— Не дожидаясь, пока вы сами не откинете копыта? — изумился Валентин.
— Я для них лакомый кусочек. В процессе мщенья много душ невинных загубил. А тут вдруг захотел призвать к себе священника. Они этого не допустили. Им кающийся грешник ни к чему. Тогда я сделал собачкам предложение, от которого они не смогли отказаться.
— Да вы просто дон Корлеоне! Что за предложение?
— Они, по мере сил своих и возможностей, охраняют и подпитывают меня, а я обеспечиваю им ускоренный переход самых отъявленных грешников этого района в мир иной.
— Лихо.
— Ко мне как раз пришла группа уродов от Саши Дольцева. Он решил легализовать свой бизнес через сеть подставных фирм, одной из которых должен стать ЧОП «Страж». С его стороны было неглупо прикрыться именем героя чеченской войны. Глупо было связываться со мной. Охранное предприятие было создано, Дольцевская группировка разгромлена. Но чутье у него все же звериное. Вовремя почуял, что дело пахнет керосином, и слинял на Туманный Альбион. Часть его кровавых вкладов я обрубить не успел, но львиная доля все же оказалась в моем распоряжении.
— Я так понимаю, это вы тот меценат, что Московское РОВД подкармливает?
— Вы очень проницательны.
— Но зачем вам люди Дольцева в охранной фирме?
— Да, часть отморозков Дольцева я отмазал. Помог им выскользнуть из лап закона, — не стал отнекиваться подполковник. — Надо же кому-то делать за меня грязную работу. Заметьте, юноша, оставил только тех, на ком нет крови мирных граждан, а вот в разборках между бандитскими кланами себя проявили. Они занялись тем же, чем занимались в девяностые. Я сделал из них чистильщиков. Только клиентами их теперь стали бывшие подельники и прочая мразь. В районе скоро не осталось ни одного вора в законе. Дело прибыльное. В процессе чистки они бомбанули не один общак. Я их научил работать чисто и красиво. Все операции просчитывал сам лично, от и до. Никто ни разу не попался и не навлек на себя даже тени подозрений.
— Это меня и удивляет. Такой контингент любит пофорсить, пустить после удачного дела пыль в глаза. Обязаны были где-то засветиться.
— У меня дисциплина жесточайшая. Шаг вправо, шаг влево… без эксцессов, конечно, не обходится. Вот год назад, например, взяли халтурку в коллекторной фирме «Немезида»… стоп… Валентин Сергеевич Святых… — Подполковник уставился на Валентина новыми глазами. — Черт! Так это ж ты тогда навел на них страх Божий? Ну конечно! ФСБ! — Никольской откинулся на спинку стула и оглушительно захохотал. — Нет, ну надо же! Мир тесен. По старой памяти зашел, выходит?
— Да, — кивнул юноша, — уточнить кое-что хотел по этим отморозкам, а заодно выяснить, кто реальный глава фирмы. Не верил я, что в таком состоянии ею можно управлять.
— Напугал ты их тогда знатно, — продолжал веселиться подполковник. — Они тут в истерике бились, клялись, что без моего ведома больше никакой халтуры. Мы, говорят, крутые, а этот лейтенант полный отморозок! С ходу ногой в челюсть и волыну в лоб! Больше всего боялись моей реакции на прокол, а не того, что на фирму ФСБ навели.
— Задачку ты мне задал, подполковник, — почесал затылок Валентин. Они как-то незаметно перешли на «ты». — С одной стороны, беспредел, убийство отморозков, собачки адские под боком вертятся, с другой стороны, полностью декриминализированный район.
— А что тебя смущает?
— Так я же ведь обязан доложиться. — Юноша явно был расстроен.
— Не впутывай сюда своих, — сразу помрачнел подполковник. — Пока жив лорд Хаард, не впутывай.
— Жаждешь лично с ним покончить?
— Не в этом дело, — досадливо поморщился Никольский. — Просто никому, кроме меня, с этим мерзавцем не справиться. С ним могу покончить только я… а со мной он. И, если б не мои собачки, лорд Хаард это давно бы сделал. Он кружит где-то рядом. Отслеживает всех, через кого сможет меня достать, пока я окончательно не восстановил силы. Если среди твоих сослуживцев окажутся такие же, как ты, способные заметить адских псов, и они решат наведаться сюда, считай, попали.
— Это каким макаром? — нахмурился юноша.
— В последней чеченской вместе с магическим ударом лорд Хаард сумел поставить на меня метку. Кстати, ты женат?
— Да.
— И дети есть?
— Пока нет, но намечаются… — Сердце Валентина замерло.
— Я тебе сочувствую, — вздохнул подполковник. — Лорд Хаард обожает именно такие методы ведения войны. Он всегда действует через самых близких людей своих противников и их союзников. Каждый, кто сюда войдет и увидит песиков, вляпается по самые не балуйся. Кстати, ты первый, кто их увидел. Если в вашей фирме есть люди подобные тебе, лучше, чтоб они про меня не знали. Лишние жертвы ни к чему.
Лицо Валентина окаменело.
— И не вздумай никому называть его имя, если дорожишь жизнью своих родственников и друзей, — тяжко вздохнув, добавил подполковник. — Привязка и на имя идет. Тебе я его назвал, потому что ты и без того увидел этих псов. Еще раз извини. Мне очень жаль, что ты увидел моих собачек и услышал имя этой мрази.
— Как найти этого лорда? — прохрипел юноша, наливаясь бешенством. — Под каким именем он здесь живет?
— Он может оказаться под любой личиной и под любым именем. Не знаю. Знаю лишь одно: одолеть его могу лишь я. Вот только времени на подготовку маловато. Лорд становится все сильнее. Я это чувствую. Скоро собачки перестанут быть для него помехой.
Валентин сдернул со стола бутылку, наполнил водкой стакан, не глядя на подполковника, выпил.
— Подставил ты меня, вояка.
Юноша задумался. А почему он, собственно, должен верить в эту красивую сказку? Адские псы, охраняющие Золотого Воина, чтобы не дать ему покаяться в своих грехах… бред!
Похоже, подполковник что-то уловил по выражению лица Валентина.
— Я вижу, ты засомневался.
— Да, — честно признался Валентин, — кроме этих собачек, ваш рассказ ничто не подтверждает, а собачки твари бессловесные.
Подполковник усмехнулся, взял со стола кухонный нож, которым перед этим резал колбасу, и надрезал им свою ладонь. Столешницу окропила кровавая капель. Вячеслав Тихонович перехватил нож за лезвие и протянул его юноше рукояткой вперед.
— Теперь ты.
— Согласен. Магию крови не обмануть. — Валентин понял, какой ритуал сейчас будет проведен, и без колебаний располосовал себе ладонь. — Посмотрим, что скажет твоя кровь. Открой мне свою душу.
Валентин вложил свою руку в ладонь подполковника. Это было равносильно удару. Удару по всему телу. На юношу накатила такая дикая нечеловеческая боль, что его тело изогнулось дугой, и, чтоб не свалиться со стула, он схватился другой рукой за край стола. Рот раскрылся в беззвучном крике. Мышцы на горле от болевого шока пошли буграми, перекрывая кислород. Но боль — это было еще не все. Он провалился в сознание подполковника, который заново переживал самый ужасный момент своей жизни. Растерзанное тело обнаженной молодой женщины. Искаженное предсмертной мукой лицо. Рядом испоганенное насильником тельце малышки четырех лет. И мухи. Много-много мух, облепивших трупы. Валентин не сразу понял, почему он чувствует боль физическую, а не душевную. А потом сообразил, что это внедренные имперскими магами в тело артефакты боролись с Золотым Воином, не давая ему разбить голову о черный от засохшей крови жертвенник. Они пытались привести его в сознание, воздействуя чисто физической болью. А затем в его душе вспыхнула всепоглощающая ярость и безумное желание отомстить. Отомстить вся и всем. И теперь ему плевать, светлый перед ним маг или темный, и вообще не имеет
