рассказала, — это знак их магического ордена. Символ связи четырёх стихий с пятой во главе.
— Всё-таки я не совсем понимаю, почему это знание объявлено вне закона?
— Понимаешь, девочка, для сотворения простейшего заклинания жизни нужна кровь разумного существа. Поэтому её ещё иногда называют магией крови. А для сложных заклинаний нужно жертвоприношение. И чем сложнее заклинание, тем больше нужно жертв.
— Поэтому эта магия запрещена?
— Это только одна из причин, — тяжело вздохнула Весмина. — Магия жизни настолько могуча, что для сохранности мира лучше, чтобы её забыли. Маг жизни может излечить любую болезнь, но также он может вызвать страшнейший мор. Он может поднимать мёртвых, контролировать живых. Такие знания в хороших руках могут принести много добра, но ещё больше они принесут зла. Лучше о них забыть.
Глава 20
Уриэль — герцог Рассветной империи и глава Дома Восходящего солнца — нервно барабанил пальцами по шероховатой поверхности большого обеденного стола, уютно расположившегося под огромным полотняным навесом рядом с его шатром.
В этот день у герцога Уриэля было особенно отвратительное настроение. Вчерашний штурм, на который он возлагал большие надежды, провалился. Магам удалось обвалить часть крепостной стены, но орки устроили обильное кровопускание пробившемуся в город через пролом отряду личной стражи герцога. Полегла добрая треть гвардейцев, в обучение и снаряжение которых была вложена груда золота.
Настроение герцога не улучшилось, когда он узнал, что Магистр в очередной раз покинул лагерь, а его шпионы вновь не смогли за ним проследить.
Его плохое настроение не могло остаться незамеченным. Поэтому за обеденным столом было необычайно тихо. Мало кто хотел стать объектом внимания вспыльчивого господина. Гробовую тишину нарушал только звон ложек о тарелки, да нервные остроты особо близких друзей герцога сидящих рядом с ним.
Миновав застывших вокруг навеса стражников, к похожему на трон креслу герцога подошёл запыхавшийся ирлимар рейнджеров.
— Разведчики вернулись, милорд, — ирлимар замер в почтительном поклоне.
— Есть что-то интересное?
— Один из дальних разъездов наткнулся на мертвого гонца, угодившего в засаду разбойников.
— Гонец? — удивился герцог. — Нашли что-то интересное?
— Взгляните сами, милорд, — эльф продемонстрировал главе Дома грязный свиток с обгоревшим краем. — Было при нём. Разбойники обчистили бедолагу до нитки, даже сапоги с мертвеца сняли, остальные вещи кинули в костёр. Свиток чудом уцелел.
— Давай сюда!
Почтительно поклонившись в очередной раз, рейнджер отдал свиток. Печать была сорвана, а бумага потемнела от сырости, но послание ещё можно было разобрать. По мере прочтения брови герцога изумлённо поднимались вверх.
— Карту Восточного королевства мне! Живо! — стремительно поднявшись, потребовал он.
Один из стражников бросился в шатёр герцога и через минуту принёс оттуда свернутую карту.
Рукой смахнув на землю обеденную посуду, Уриэль развернул карту перед собой. Что-то найдя на ней, он ударил сжатым кулаком по столу и скомкал карту:
— Будь ты проклят, Леклис! И будь проклят я сам за то, что когда-то решил растянуть удовольствие от твоей казни. Предатели, кругом одни предатели! — приближённые герцога давно уже не видели своего господина в такой ярости. — Снимаем осаду, через два дня армия должна быть на пути в столицу этого проклятого королевства. Этот проклятый мятежник каким-то чудом сумел её захватить.
Большинство собравшихся горячо поддержали своего господина, спеша продемонстрировать ему свою преданность. Унылое осадное сидение им до смерти надоело, да и всё приближающаяся зима не добавляла оптимизма. Почти все они были назначены на свои должности не за какие-то заслуги, а за дружбу с герцогом, который был щедр на должности и звания для своих прихлебателей. Ветераны получившие офицерские звания за верную службу инстинктивно презирали их, но как мало оставалось в армии Дома старых офицеров. Немилость герцога выкашивала их ряды с регулярностью вражеских мечей. Вот и сейчас небольшая группа ветеранов молча обменивалась красноречивыми взглядами, не решаясь оспорить решение главы Дома. Наконец один из ирлимаров всё же попытался возразить.
— Разумно ли это, милорд? — оспорил он решение герцога. — Орки вот-вот падут. Да и зачем дробить армию Дома?
Смерив его презрительным взглядом, герцог обратился к стражникам.
— Уберите от меня этого труса!
Стражники проворно заломили руки эльфа за спину и увели его прочь. Он не сопротивлялся, его никто не ударил, но с сегодняшнего дня его карьера была окончена.
— На чём я остановился?
— Через два дня мы должны выступить, — подобострастно склонил голову один из друзей Уриэля.
— Верно, а для тебя, Илгорм, есть дело.
— Можете располагать мной, милорд.
— Я дам тебе семь тысяч конницы, почти треть всей моей армии. Выступите немедленно! Герцог Табаса предал меня и выступил на помощь Леклису. Они не должны объединиться! Привези мне голову этого ничтожества, а ещё лучше — привези мне его живым в железной клетке!
— Будет исполнено, милорд! — ещё раз коротко поклонившись, Илгорм поднялся из-за стола и направился готовиться к походу.
Спустя три часа копыта легконогих лошадей эльфийских конных лучников вздымали комья земли, спеша на юг-восток.
Оставшиеся войска Дома спешно снимали осаду.
— Вот, милорд, были на опушке леса.
Герцог окинул взглядом небольшую группу стоящих на коленях полукровок. Из-за невысокого роста и длинных бород их можно было бы принять за гномов, но было видно, что гномами они были в лучшем случае наполовину.
— Кто такие?
Один из полукровок настороженно посмотрел на герцога.
— Мы? Эта… Лесорубы, значит, — запинаясь, вымолвил он.
— К главе Дома Восходящего солнца следует обращаться «милорд»! — один из стражников с силой ударил ногой в лицо полукровки.
— Милорд, — поспешно добавил тот, утирая рукавом кровь с разбитой губы.
— Что вы тут делаете?
— Мы, милорд, лесорубы, значит. Наш посёлок на другой стороне леса, а я староста ихний. Мы, эта… Зима скоро, — полукровка вновь вытер кровоточащую губу и поспешно добавил: — милорд. Самая, значит, наша работа: в столицу дров наготовить. Второй день уже, значит, тута, милорд, лес валим.
Из леса действительно раздавался отдалённый перестук топоров, предостерегающие крики и треск деревьев.
— Сколько вас?
— Так эта… милорд, больше сотни. Весь посёлок тута, значит. Лес в столицу готовим… мы, милорд.
— Шпионите?
— Что вы, милорд! — испуганно запричитал староста. — Мы мирные лесорубы. Лес рубим, лес
