– Ты не мог бы заменить нам не только маски, но и игрушки? Которые никто не покупает…
– Ладно, в другой раз, – сказал Максим.
Никто в магазине не обратил внимания на мальчишку с голубым лицом. Он стоял в углу и с удовольствием наблюдал превращение масок. Когда три приятеля забрали свои покупки и ушли, он сказал себе:
– Прекрасный фокус-мокус. Запомним…
Гум-гам – это он, конечно, наблюдал игру Максима, – морщась, оглядывал новые маски.
– По-моему, немножко глупые и грустные лица. Великий Фантазер чуть ошибся… Пусть они будут поумнее, повеселее, – бормотал Гум-гам.
Он с минуту подумал и потом щелкнул пальцами:
«Р-раз!» Маски над прилавком стали голубыми.
«Ха-ха! – веселился в своем углу Гум-гам. – Кажется, я узнаю эти забавные лица. Вон тот, курносый, – Тин-лин. А строгий, задумчивый вылитый мой старший брат Кри-кри. А это что за симпатичный игрун? Неужели это я?.. Ну, теперь все в порядке: торговля пойдет нарасхват…»
– Это вы мне заворачиваете? – раздался возмущенный голос. – Я платил за Буратино и гадкого утенка, а вы мне заворачиваете какие-то синие привидения!
– Извините, сейчас поменяю, – бодро сказал продавец. Он обернулся и оторопел: на полках висели одни голубые маски.
– Василь Кузьмич, – позвал Степан Степанович, – где-то была коробка с масками.
Нагнувшись, продавцы извлекли пыльную коробку. Они долго возились под прилавком и вылезли очень хмурые.
– У нас все маски одинаковые, – буркнул Степан Степанович. – Если вам не нравятся, верните чек в кассу.
– Безобразие! – возмутился покупатель и двинулся к кассе. – Ведь я покупаю детям!
– Вечно эти взрослые сердятся, – удивился Гум-гам и вышел из магазина. – Он хочет обрадовать детей гадким утенком. Чудак!
А в это время Максим, Мишка и Сергей, бережно неся свои маски, вбежали во двор и остановились в недоумении: весь двор смеялся. Смеялись школьники с портфелями, смеялись взрослые на балконах и в окнах, смеялись дети, катаясь по зеленой траве. Подходили прохожие, спрашивали: «Вы не знаете, почему все смеются?» И сами начинали хихикать… На двор напала эпидемия смеха.
И началась она как будто с пустяка: из подъезда выскочил Петя Зайчиков, а за ним бабушка с поварешкой. Они побежали вокруг клумбы, но Зайчик так уморительно подскакивал, а бабушка так лихо размахивала поварешкой, догоняя внука, и так грозно кричала: «Где мой обед? Куда ты девал суп?..» – что ребята, наблюдавшие эту сцену, захохотали. Они смеялись так заразительно, что выглянувшие из окон взрослые не могли удержаться от смеха, а в школе прервались занятия. Никто не понимал, о каком супе идет речь и почему белоголовый мальчишка, оглядываясь, выразительно показывает на свой рот, – все продолжали смеяться.
Одни смеялись потому, что видели бег с поварешкой, другие – потому, что любили смеяться, третьи – потому, что смеялись остальные. Уже Зайчик и бабушка, забыв о супе, который исчез из кастрюли, присоединились ко всеобщему веселью, уже наши три друга с масками стали смеяться, – эпидемия смеха не утихала. «Хи-хи-ха-ха…» – звенело над двором.
Взвыла сирена, влетела машина с красным крестом. Из «скорой помощи» вылез голуболицый доктор в белом халате и, посмотрев на смеющихся, хлопнул в ладоши:
– Все понятно!
Увидев доктора, перестали смеяться взрослые, за ними – школьники, а кое-кто закричал:
– Гум-гам! Привет, Гум-гам!
Доктор поднял руку и, приятно улыбаясь, сказал в полной тишине:
– Смейтесь на здоровье! Десять минут смеха полезнее, чем стакан сметаны.
Доктор что-то записал в своем блокноте (разумеется, новую игру), вскочил в машину и уехал. Взрослые сразу успокоились, а дети, захватив с собой Зайчика, помчались на улицу. Осталась одна бабушка: она разыскивала в траве утерянную поварешку.
Фантазер был раздосадован, что он не рассмешил целый двор. Не из-за него, а из-за Зайчика прикатил Гум-гам в докторском скафандре, чтобы научиться играть в смех. Максим даже обиделся на Зайчика, который ни в чем не был виноват.
Максим и не подозревал, что его друг – веселый доктор – удирает сейчас на «скорой помощи» от милиции. Кто знает, почему милицейский мотоцикл помчался с перекрестка за белой машиной. Обычно машине с красным крестом всегда свободный путь на перекрестках. Но тут милиционеры, проводив взглядом быструю машину, засвистели и вскочили на свой мотоцикл. Вот это была гонка по самой середине широкой улицы! «Скорая» выла, все машины тормозили, светофоры заранее включали зеленый свет. А сзади торопливо трещал мотоцикл.
Потом «скорая» свернула в переулок. Мотоцикл, резко сбавив скорость, последовал за ней.
Это был тупик. Обычный, очень короткий переулок упирался в широкий дом. Мотоцикл торжественно прострекотал до самых ворот дома. Ворота были закрыты. «Скорой помощи» в переулке не было.
Милиционеры, осадив мотоцикл, внимательно осмотрелись. На тротуаре стояла детская коляска. Рядом с коляской – мальчишка в белом халате: наверное, школьник, убежавший с урока. И все. Никаких больше машин, никакого транспорта.
Мотоцикл трижды объехал пустынный переулок и, недоуменно стрекоча, выкатил на улицу…
Ну и натерпелся страху Гум-гам! Он был совсем не рад, что ввязался в эту игру со смехом. Еле улизнул от милицейского мотоцикла! Даже белый халат не успел снять.
– Не умею я играть со взрослыми! – пробормотал Гум-гам.
Гум-гам оставил на тротуаре детскую коляску, которая несколько минут назад была быстроходной «скорой помощью», и направился в знакомый двор. Вдруг он удивленно поднял голову: ветер нес ему навстречу синюю фольгу. Гум-гам усмехнулся: ктото жевал сейчас лунад и выбросил обертку в окно.
…Голубая фольга «Я ВСЕ УМЕЮ» усеяла тротуары, садовые дорожки, лестницы.
«Я ВСЕ УМЕЮ» – подметали дворники с утра до вечера.
«Я ВСЕ УМЕЮ» – разносил ветер по городу.
АВТУК
– Я самый неудачливый в мире, – жаловался Гум-гам другу. – Ничего у меня не получается. – Мои маски никому не нравятся. Милиция почему-то гоняется за мной… И еще этот глупый зеленый лук!
– Какой лук? – спросил Максим.
Гум-гам рассказал, чем кончилась его игра в маски и смех, и не хотел упоминать нелепую историю с луком, но случайно проговорился. Он был в белом халате, надетом поверх скафандра, – веселый доктор еще час назад, а теперь – несчастный игрун.
Оказалось, Гум-гам подсмотрел, как Максим наказал трех драчунов, и сказал себе: ну, теперь я могу подшутить над любым грубияном. За воротами он увидел ужасного, как ему показалось, грубияна. У овощного ларька человек в серой шляпе сердито выговаривал продавщице: «Ну разве это зеленый лук? Это прошлогоднее сено, а не лук!» Покупатель размахивал каким-то грязно-желтым пучком, и очередь за его спиной грозно гудела. Как вдруг покупатель схватился за голову, и все ахнули, из шляпы, новой серой шляпы сердитого человека, пробивались сочные перья превосходного зеленого лука. Тут поднялся такой шум, что Гум-гам перепугался и решил: нет, ему ни за что не победить грубияна! И он незаметно исчез…
– Но почему ты решил, что он грубиян? – спросил Максим, размышляя об этой странной истории.
– Он говорил грубое слово «лук»! – убежденно произнес Гум-гам. – И очень грубым голосом.
Максим рассмеялся. Они сидели в беседке, скрытые от всего мира зеленой вьющейся стеной. Там, за этой надежной стеной, ходили из магазина в магазин покупатели, наблюдала за автомобильным порядком милиция и любитель свежего лука возмущенно обрывал со своей шляпы сочные перья.
