Глава 7
НА «ПАЛУБЕ»
Надо же было случиться такой беде — только вышел Алексей в сопровождении сотоварищей, как наткнулся на кого бы вы думали? Правильно, на Аглаю. Сексапильная ведьма в сопровождении двух подружек только-только закончили лечить отеки на лице Йетитьти запрещенными здесь, но довольно действенными колдовскими методами, и, оставив выздоравливающего пещерника подремать в наскоро оборудованном лазарете, спешили на свежий воздух, так как от долгого нахождения внутри святой обители у ведьм начинали проявляться астматические симптомы.
— Кого я вижу! — хищно оскалилась Аглая, протянув свои ручонки с наивульгарнейшим маникюром к Алексею. — Это и впрямь Воин Не От Мира Сего. Кто же еще нашего «Вийку» так «отштукатурить» способен. — Ведьма поиграла шаловливо бровями и подмигнула товаркам. — Девочки, знакомьтесь — Алексей Бесстрашный — истребитель, точнее, зубодробитель вампиров.
— Привет, Глаша, — не разделил радостных эмоций от встречи с «красавицей» Леха. — Как дела?
Аглая недвусмысленно глянула на Круглова и облизнулась.
— Чудесно! А это мои подружки, — пожирая глазами прапорщика, представила она своих идентичных спутниц, видимо, двойняшек, — Аграфена и Агрипина.
— Очень приятно! — оголили милашки свои белые зубки.
— Мне тоже, — буркнул Алексей, намереваясь протиснуться между девицами за ушедшими вперед сатиром и братьями. — Извините, я спешу.
— Девочки, вы идите, я догоню, — недобро улыбнулась Аглая Лехе. — Нам надо кое о чем пошептаться с богатырем.
— Глаша, я действительно спешу, — попытался отделаться от ведьмы Леха, не желая выслушивать претензии, женские упреки и все такое. — Мне жаль, что все так получилось, извини, я не мог иначе.
— Да брось ты, Лешик, надеюсь, после всего, что между нами было, я могу тебя так называть, богатырь? — провела Аглая своей ручонкой по Лехиной щеке. — Я не жалею ни о чем. Это была самая незабываемая ночь. — От ее речей у Круглова глаза на лоб полезли. — Ты меня так утомил тогда, Фердинанд, слава бесам, ни о чем не догадался, сказал, что я еще два дня спала без задних ног. И проснулась такой разбитой. Леша, ты настоящий зверюга!
Ах, вот оно что! У Лехи от сердца отлегло. Сновидения, навеянные господином Эросом вкупе с товарищем Морфеем, оставили неизгладимый след в воспоминаниях ведьмы.
Ну и пусть, такого «добра» не жалко.
— Я тоже рад тебя видеть, — выдавил из себя улыбку Круглов. — Но пусть это останется нашей маленькой тайной.
— Конечно-конечно, — поспешила уверить его ведьма. — Ты знаешь, какой у меня Федя ревнивый. — Аглая шаловливо улыбнулась. — Только ты да я, да мы с тобой. Ладно, я побежала, потом поговорим, красавчик.
— Пока-пока, Глаша!
Круглов поспешил по коридору на вопли выкрикивавших его товарищей.
«Одной проблемой стало меньше, — размышлял Леха, следуя по монастырским коридорам за своими гидами. — Если не наоборот. А если ведьма слухи распускать начнет, что я ее любовник? Тогда вообще житья не будет. Засмеют. Да, вот же незадача. Будет потеха…»
Выйдя наружу, Алексей остановился как вкопанный и озвучил последнюю пришедшую на ум мысль:
— Ни финты себе! Это что за…?
Тут он осекся, не зная, как обозвать увиденное во дворе зрелище — помимо цыганских шатров, на дворе были разбиты шалаши для лесной нечисти, а также вольеры для домашних животных: лошадей, коров, овец и т. д., потому как дикие животные, сновавшие повсюду, во избежание ненужных конфликтов оставались по другую сторону вольеров. Здесь были и медведи, и волки, и белки, и зайцы с лисами, и… короче говоря, всякой твари по паре, причем вело зверье себя довольно пристойно, можно даже сказать, вежливо.
— Просто сухопутный ковчег какой-то, — наконец подобрал подходящее слово Алексей.
Фавнус, уже привыкший к этой картине, недовольно проворчал:
— Игумен, добрая душа, позволил лешему укрыться у нас, а тот всю свою родню притащил, да еще и зверья лесного на всякий случай прихватил. Благо запрет он на них наложил на кого бы то ни было бросаться. Правда, домашнему скоту этого не объяснишь, шарахается скотинка от хищников, вот и пришлось живность в вольеры закрыть.
— А что же вы жаловались, что у вас еды не осталось, — показал на клети с курами Алексей.
— Тут дело принципа, понимаешь. Леший запретил нам лосей валить или хотя бы пару зайцев на жаркое пустить, ну и наш «Ной» — отец Иосиф указ издал, чтобы вообще тогда никакую животину не трогать.
Алексей усмехнулся:
— Значит, как погреб угнать у старого человека, так тут все нормально, а столько мясных деликатесов почем зря простаивает, так тут у вас «принципы». Молодцы!
— Я полностью с тобой согласен, Командир! Пошли дальше, — произнес сатир, смело ринувшись между двумя рычащими медведями. — Эй, косолапые, расступись! Дайте Командиру дорогу!
— Мы тоже были против этого указа, Командир, — подтвердили и свою непричастность к «пакту о ненападении на скотину» братья Лычко, вышагивавшие по бокам от Лехи. — Одной квашеной капустой-то сыт не будешь.
— Ничего, бойцы невидимого фронта, — подмигнул им Круглов. — Все скоро «устаканится». — И тихо, чтобы они уже не разобрали, прошептал угрюмо: — Будем надеяться.
Отряд Алексея прошествовал через перенаселенный двор и свернул за здание, на не менее населенный задний двор, где был разбит небольшой садик, стояли амбары, сараи, вещевые склады, другие подсобные помещения, а также банька и, само собой, неладно скроенное да крепко сшитое дубовыми досками отхожее место для монастырских жителей и беженцев-постояльцев, куда Леха и направился, скажем так, с ревизией.
Выйдя из туалета, Круглов увидел своих товарищей в окружении людей и нелюдей.
Сатир пытался кого-то рассудить.
Из громких криков участников спора Алексей выяснил суть проблемы, которая заключалась в следующем: одна из человеческих девчонок, дочь портнихи, нашла за амбаром соломенную куклу, сплошь истыканную иголками, а самая младшая ведьма, тоже еще совсем ребенок, заявила права на находку, якобы это ее игрушка-тренажер. Ведьма-девочка запрещенным приемом отобрала у дочери портнихи куклу, а та в отместку ее перекрестила. Дальше больше, взаимные молитвы и проклятия — небольшая размолвка грозила перерасти в большую потасовку. На защиту ведьмочки явились аппетитные Агрипина и Аграфена, за человеческого детеныша заступились Антип и Архип, Фавнус в роли судьи безуспешно пытался рассудить спор, остальным собравшимся достались не менее важные роли очевидцев, свидетелей и зевак.
— Так ты говоришь, это кукла Вудя для наложения проклятий? А ты утверждаешь, что это Рудя, потерянная твоей мамой подушечка для иголок? — тряся куклой перед лицами девочек, вопрошал сатир.
Те уверенно кивали, пытаясь вырвать соломенный трофей из рук Фавнуса.
— Ага, значит, так, — вслух размышлял Фавнус, не находя ответа. — В принципе ответ лежит на поверхности спора, я думаю, э-э, что, возможно, хотя на первый взгляд здесь нет ничего…
Похоже, и первый и второй ребенок взаправду считали эту безделушку своей собственностью. Сатир и рад был отдать куклу любой из них, да только воинственно настроенные близнецы, как с одной стороны, так и с другой, заставляли его искать некое компромиссное решение.
И он его нашел.
