«Что ж, — подумал маг, скрываясь в лесу, — эту битву мы проиграли, но войну всё равно выиграем».
Первый этап завершён. Пусть он пошёл немного не так как он хотел — всё это мелочь, подготовка. Рассветная Империя агонизирует, она всё ещё сильна, но дни её уже сочтены. Он не зря прожил эти пять лет, и мог гордиться проделанной работой. Ещё недавно могучий, дуб стал стремительно дряхлеть и сохнуть. В его теле поселились жучки, подтачивающие древесную плоть изнутри. Он ещё может противостоять грозной буре, но уже не выдержит яростного урагана. Построенная на лжи, Империя падёт, а потом придёт и черёд остальных.
По густому снегу он шёл легко и свободно, словно паря над ним, следов за магом не оставалось. Наконец, миновав подлесок, он остановился на небольшой поляне. Десять обездвиженных безмолвных фигур с ужасом следили за его появлением.
— Осталось нанести последний штрих… Не вина руды, что из неё сделали клинок, — пробормотал маг, словно заклинание, слова своего старого учителя и вынул тонкий кинжал с белоснежным костяным лезвием.
Когда-то давно, словно в другой жизни, этот кинжал забрал жизнь его учителя.
В тот день он научился ненавидеть.
Орки открыли створки дверей, и посольство оказалось в огромном овальном зале. Магические светильники давали ровный свет. Неподвижные тени застыли на полу из неброского серого гранита. Два ряда колонн по центру образовывали проход к возвышению из красного с белыми прожилками мрамора, на котором возвышались два трона. Один просто огромный, в нём легко смогли бы разместиться два человека. Второй трон — точная копия первого, но гораздо меньше и, на взгляд Эйвилин, гораздо удобней.
Зал был пугающе пустынным. Ни стражи, ни толпы придворных, столь привычных для тронного зала Иллириена. Только около трона, на котором застыла знакомая фигура Леклиса, виднелась пара орков. Даже в посеребренных парадных доспехах, служивших больше для украшения, чем для защиты, эти ребята выглядели устрашающе.
Каждый шаг эхом отдавался в пустом тронном зале. Это придавало происходящему какую-то мрачную торжественность. Под аккомпанемент рождённого шагами эха посольство подошло к мраморному возвышению и остановилось. Эйвилин с удивлением отметила, что Леклис так и не сменил своей походной одежды на что-то более подобающее королю. Всё та же неизменная кольчуга, налатная накидка с гербом. Не было только шлема, и в тёмных волосах сверкала драгоценными камнями золотая корона. Эйвилин ощутила жгучую зависть. Роскошное, но жутко неудобное придворное платье, надетое по настоянию матери, успело ей порядком надоесть. Оставалось надеяться, что церемония не затянется слишком долго. Эйвилин с нетерпением ждала возможности поговорить с Леклисом без ненужных свидетелей и рассчитывала сделать это сразу после этого дурацкого ритуала.
Несмотря на неброскую одежду, в Леклисе было гораздо больше достоинства и величия, чем в иных представителях Старших Домов, знакомых Эйвилин. Те, сколь бы много золота и драгоценностей на себя ни надевали, казались ей больше похожими на павлинов, чем на представителей главенствующих эльфийских Домов. Страсть эльфов, а в особенности у представителей их Старших Домов, к драгоценностям уже давно стала поводом для насмешек со стороны остальных светлых рас (за исключением гномов, очень довольных этим увлечением эльфов).
— Светлый Император хотел бы уладить досадные недоразумения, произошедшие по вине герцога. — Артис поприветствовал сидящего на троне Леклиса лишь слегка склонив голову и замолчал, ожидая реакции со стороны короля.
Но Леклис молчал, равнодушно изучая эльфов. Его взгляд прошёлся по замершей четвёрке Тигров. На пару мгновений задержался на лице Весмины, стоящей по левую руку от мужа. И, быстро (как показалось Эйвилин, слишком быстро!) скользнув по Эйвилин, замер на Илионе. В глазах Леклиса зажглась искра ненависти. Эльф не остался в долгу: его ответный взгляд вряд ли можно было назвать дружелюбным.
— Император скорбит вместе с вами о погибших, — прервал затянувшееся молчание Артис, — и надеется, что более такое не повторится. От лица империи я предлагаю Восточному королевству вечную дружбу. Мы забудем об этом недоразумении с мятежом и начнём всё заново, с чистого листа.
— В последний раз «вечная дружба» была не слишком долгой, — холодно перебил Артиса Леклис. — Забыть… Начать заново… Всё это только красивые слова, за которыми нет ничего, кроме страха. Вы, эльфы, скованны нашествием гоблинов и боитесь за свои восточные рубежи. Только поэтому вы, лорд Артис, прибыли сюда во главе посольства, а не объединённой армии Старших Домов. Герцог Уриэль не сделал ничего такого, о чём ваши Старшие Дома действительно сожалеют. Скорее, они сожалеют, что он потерпел неудачу. Дом Восходящего солнца разорял земли не эльфов, а полукровок. Дружба с империей стоила нам слишком дорого. Император решил, что делает мне одолжение, сняв обвинения в мятеже, которого не было? А как быть со всеми теми, кто остался в землях драконов? Скажи, эльф, что мешает мне вернуть вам сторицей этот кровавый долг?
В словах Леклиса было столько неприкрытой боли, ненависти и ярости, что Эйвилин невольно вздрогнула.
— Интересы своего народа, — твёрдо произнёс Артис. — Да, Восточное королевство и империя всегда враждовали. И это не только наша вина. Не мне напоминать вам про походы Великого Руки Орков и многих других. Но что дала нам эта вражда? Последние несколько десятилетий взаимовыгодного мира были не самой плохой страницей нашей общей истории. Но если король Восточного королевства не насытил своё сердце местью… — Его голос стал жёстким и угрожающим. — Что же, у империи найдётся достаточно острых стрел, чтобы встретить орков и полукровок, но победителей в этой войне не будет.
Эйвилин затаила дыхание и со страхом ожидала вспышку гнева со стороны Леклиса. Эльфийка краем глаза заметила, как стоящий справа от неё Кипарис побледнел и положил руку на рукоять меча. Напряглись и стражники-орки около трона, готовые, если понадобится, телами закрыть своего короля. Лишь Артис спокойно стоял перед троном. Холодное равнодушие его взгляда боролось с пылающей яростью во взгляде Леклиса. Это противостояние продолжалось добрую пару минут. Неожиданно хмурое лицо Леклиса исказила усмешка. На мгновение Эйвилин показалось, что она видит прежнего Леклиса, спасшего её в Потерянной долине. Но старый Леклис вернулся из прошлого только на мгновение.
— Можете передать своему Императору: я не ищу новой войны, но бегать от неё не буду! — В голосе Леклиса не осталось и тени былой ярости и гнева. А был ли этот гнев вообще? — Пусть Старшие Дома забудут о присоединении Восточного королевства к империи. Отныне полукровки и орки не будут оплачивать ваши авантюры своей кровью. Вы хотели мира, светлый лорд? Хорошо, между нами будет мир. Детали обсудим позднее.
Он стремительно встал с трона и, не дожидаясь ответа эльфов, вышел из зала.
Эйвилин задумчиво смотрела в окно.
Королевский замок поразил её. Потемневшие от времени камни воплощали гордость и величие Восточного королевства. В нём перемешалась архитектура эльфов и орков, гномов и людей. Представитель любой из четырёх основных рас мог бы найти в замке что-то своё, знакомое. Воздушная башня эльфов граничила с похожей на маленькую крепость массивной квадратной башней гномов — в любом другом месте такое соседство показалось бы гротескным, а тут они естественно и гармонично дополняли друг друга. Пожалуй, по размерам замок мог на равных тягаться с императорским дворцом Иллириена.
Но причуды архитектуры меньше всего заботили грустившую девушку.
Прошло три дня, с тех пор как посольство эльфов прибыло в столицу, а ей так и не удалось поговорить с Леклисом.
Их первая после долгой разлуки встреча шокировала Эйвилин. Тот Леклис, которого она помнила, не мог так безжалостно вырезать целое селение вместе с женщинами и детьми. Неужели все те пугающие слухи, что ходили о нем, — правда, и он безумен?
Его стремительный отъезд только укрепил эти опасения.
Следы схватки были ещё свежи, и эльфам не составило труда восстановить картину произошедшего. Было видно: орки только защищались. Большинство жителей были уже мертвы к тому времени.
