гражданская война. Эти благородные, — благородные в его устах звучало как оскорбление, — словно с цепи сорвались.
— Пробиваемся к подвалам, там есть выход.
Орки окружили меня и оруженосца, баюкающего на руках ребёнка, плотным кольцом. Любому, кто захочет отнять наши жизни, придётся вначале пройти по их телам. Преданность орков правящей династии была сродни религиозному фанатизму.
Уже на выходе из напоминающей поле боя спальни я бросил взгляд на остатки того, что некогда было кроватью. «Простите меня».
Дворец был полон криками и шумом боя. Дважды мы натыкались на отряды наёмников, занятых своим любимым делом: грабежом, и вступали в бой. Всё чётче передо мной вырисовывалась картина заговора. Напавшие на меня носили цвета герцога Гхана и Сигурта, это были воины из их свиты. А сам замок был атакован с помощью наёмников. Ховальд уже давно докладывал мне о прибытии в столицу нескольких «Вольных отрядов», продающих свои мечи за деньги. Я тогда решил, что они рассчитывают войну Восточного королевства с Империей, желая продать свои мечи короне. И до сегодняшнего дня не придавал им большого значения. Как оказалось, зря.
Нас было тринадцать: я, десяток орков во главе с седым десятником и юный оруженосец-полуорк, несущий на руках младенца. До лестницы добралась только половина. Из десяти орков осталось лишь пятеро. Погиб оруженосец Сердрика, телом укрывший маленького Уритрила. У седого десятника на месте правой кисти роняла капли крови жалкая культяпка, туго затянутая кожаным ремнём. Да и остальные орки в порубанных доспехах выглядели неважно. Я и сам не избежал ран: узкий кинжал вошёл в незащищённое кольчугой тело, прежде чем Химера навечно успокоила несостоявшегося убийцу. Орки хранили меня и ребёнка не жалея своих жизней, но и они были не всесильны. Разумеется, у лестницы нас уже ждали…
Первый натиск мы отбили без потерь. Пятёрка орков перегородила лестницу, словно плотина — речной поток. И наёмники отступили, оставив на мраморных ступеньках добрую дюжину своих менее удачливых приятелей.
— Вниз не пробиться! Тут половина шакалов, штурмующих дворец, — хмуро бросил десятник. — Нужен другой выход.
— Выход есть! — неожиданно вспомнил я. — Дальше по коридору, в малом зале для гостей, есть тайный ход! Он ведёт в город.
Мы с орком понимающе переглянулись: до него ещё надо добраться.
— Мы удержим лестницу! Уходите, — сквозь зубы прохрипел он, не отрывая взгляда от толпящихся внизу наёмников. Те разглядывали наш маленький отряд, словно стая волков — умирающего медведя.
Мне оставалось лишь устало кивнуть. Развернувшись, я побежал к малому залу. В который раз моя жизнь оплачивается чужой кровью! Увидев, что вожделенная добыча уходит, заговорщики бросились наверх, где их уже ждали орки. Под командой старого седого десятника.
— У-Р-Р-Р! — догнал меня пронзительный боевой клич, от которого в жилах застывала кровь. Новые убитые и раненые покатились по мраморной лестнице.
Медведь, пусть даже умирающий, способен нанести не один смертельный удар…
А ведь я даже не узнал имя их командира…
Немилосердно болел и кровоточил проколотый кинжалом бок. Первый раз в жизни я пожалел о громадных размерах королевского дворца. Какой из моих предков страдал приступами гигантомании? Если двойные двери — то в два человеческих роста. А уж если коридор — то такой длинный что не стыдно проскакать и на лошади.
Скорее! Орки ещё держат лестницу!
Зал фехтования. Оружейная. Вот оно! Малый зал для гостей.
Распахнув дверь, врываюсь с обнажённым мечом в небольшой полутёмный зал. Орки ещё держат лестницу! Захлопываю дверь. Проклятье Падшему! На ней нет не то что гномьих замков, а даже обычных засовов! Время, Леклис! Время! Бросив возню с дверью, хватаю со стены одинокий факел и подбегаю к стоящим у стены рыцарским доспехам. За ними надёжно укрытый от любопытных глаз прячется ничем не примечательный с виду камень кладки. Осторожно положив успокоившегося и заснувшего младенца на постамент с доспехами, просовываю руку за них и с силой надавливаю на слегка выступающий камень. За стеной раздаётся скрип и скрежет… и более ничего не происходит. Надавливаю на камень ещё раз — бесполезно: старый механизм отказывается работать.
Шум в коридоре извещает: орки более не удерживают лестницу, все пятеро мертвы. Буйная орда протопала наверх и принялась обыскивать близлежащие комнаты.
Проклятая тайная дверь упорно не желала открываться. Я в отчаяньи ударил ногой в стену, именно тут находится этот проклятый ход! Снова раздался скрип и скрежет, и… часть стены сдвинулась, обнажая узкий проход. Свет факела выхватил из темноты несколько ступенек длинной лестницы, ведущей вниз. Не раздумывая ни секунды хватаю в охапку Уритрила и бросаюсь в чрево тайного хода. Стена за моей спиной возвращается на своё место.
Мезамир бежал к темнеющей громаде королевского замка. В городе хозяйничали отряды наёмников и мародёров. Наступило их время. Городская стража была осаждена в своих казармах, а те редкие патрули, что обходили дозором ночные улицы, стали кормом для воронья. Грабежи, убийства и насилие поселились на ночных улицах, врывались в дома горожан. К отрядам наёмников, коих было не так уж много, присоединились группы разномастного сброда, которого полным-полно в любом крупном городе. Отовсюду слышались крики, звон оружия. Вспыхнули первые пожары.
Уже около самого замка вампир остановился. Прижавшись к стене, он осторожно заглянул за угол. Площадь перед воротами была оцеплена наемниками, на крышах домов прятались лучники. Безумцы, пытавшиеся вырваться из охваченного беспорядками королевского замка, становились лёгкой добычей.
Вампир насторожился: его чутьё подсказывало, что принц рядом с ним. Он перевёл взгляд себе под ноги.
Не знаю, сколько я, шатаясь, брёл по узкому подземному ходу. Меня никто не преследовал. Сомневаюсь, что кто-то кроме меня вообще знал о существовании этого хода. Мы с Ольденом нашли его случайно, когда были ещё детьми. В более зрелом возрасте мы неоднократно пользовались им, доводя до белого колена капитана Глока и его стражников, вынужденных искать наследных принцев по всему городу.
Трижды я спотыкался и падал. Подниматься с каждым разом становилось всё труднее. Раны кровоточили, и с каждой каплей из меня уходила жизнь. Но я продолжал целеустремлённо двигаться вперёд, к выходу.
Я устал, смертельно устал бороться с собственной смертью. Слишком велика плата этого единоборства. Гоняясь за мной, тёмный жнец разит всех, кто меня окружает. Но за покоящегося на моих руках ребёнка я был готов драться даже с Падшим и Творцом. Именно это заставляло меня делать новый шаг. И ещё один. И ещё. Ненависть и жажда мести (нет! справедливого возмездия!) тоже гнали меня вперёд, словно плети.
Плоть слаба, но дух сильнее плоти. Факел давно погас. Я брёл в полной темноте, держась одной рукой за стену. Жаль, что у меня нет способностей вампиров. Проклятый ход никак не желал кончаться. В нос ударила мерзкая вонь сточных вод. Значит, близко выход. Этот ход был очень старым, прежде он выходил прямиком за городские стены, но город давно вырос из них. Случайно или намеренно тайный ход соединили с городской канализацией. Пройдя ещё немного, я оказался перед грязным потоком. Тошнотворный запах стал просто невыносим.
Пройдя ещё немного вдоль стока, я выбрался из подземелий и оказался на берегу Змейки, небольшой речки, протекающей через город. Ступеньки набережной показались мне необычайно крутыми, на половине лестницы я вновь споткнулся и стал падать. Уберегая от удара младенца, я завалился на бок. Рану обожгло огнём, словно в неё вошло раскалённое железо.
Встать удалось лишь с третьей попытки, каждое движение вызывало в теле новые волны боли. От потери крови кружилась голова, а Химера стала казаться слишком тяжёлой. Силы окончательно оставили
