит на меня и глотает слюни. Интересно, она голодная или ей просто хочется пончиков?
Опустошив пакет, я захожу в зал и опять проверяю время. Что-то уж слишком долго нет Олега. Через чип я выхожу в Сеть, пытаюсь ему позвонить. Никто не отвечает. Если он уже выехал, то домашний компьютер должен переадресовать вызов на мобильник. Однако этого не происходит. Значит, Олег все еще в квартире.
Я бросаюсь из зала, опрокинув столик. Мне вдогонку что-то кричат, но я уже ничего не слышу.
Пока еду в метро, мысленно уговариваю вагон ехать быстрее. Чип продолжает вызывать номер Олега, но попрежнему никто не отвечает. Наконец поезд подъезжает к нужной платформе. Расталкивая людей, я протискиваюсь через толпу, едва двери вагона начинают раздвигаться.
До дома Олега добегаю, по дороге несколько раз едва не попав под машину. Хорошо, что с компьютером-«привратником» возиться не надо — у меня неограниченный допуск в квартиру Олега. Не дожидаясь лифта, взбегаю по лестнице — до второго этажа быстрей добраться пешком. Чтобы попасть в квартиру, допуск не понадобился — дверь не заперта и даже прикрыта не очень плотно.
С порога замечаю тело Олега — посреди маленькой кухни на линолеуме в луже крови.
— Олег, Олег, ты в порядке? — Наверное, в данной ситуации более тупого вопроса придумать нельзя.
Олег еще дышит и даже пытается мне что-то сказать. Однако я его прерываю.
— Лежи, тебе нельзя говорить! Сейчас я отвезу тебя в больницу.
— Нет… В больницу не надо… Там они найдут… Пока они думают, что я умер, я в безопасности…
Его слова похожи на бред, однако ранен-то он иглой из гауссовика! Я замечаю, что вокруг беспорядок — здесь явно что-то искали. Похоже, Олег действительно перешел кому-то дорогу. В этом случае ему и в самом деле нельзя в больницу. Но медицинская помощь-то ему необходима!
Решение возникает само. Теперь остается придумать, как довезти Олега, не привлекая внимания. Открыв шкаф, сразу натыкаюсь на черный плащ. Отлично, если я одену Олега в это, никто не увидит ран.
Какими-то тряпками я обвязал ему грудь, чтобы остановить кровотечение. На большее моих медицинских познаний не хватило. Наряжаю Олега в плащ, на голову цепляю первое, что попалось под руку. Дополняю картину темными очками. И последний штрих — достаю из холодильника полупустую бутылку водки, хорошенько обрабатываю Олега ее содержимым.
Теперь уже никто не догадается, что этот человек смертельно ранен. Скорее подумают, что он мертвецки пьян.
Выволакиваю тело в подъезд. Втаскиваю его в лифт. Когда на первом этаже двери открываются, я замечаю, что там стоят два человека.
Чтобы полностью убедить их в том, что на мне повис самый обычный алкаш, я восклицаю первое, что взбрело в голову:
— Ну и свинья же ты, Васька! Ну ладно, выпил бы бутылку, выпил бы две. Но зачем же так нажираться? А ведь нам сегодня еще к Жорику ехать!
Я понятия не имею, кто такие Васька и Жорик, которых я упомянул. Надеюсь, что не слишком переиграл. Впрочем, публика и не особо обратила на нас внимание. С одной стороны, хорошо. А с другой — все-таки обидно, что мои актерские потуги пропали зря.
Но, похоже, данная парочка просто слишком занята собственными мыслями. Одеты они, как Олег, во все черное и в темных очках. Лица не выражают ничего. Наверное, за очками скрывается холодный взгляд, полный стали. Такими обычно в фильмах представляют агентов спецслужб. Внезапно у меня на спине выступает холодный пот — я понимаю, куда эти люди направляются. И мне уже не обидно, что они не обратили внимания на мое актерское мастерство. Напротив, я рад этому.
Выволакиваю тело из подъезда. Я приехал сюда на метро, поэтому сажусь в машину Олега, компьютер которой узнает меня, как и компьютер-«привратник». Хорошо, что Олег мне так доверяет. Если бы он не дал мне когда-то давно неограниченный допуск, то ему бы точно пришел конец. Запускаю двигатель, одновременно отдаю чипу команду запустить нужную программу. Теперь передо мной карта города, на которой отмечен оптимальный маршрут к заданной точке. Маршрут составляется с учетом ситуации на дорогах, как текущей, так и прогнозируемой.
Я набираю скорость, максимально разрешенную на этом участке дороги, — мне совсем неохота оказаться в лапах доблестных сотрудников ГАПа.
Однако, как я ни осторожничал, этой участи мне избежать не удалось. Перед одним из патрульных пунктов на бортовой компьютер пришло сообщение:
«Серебристый «москвич», номер Г-463-5820-00, остановитесь около патрульного пункта».
По-моему, дикий идиотизм — сообщать цвет, марку и номер автомобиля: уж если сообщение пришло на мой бортовой компьютер, то понятно, что оно адресовано мне.
Интересно, что я нарушил? Скорее всего, ничего. Просто ГАПник увидел дорогую машину — новенький «москвич» — и решил «подзаправиться».
— Сержант Елдынь, — представляется он. — Пожалуйста, ваши права.
Достаю пластиковый прямоугольник.
— Все в порядке, проезжайте, — козыряет сержант, удовлетворенно пряча купюру в карман.
Решаю, что денег на взятки у меня с собой хватит, так что можно не обращать внимания на спидометр. Тем более, раз соблюдение правил все равно от гапников не спасает. Как ни странно, но больше меня не останавливали, хотя ехал я, нарушая все правила.
